Как встретились Иван Шарипович

и Михаил Исаевич

Постояльцем деда Вано был беглый полковник Главного разведывательного управления Генерального штаба министерства обороны СССР Федосеев Михаил Исаевич. Полковник набрел на саклю деда, день-два наблюдал. Затем замерзающий разведчик решил просить помощи. Старик не поверил ни в одну из легенд «уголовного прошлого» беглеца. Лапа помогать отказался. Михаил Исаевич понял, что одинокого старика придется нейтрализовать. Не спеша, шпион вытащил из кармана плаща оружие.

– Я вынужден тебя убить,

– с сожалением сказал полковник обернувшемуся отшельнику.

– Убивай,

– спокойно ответил старик,

– Меня такие как ты, из СМЕРШа, уже убивали. Ты их породы. Беглый гебешник. Натворил дел, свои и ловят!

Полковник ГРУ опешил. Как полуграмотный старик так быстро его вычислил? Блаженного убивать не поднималась рука.

– Если я против СМЕРШа, против ГБ, поможешь?

– вымолвил шпион, соображая, как проще оболванить проницательного деда.

– Помогу, ежели поверю. Беглый ты против кого хошь, воевать будешь. Расскажи свою историю так, чтобы я тебе поверил. Я-то не беглый. В горы, от таких как ты ушел, век бы вас не видеть, кровопивцев. И в горах достали, нелюди. Рассказывай, стервятник, что натворил!

Федосеев, тщательно подбирая слова, употребляя выражения деда, начал рассказ. Суть его заключалась в том, что работал он в организации нелюдей. Организация не простила ошибку и хочет его убить. Сам он кого-то убил и бежал. Просит разрешения перезимовать.

Дед подобрел, когда полковник рассказал, что убил троих «подлых людей». Разрешил юродивый погреться у очага полковнику.

Смерть

деда Лапы

В процессе общения Федосеев узнал историю странного блаженного. В 1942 году юродивый, точнее капитан Иванов, выполняя приказ командования, угодил в плен к немцам. По словам Иванова, он был офицером разведывательного отдела штаба армии. Бежал из плена после выполнения задания. Но русские, как выразился дед Лапа, определили его после плена в штрафбат, так как штаб армии, вместе с командирами, был уничтожен немцами прицельной бомбежкой пятисот килограммовыми бомбами. Никто не смог подтвердить, что Иванов был заброшен к немцам по заданию советского командования.

Из штрафбата его забрали представители СМЕРШ, и били за то, что он якобы навел фашистские самолеты на штаб собственной армии.

– Сломали меня не тогда, а в 1944 году,

– заговаривался старик.

По окончанию войны был ГУЛАГ. После смерти Сталина, из советского концлагеря Иванова выпустили. Сломленный чудовищной силой, он ушел в горы, чтобы не общаться с людьми. Всех представителей власти дед Лапа боялся и ненавидел.

Подходы к сакле легко просматривались, днем полковник помогал старику по хозяйству, ухаживая за немногочисленной скотиной отшельника. С десяток коз, пара овец, паслись недалеко от сакли, выщипывая траву из-под выпадавшего временами снега. Федосеев, зорко оглядывая подходы к жилым развалинам, выполнял поручения старика по приготовлению козьего сыра. Шпион ожидал гостей.

Юродивый старик называл полковника Федосом, своей проницательностью опять поразил матерого шпиона.

В полночь, 10 ноября 1962 года дед ушел в селение Казбеги, откуда на следующий день привёл вооруженных военных. Полковник наблюдал за военными из дальнего укрытия. Находясь в трех километрах и выше, разведчик ГРУ держал окрестности на ладони. Выпал снег, следов не было никаких. Наблюдая за пришельцами в бинокль, Федосеев узнал среди них знакомого офицера. Значит автомобиль Победа найден, и разведывательное управление раскручивает машину поиска!

В жилище старика Федосеев вернулся 13 ноября. Военные ушли 12-го утром, сняв отпечатки пальцев у Ивана Шариповича. Когда Михаил Исаевич вернулся, дед был при смерти. Умирающий шептал, что военные обмолвились, что беглец, вероятно, ушел на юг, в сторону границы.

