— Это вопрос не ко мне.

— А к кому?

— К тому, кто передал Вам деньги и письмо. Не советую потратить деньги на что-то другое. До свидания, у меня ещё много дел, сказал пилот, пожал Ефиму руку и растворился в толпе.

На следующий день Ефим поехал на дикий автомобильный рынок, который находился в конце города. На площадке в полтора гектара стояли сотни легковых автомобилей всех марок и всех цветов. Ефим имел опыт в покупке автомобилей, когда он с Мариной ездил по Украине и «кидали» незадачливых продавцов. Он ходил, осматривал машины, приценялся, но ничего подходящего найти не мог. Он хотел купить машину подешевле, с таким расчётом, чтобы часть денег из переданных, осталась ему. Но такие машины были в том состоянии, которое везут на «шрот» — что значит по-немецки металлолом.

Покупатели в основном были из стран бывшего СССР и большая часть литовцы. Они покупали даже битые машины, которые, по их словам, в Литве реставрируют, превращая в новые. Но ходили по рынку и украинцы, и казахи, и россияне и т. д. Ефима позвали к небольшой группе людей, в которой говорили по-русски. Оказалось, что это дочь, вышедшая замуж за немца, высокого здорового парня, и её родители, приехавшие из России покупать машину.

— Извините, пожалуйста, обратилась к Ефиму, молодая, симпатичная, пухленькая, как на рождественских открытках, женщина, — я слышала Вы говорите на немецком.

— Немного, а в чём дело?

— Понимаете, это мой муж — немец. Он говорит что-то родителям, а ни они, ни я ничего по-немецки не понимаем.

Девушка говорила смущаясь и смеясь одновременно. Родители, наверное сельская интеллигенция, лет по сорок, тоже смущённо улыбались. Немец говорил Ефиму, что машина, к которой они приценяются, неплохая, но нужно проверить на специальном стенде пробег и заключение не была ли она в аварии. И сколько, примерно, это стоит.

Ефим перевёл, его поблагодарили, а он подумал: "Надо же, что такому придурку досталась такая симпотная девка, а я тут вынужден всяких блядей искать".

Он и не подумал, что этот парень, наверное работает, и может прокормить свою семью и будет хорошим мужем. А язык его жена выучит и его научит русскому.

Потолкавшись ещё среди машин, Ефим уехал ни с чем.

В отличие от Одессы, где поставить квартирный телефон всегда являлось проблемой, в Германии никто не представляет себе, как можно жить без телефона. Стоит подать заявку, заключить договор с Телекомом, купить нравящийся тебе аппарат и через неделю — полторы можешь разговаривать с любым континентом планеты. Но телефон штука дорогая. Существует ежемесячная плата за пользование телефоном и за все разговоры нужно платить. Причём ежегодно каждый абонент получает несколько телефонных книг-справочников с квартирными телефонами и всех организаций и предприятий города или района.

Ефим сел на телефон и стал обзванивать гостиницы Франкфурта. Он звонил во все гостиницы подряд, надеясь, что в одной из гостиниц ему ответят на русском языке и там смогут заключить договор также на немецком и русском. Перезвонив более чем в двести гостиниц, он остановился на трёх, в разных концах города. В письме, которое служило ему инструкцией, были указаны условия, необходимые для заключения договора. Это и цена, и комфорт, и время, необходимое для поездки в аэропорт. Ефим объехал все три и остановился на двоих, приемлемых по цене, комфорту и расстоянию. Третья хотя и была недорогой и находилась в центре города, но походила своим комфортом и чистотой на захудалую одесскую гостиницу. В обоих гостиницах составили договоры, и Соколов с ближайшим рейсом передал их в Одессу. С покупкой машины он не торопился, и когда заканчивались у него деньги, брал понемногу из выданным ему на покупку автомобиля. И случилось то, что произошло с ним, когда ему было лет девять.

