Дождь пошел на убыль, и его барабанная дробь сменилась скулением. Но еще грохотало, и выходить из метро никто не торопился.

После ливня горьковато пахло молодой тополиной листвой. Было тепло, и вдали, над крышами висела дымка. С деревьев капало. Под этим капельным обстрелом, прижимая к шее воротник рубашки, Олег пошел вверх по улице Заморенова к Трехгорному валу.

На сучке над тротуаром сидела здоровенная серая ворона и явно высматривала подходящего прохожего, желательно в широкополой шляпе. Кроме Олега, никого не был. А он не стал торопиться. Замедлил шаг, огляделся и полез в обход по мокрой траве нестриженого газона. Вернулся на тротуар уже за деревом и посмотрел на ворону:

– Нашла дурака!

Ворона не смогла сдержать огорчения, и белесо-синяя, размазистая клякса шлепнулась на асфальт.

У «Башмачка» Олег остановился и посмотрел на дом напротив. И где она тут живет? – рассуждал он. Не по подъездам же ходить ее искать. Было бы лет восемнадцать, может быть, просто взял бы да крикнул. А сейчас что? Проторчать здесь пару вечеров? Но если она наврала, что живет в этом доме?

Дверь в купе была открыта. Борька стоял у окна в коридоре и говорил проводнице:

– Все будут чай пить. Я может и два стакана. Но на всякий случай начну с одного. Вы туалет на ночь запираете?

– Пейте три. Тогда не запру. – Проводница заглянула в купе, посмотрела на Олега и спросила:

– А вы?

– И он будет, – ответил за него Борька.

Грузный мужчина напротив Олега приоткрыл глаза, помотал головой и проговорил будто самому себе:

– Без чая обойдусь.

Проводница ушла, а Борька кивнул в ее сторону и сказал парню из соседнего купе:

– Видал! Ух, глазищи какие! Туманные – жуть!

– Как тюремное стекло! – блеснул эрудицией его собеседник.

В вагоне включили радио. Громко заиграла музыка.

– Во, теперь «Последние известия» послушаем, – говорил Борька. – Нет ли где какого переполоха вроде революции или еще чего.

– Это где? – удивился парень из соседнего купе.

– Может и не революция, – успокоил его Борька, – а так – новое трудовое достижение.

В коридоре кто-то спросил:

– А где у них вагон-ресторан?

– Вроде бы вон оттуда, с той стороны жуют, – ответил парень.

Борька вернулся в купе, сел рядом с Олегом, помолчал и громко произнес:

– Став коллективным делом, концепция становится мощным оружием.

Грузный мужчина открыл глаза и прокашлялся, а с верхней полки выглянула полнолицая, светловолосая девушка – его дочка. Борька посмотрел на нее и кивнул:

– Гениальных идей на порядок меньше, чем гениев. А вы как думаете?

Девушка посмотрела вниз на отца и ничего не ответила.

– Я тебе, по-моему, уже говорил, – Борька обращался к Олегу. – Наши тезисы им понравились. Должны напечатать в сборнике. Если будет большой ажиотаж насчет публикации, мы к ним в Академгородок подскочим. Но боюсь, на этот раз ажиотажа не получится. А ты мою статейку прочитал?

– Это про что? – спросил Олег. – Про реформы?

– Там и про власть, и про общество.

– Прочитал, расстроился даже, – ответил Олег.

– Почему? – серьезно спросил Борька.

– Подумал: эх, Макиавелли не дожил! Вот бы старик порадовался. Умри – лучше не напишешь!

– А статью взяли в журнал, – злорадно заметил Борька. – Вот, тем не менее. Но я там кое-что подработал. Вернемся, покажу новый вариант. Я написал, что мы, нынешние, то есть уже бывшие, комсомольцы – не следствие революции, а результат преодоления ее пороков.

– Это к чему? – удивился Олег.

– Как к чему? К общему содержанию. Ты не читал, что ли?

Из коридора донеслось треньканье стаканов на подносе. Проводница заглянула в купе, спросила:

– Что? Заждались?

Борька переставил стаканы на столик:

– Ух, крепкий какой! Я думал, у вас – морковный.

– Мне тоже оставьте, – попросила девушка с верхней полки.

Грузный мужчина проснулся, потянул к себе один из стаканов и произнес:

– Угу!