– Они не доказали, что в автомобиле Победа был именно я!

– подумал с некоторым облегчением Федосеев.

Жизненный путь старика Шариповича завершался, он просил только пить и привести священника. Подавая воду, советский шпион обронил,

– Зачем священник, ни одной иконы нет, поздно вспоминать бога!

– Потому нет икон, за иконы судить будут. В 1944 году СМЕРШ нашел икону в моем вещмешке. В НКВД били долго меня, четверых костоломов я изувечил, силушка была, слава богу….

Ивана Шариповича как будто забила падучая, он застонал и заскрежетал зубами,

– Заставили съесть икону, нелюди. Сломали меня…. Матушка в бога православного нарекла верить. Прадед мусульманом был…. Слушай Федос…

Дед Лапа умирал. Слова его звучали то громко, то звенели свистящим шепотом. Он вспоминал детство, войну,

– У прадеда бороденка жидкая, татарская, а я весь волосами оброс,

– дед приподнялся и показал рукой на север, северо-восток.

– Федос…. Поезжай в Приютное. Видел я видение…. Где речка Сорочка встречается с речкой Новотоцкой, подойдет к тебе мальчик…. Мальчишка лет двенадцати. Он Спаситель от СМЕРШ… от ГБ, от НКВД! Помоги ему, Федос… Поезжай в Приютное…. Там я Лапа…. Первый боец! Поклонись могилам предков…. Помоги!

Как полковник ГРУ

стал дедом Вано

Иван Шарипович Иванов умер днем. К вечеру Федосеев подготовил покойника для погребения. Просмотрел документы, фронтовые фотографии умершего. Осознал, что усопший внешне похож на него, полковника ГРУ Федосеева. Волосы у обоих седые. Усы и бороду можно отрастить. Состарить лицо с помощью солнца и с помощью гримерных принадлежностей не предоставит трудностей. Из письма сестры следовало, что родных Ивана, кроме неё самой, в селе Приютном нет. Звание юродивого позволяет не помнить подробностей прошлой жизни. Мешали полковнику отпечатки пальцев, но для человека, работающего в ГРУ, нет ничего невозможного.

В чемоданчике с гримерными принадлежностями, кои изготавливал богатый институт маскировки Главного разведывательного управления, нашлось несколько тюбиков. Вернее баллончиков, с твердеющим на воздухе, жидким спреем. При распылении на кисти рук спрей затвердевал и копировал отпечатки ладоней и пальцев. Превращался спрей, в дышащие для предотвращения отпотевания рук, тонкие незаметные, гибкие пленки-перчатки. Плёнки несли на себе нужные для разведчика следы. Перчатки-плёнки советские разведчики называли варяжками. Методом зеркального отражения, с выворачиванием наизнанку оттисков, применяя вспомогательный тюбик для фиксации зеркального отражения, Михаил Исаевич изготовил несколько пар тончайших варяжек, с отпечатками рук покойного. Варяжки советские разведчики не любили, так как они требовали тщательной подгонки к собственной руке, легко повреждались. При внимательном исследовании, их можно было обнаружить. Потом их надо было смазывать жиром, чтобы они оставляли следы.

С варяжками полковник работал долго. Специальным штампом вырезал отверстия для ногтей. Затем изготовил несколько тончайших, плоских пленок – отпечатков ладоней и отпечатки пальцев усопшего деда Лапы. Специальным клеем Федосеев укрепил гибкие пленки на своих руках.

Весной 1963 года, когда лицо шпиона скрыла отросшая борода, Федосеев, под личиной юродивого деда Вано, посетил селение Казбеги, где почтальон вручил ему письмо. Соседка оповестила о смерти сестры Анастасии, о том, что дом Ивановых пуст.

Вернувшись в жилище деда Лапы, беглый полковник принял решение. Еще раз разровнял, замаскировал могилу Шарипова, уничтожил ненужные одежду и вещи.

Взяв необходимое, матёрый шпион отправился на край земли, в глухую Оренбургскую область, планируя переправить оружие, и некоторые, нужные для шпиона вещи после того, как освоится на новом месте.

Как дед Лапа