Зинаида, Фимкина мать, ожидая какого-то ценного кавалера, еврея, прибывающего из Европы в качестве туриста, заказала у женщины, занимающейся приготовлением кошерных блюд, пирог с рыбой, и послала Фимку забрать его за несколько часов до встречи гостя. Время было послеобеденное, и Фимка ещё не поевши, здорово проголодался. Он забрал пирог, лежащий на фанерке и завёрнутый в тряпицу, и пошёл домой. Пирог ещё был горячий и так вкусно пах, что Фимка не удержался, сел на бордюр у дороги, открыл краешек пирога и отщипнул маленький кусочек корочки. Её не нужно было жевать, достаточно прижать языком к нёбу, и она таяла во рту, издавая сильный аромат и возбуждая ещё больший аппетит. От пирога шёл дурманящий живот и голову запах, и ещё не доходя до трамвайной остановки он ещё несколько раз присаживался отведать пирога. Когда он сел в трамвай, то уже не заворачивал край пирога в тряпицу, а отщипывал не глядя на него по маленькому, ну совсем маленькому кусочку, так, что мама и не заметит, что он пробовал пирог.

Вкус того пирога и боль ягодиц от ремня, которым его наградила мать, развернув изуродованный и переполовиненный пирог, Ефим запомнил на всю жизнь, и тем не менее, настоящего урока от того случая он не вынес. То, что произошло с пирогом, случилось и с деньгами. Ефим обратил на это внимание, когда денег почти не осталось. К тому времени договор с гостиницей заключили, и пилоты, прилетавшие на ночь, останавливались в ней, добираясь сначала на метро, а потом на трамвае. Гостиница находилась в районе города, ближайшем к аэропорту, но Ефима торопили с покупкой машины. Ефим покупал удешевлённый месячный проездной билет, положенный получателям социального пособия, и ездил в аэропорт встречать экипажи и провожать их на общественном транспорте к гостинице. Но Ефим недавно получил серьёзное предупреждение от шефа, и требование приобрести машину, или он с ним разберётся. Ефим знал шефа, и не хотел иметь, мягко говоря, неприятностей, которые могут последовать за этим и решил во что бы то ни стало достать денег, одолжив их у кого-то. Он мучительно перебирал в памяти знакомых, имеющих, по его мнению, деньги и не находил никого, кто мог бы ему доверить их долг.

И тут он вспомнил о своём детском и школьном приятеле и соседе Семёне Котике! Как же он раньше о нём не подумал?! Его-то можно убедить. Семён ещё в юношеские годы никому не отказывал в помощи, а сейчас на чужбине, Ефим был уверен в этом, что Котик, ему, соседу и соученику, безусловно поможет.

Позвонив Семёну и договорившись с ним о встрече, Ефим зашёл в цветочный магазин, купил в горшочке цветок понравившейся ему орхидеи и пошёл на трамвайную остановку. На остановке под стеклом висела карта города с нанесенными на неё маршрутами всех видов транспорта и расписанием его. Ефим знал, где живет Котик, но ездил в тот район давно — посмотреть зоосад, и забыл название остановки. Он стал рассматривать карту, а в это время за его спиной пришёл, загрузился и ушёл трамвай. Ефим увидел только хвост трамвая и выругался про себя. Трамваи ходили по рельсам так тихо, что Ефим уже не первый раз упускал его и ждал следующего. Благо, транспорт в Германии ходит так, что по нёму можно проверять время. Ещё до приезда в Германию дворовой мудрец, чистильщик обуви дядя Хаим, прошедший всю войну, рассказывал байку:

Когда началась война, на железнодорожных станциях СССР всегда находилось много народа, ожидающего опаздывающие поезда. Приходящие с опозданием даже в мирное время, они во время войны приходили на много часов позже расписания. На вопросы и возмущения пассажиров железнодорожное начальство говорило: "Что же вы хотите — *война*!"

В Германии в мирное время поезд мог опоздать на две-три минуты, а во время войны, когда поезд прибывал секунда в секунду, немцы не удивлялись по этому поводу, а железнодорожное начальство говорило:

"Что же вы хотите — *война*!" Ефим посмотрел расписание и когда стрелка абсолютно точных, управляемых по радио часов, указала время прихода очередного трамвая, и он остановился: "Война?" — спросил себя Ефим, засмеялся, сел в полупустой вагон и поехал к Семёну.

Войдя в квартиру, Ефим вручил цветок Вере со словами:

— Это вам к новоселью.