– О! Я же тебя угостить обещал, – вспомнил Борька. – Благороднейший напиток! Тончайший букет яблок и смородины. Собственный старинный рецепт! Вот только чай надо куда-нибудь вылить.

– А тебе не хватит? – тихо спросил Олег.

– Ну, не надо так говорить. Я из своего чай вылью, а тебе дам стаканчик. Какого хрена мы столько чаю заказали!

Борька вернулся с пустым стаканом. Повозился в сумке и вытащил завернутую в газету бутыль. Налил в стаканы темную жидкость и спросил грузного мужчину:

– Попробуешь? Собственного изготовления! Мужчина посмотрел сначала себе под ноги, потом на Борьку, покумекал и ответил:

– Не-а.

– Тогда даме и не предлагаем! – Борька поднял свой стакан, отхлебнул и причмокнул.

Олег сделал большой глоток, скривил лицо от жуткой кислятины, зажмурился и спросил:

– Из чего ты это сделал?

– Целая технология. Важно ягоды хорошо просушить.

– А сахар?

– Вот еще… Только вредители в настоящее вино сахар кладут.

– Тоже буду, – сказал грузный мужчина и подставил свой стакан.

– Везу друзей угощать, – говорил Борька. – В прошлом году угощал. Еще просили. Два раза звонили, напоминали.

Мужчина выпил и к большому удивлению Олега даже не поморщился, только крякнул:

– Эх, хорошо! Жаль не больно забористая.

– А вы куда едете? – Борька спросил девушку.

– На дачу! В деревню. До Знаменска поедем.

– Ух, ты! У меня в Знаменске знакомая жила. Красивая, помню была.

– А сейчас? – спросила девушка.

– Не знаю даже. Давно было. И ничего особенно. Так, почтовая связь.

– В гости, может, зайти успеете. – Девушка весело взглянула на Борьку.

– Уж какие нынче гости. Не те проблемы стали. А в деревне, небось, хорошо!

– Ничего, – согласилась девушка.

– Я тоже хочу в деревню, – заявил Борька. – Только в настоящую. Чтобы на улице трава росла, куры бегали, а жители окали. И чтобы все было, как у Ивана Петровича.

– У какого? – не поняла девушка.

– У Белкина.

– А чего у него?

– Здорово все было организовано. Передовое хозяйство! Ночью Олег проснулся от тишины. Поезд стоял. За окном были слышны голоса и шорох шагов по придорожной щебенке. Вагон заскрипел и осторожно тронулся. И тут сверху со свирепым грохотом что-то обрушилось. В мелькании отсвета станционных фонарей с пола поднялся Борька. Постоял, глядя в окошко и почесывая спину, поднял матрац и полез на полку.

– Ты что? Как ты? – зашептал Олег.

– Нормально все, – буркнул Борька.

– Ты, правда, ничего?

– Слушай, дай поспать спокойно, – раздраженно зашептал Борька.

– Хочешь, внизу ложись, – предложил Олег.

– Да отстань ты!

Утром Олег открыл глаза и увидел, что Борька сидит на нижней полке. Соседей не было.

– А где народ? – спросил Олег. – Сошли?

– Давно. Еще ночью.

– А ты как?

– Никак. Чего мне?

– А летел почему?

– Ну, будешь теперь. Летел и летел. Заглянула проводница:

– Сейчас ваша… Билетики получите.

Борька взял билеты и сунул в нагрудный карман.

– Мой не потеряйте, пожалуйста, – сказал Олег.

– Не потеряем.

– Постарайтесь, товарищ космонавт.

Из вагона они спрыгнули на низкую платформу. Олег остановился и оглядел небольшую площадь с торговыми палатками и рыночными рядами.

– Вот, увидишь сейчас, что такое настоящая секретность, – пообещал Борька. – Пошли.

– Слушай, я так и не понял, как это тебя угораздило сегодня?

– Как, как… – передразнил Борька. – Ну, перемаргивались мы с этой девахой, перемаргивались… А когда на станции поезд остановился, она видит, что я не сплю, и руку протянула.

– И чего?

– Как чего? Матрац-то поехал, когда я к ней потянулся. Склизко там оказалось. Хи-и! – Они шли вдоль платформы, и Борька сказал: – О! Чем-то у них тут вкусным кормят.

Олег почувствовал, что хочет есть. Шагнул и глубоко вздохнул. В нос ударил нестерпимый запах канализации.