В качестве основы для «Тяжбы» Гоголь использовал пять листов рукописи не завершенной и оставленной им комедии (по нумерации КАБ6 — листы 4–8), содержащих заключение «второй» сцены и «сцену третью» (см. отрывки «Владимира третьей степени» в отделе «Другие редакции»). Заключение «второй» сцены, занимающее лист 4, начиная с реплики М.<арьи>П.<етровны>: «М и А, а с другой стороны фамилии: Повалищев и княжна Шлепохвостова», и кончая ее же репликой: «Ух, я до сих пор не могу успокоиться (Уходит)», для «Тяжбы» не понадобилось вовсе и было зачеркнуто. Зато «сцена третья», происходившая в комнате Александра Ивановича и содержавшая рассказ Хрисанфия Петровича Барсукова о подделке его братом духовного завещания, была целиком использована в «Тяжбе». Изменив имена действующих лиц (Александр Иванович был назван Г. Н. Пролетовым, сенатским оберсекретарем, а Хрисанфий Петрович Барсуков — Христофором Петровичем Бурдюковым), Гоголь заново написал вступительный монолог Пролетова и его разговор с лакеем (листы 1–3), а также заключительный монолог того же Пролетова (лист 9). Что касается текста реплик Пролетова (Александра Ивановича) и Бурдюкова (Хрисанфия Петровича), то Гоголь ограничился небольшими изменениями только нескольких реплик (см. варианты). В основном же весь текст «сцены третьей» «Владимира третьей степени» целиком перешел в «Тяжбу». Нужно заметить, что в КАБ6 заглавие вещи приписано в начале первого листа карандашом и, быть может, не рукою Гоголя. Попадаются в тексте «Тяжбы» и некоторые несогласованности, устраненные в изд. 1842 г. Так, Христофор Петрович Бурдюков несколько раз именуется по ошибке то Барсуковым, то Хрисанфием Петровичем, т. е. той фамилией и тем именем, какие носил этот персонаж еще во «Владимире третьей степени»; в самом начале «Тяжбы» перед фамилией Пролетова поставлены инициалы «Г. Н.», между тем как в дальнейшем Пролетов именуется Александром Ивановичем и пр.
В качестве основы для «Лакейской» Гоголь использовал четыре листа рукописи не завершенной им комедии (по нумерации КАБ6 — листы 16–19), содержащие последнюю сцену одного из действий «Владимира третьей степени» (см. в отделе «Других редакций»). Всё начало этой сцены (на л. 16) с разговором Каплунова и Шрейдера (начиная с реплики Каплунова «Еще и вина! а водки не хочешь?» и кончая ремаркой: «…остается Петрушевич, погруженный в задумчивость, Лаврентий и Аннушка») для «Лакейской» не понадобилось вовсе и было зачеркнуто; не понадобился и также был зачеркнут и эпизод с Закатищевым (Вместо всего этого эпизода на л. 17 приписана реплика Аннушки «Я боюсь только на счет общества»); наконец, зачеркнуты были и строки, начиная с обращения Аннушки к Петрушевичу («но увидя Петрушевича в задумчивости, останавливается» и т. д.) и кончая монологом последнего. Совершенно исключив, таким образом, четыре персонажа (Каплунова, Шрейдера, Закатищева и Петрушевича), Гоголь оставил для «Лакейской» только Лаврентия, переименованного в «дворецкого», и Аннушку. Разговор Аннушки с Лаврентием о бале, устраиваемом лакеями, из второстепенного эпизода во «Владимире третьей степени» стал центром новой пьесы. Все начало «Лакейской» (на листах 10–15), где Гоголь изобразил разговор чужого слуги с лакеями Григорием, Иваном и Петром, разговор барина со своими слугами, наконец, явление Невелещагина — всё это было написано заново (кончая ремаркой: «Входит Аннушка, горничная девушка из другого дома»).
1 декабря 1838 г. Гоголь сообщал М. П. Погодину из Рима о своем намерении собрать для Щепкина черновые лоскутки истребленной комедии. Исходя из слов Гоголя, можно заключить, что в декабре 1838 г. еще не были написаны ни «Тяжба», ни «Лакейская». Не было этих пьес, вероятно, и к концу 1839 г., когда Гоголь предполагал издание собрания своих сочинений. В конце декабря 1839 г. или в начале января 1840 г. он писал из Москвы В. А. Жуковскому: «Я отыскал из недоконченной комедии только два отрывка; она вся осталась в Риме». «Два отрывка» — это, конечно, и есть те вырезки из не дошедшей до нас беловой рукописи «Владимира третьей степени», текст которых послужил основой для «Тяжбы» и «Лакейской». С. Т. Аксаков в своих воспоминаниях о Гоголе рассказывает, что в марте 1840 г. «при многих гостях, совершенно неожиданно для нас объявил Гоголь, что хочет читать. Разумеется, все обрадовались и все соединились в гостиной. Гоголь сел за боковой круглый стол, вынул какую-то тетрадку, вдруг икнул и, опустив бумагу, сказал: „Как я объелся грибков!“ Это было начало комической сцены, которую он нам и прочел». [«История моего знакомства…» М., 1890.] В воспоминаниях Аксакова идет речь о «Тяжбе». Следовательно, если Гоголь читал эту пьесу в марте 1840 г., то написана она была, вероятно, в начале того же года (в январе—марте). Тем же временем можно предположительно датировать и «Лакейскую». Характерно, что бумага, которую использовал Гоголь для написания «Тяжбы» и «Лакейской» (точнее — для дополнений к вырезкам из рукописи «Владимира третьей степени») — серая писчая бумага с клеймом Знаменской фабрики. Это обстоятельство может косвенно указывать на то, что «Тяжба» и «Лакейская» были созданы в России.
Черновик начала «Лакейской», сохранившийся в отрывках из бумаг А. А. Иванова (ПБЛ11), не противоречит приведенным соображениям. Этот черновик набросан на обороте последнего листа первой редакции «Театрального разъезда» (согласно общей нумерации ПБЛ11 — на листе 51). Прибыв осенью 1839 г. из-за границы в Россию, Гоголь в числе прочих своих рукописей захватил и черновую рукопись «Театрального разъезда», поскольку тогда он предполагал приступить к изданию собрания своих сочинений. Задумав обработать в самостоятельные пьесы отдельные сцены незавершенной комедии «Владимир третьей степени», Гоголь набросал черновик начала «Лакейской» на оборотной стороне имевшейся у него под руками старой рукописи. Черновик начала «Лакейской», по своему тексту лишь незначительно отличающийся от окончательной редакции, в настоящем издании воспроизводится впервые. Н. С. Тихонравов в свое время не счел нужным опубликовать данный черновик на том основании, что Гоголь сделал при переделке его лишь «немногие» и «незначительные» стилистические поправки.
