Телепередачи у них, особенно развлекательные, очень забавные: во-первых, шли круглые сутки (гомункулы не знали сна), во-вторых, предпочтение отдавалось пляскам-хороводам, индивидуальным пляскам с затейливыми движениями рук и ног. Разыгрывались сцены с декорациями, наверное, детективные, потому что одни гомункулы гонялись за другими, а те улепетывали и прятались. Все это сопровождалось своеобразной музыкой — электронной. Музыкальных инструментов, кажется, у гомункулов не было: звучали электрические и магнитные поля. Металлургия у них атомная: строили машины и механизмы из атомов железа и других металлов, извлекая их из тела Надежды Юрьевны.

При этом никаких отходов термической обработки не замечалось: атомы складывались по программе, и получалась деталь или машина, по мнению землян, удивительно и завидно быстро.

Время у гомункулов было не наше — другое. По наблюдениям, каждая особь жила семь-восемь дней. Каждый наш час равнялся для них примерно году.

Откуда гомункулы появились, так и не выяснено. Но очевидно, планета их покрыта океаном, растворившим все вещества. В человеческой крови они оказались как бы в родной стихии. Да ведь и кровь по составу сродни океанской воде. Что касается размера их планеты большая она или маленькая — судить тоже нельзя.

Наша Земля большая, а микроорганизмы живут на ней вместе с людьми. Возможно, цивилизация гомункулов появилась и развилась в среде микроорганизмов.

Вопрос о том, как войти с гомункулами в контакт, возник в тот момент, когда они были обнаружены. Но был и другой вопрос — боже, сколько этих вопросов! как сохранить здоровье Надежды Юрьевны? Гомункулы могли расселиться — и расселялись — по всему телу. Могли высосать из Надежды Юрьевны все соки. Женщине назначили усиленное питание. В общем, Надежда Юрьевна была здорова, не считая некоторой апатии и усилившегося аппетита. Но ей надоели исследования, надоела больница. Когда же ей сообщили, что микробы, да еще разумные, расселились в ее мышцах и печени, она ответила:

— Надеюсь на медицину. Она выдворит их оттуда. Конечно, надо было их выдворить.

Опять вопрос: как?

Может быть, уничтожить?

Цивилизацию?..

Вступить в переговоры было единственным разумным решением. Тем более это сулило землянам множество выгод: контакт обещал открытия в медицине, в космонавтике, астрономии.

Задачу контакта разрешили с помощью радио, телевидения — электроники.

Было замечено, что теле- и радиопередачи, особенно информационные, начинаются у гомункулов одними и теми же фразами. Резонно предположили, что эти фразы эквивалентны нашим. В начале: «Уважаемые радиослушатели, начинаем последние известия». В конце: «До свидания, до скорой встречи!»

Электронные счетно-решающие устройства подтвердили, что это так. Был найден ключ к освоению языка гомункулов.

Когда накопился достаточный запас слов и была сконструирована передающая аппаратура, к гомункулам обратились с обычной их вступительной фразой:

— Уважаемые радиослушатели!

Какой переполох возник в стане пришельцев, когда электронная машина передала через их радиостанции эту фразу! Возможно, от неожиданности, возможно, оттого, что фраза прозвучала необычайно громко, гомункулы буквально попадали с ног. Гром с ясного неба!

Но это деталь. Контакт удался, начались разговоры.

— Кто вы? — спросили земляне — вопрос с виду простой и ясный.

— А кто вы? — спросили гомункулы.

Кто мы? Надежда Юрьевна? Человечество? Венец творения?..

Так-то задавать простые вопросы: гомункулы тоже считали себя венцом творения.

Поделом.

Второй вопрос был такой:

— Откуда вы?

Гомункулы ответили:

— Зачем вам это нужно?

У пришельцев был характер!

Терпение. Начались многословные пояснения, кто мы такие.

— Как вы появились у нас? — спросили земляне.

— На этом острове?.. — спросили пришельцы.

Надежду Юрьевну они считали островом! Разговор велся в присутствии Надежды Юрьевны, и она возмутилась:

— Какая наглость!

Ее попросили молчать. Гомункулам пояснили, что они в человеческом теле.

— Этот остров — человек? — спросили они.

— Человек, — подтвердили земляне.

— Такой большой?..

— Все люди большие.

— Сколько вас? — спросили гомункулы.

— Пять миллиардов. А вас сколько?

— В теле?

— Да, в теле.

— Двести семнадцать.

— Миллиардов?..

Электроника перевела ответ:

— Штук.

Потом гомункулы поставили вопрос:

— В каждом из вас можно жить, как в этом теле?

Вопрос заставил задуматься: нет ли тут опасности для человечества?

— Видите ли… — Как им ответить, что они ведут в теле паразитический образ жизни? Кто-то придумал нейтральный ход: — Вам нужно выйти из тела.

Ответ последовал тотчас;

— Нам и здесь хорошо.

Еще бы — на всем готовом!

Последовал очень долгий разговор о том, что тело можно довести до истощения, используя его соки для заводов и городов. Тело может умереть, а вместе с ним погибнут и гомункулы.

Подумав немного, пришельцы ответили:

— Можно переселиться…

Похоже, что пришельцев не так легко убедить в очевидных для нас вещах. Тогда им сказали:

— Подумайте об этике.

— Что такое этика? — спросили гомункулы.

Пришлось очень долго разъяснять, что вторжение в чужой мир вопреки желанию и воле хозяев не совсем приятная вещь. И о том, что человек, в теле которого они поселились, страдает, а страдание и насилие вещи дурные, и это, наверно, понятно любому разумному существу.

Гомункулы подумали и спросили:

— А лишать нас корабля, в котором мы прилетели, — это этично?..

В лагере землян произошло замешательство: что за корабль? Какой корабль?.. Пока сыпались эти восклицания, сверкали недоуменные взгляды, гомункулы выдвинули требование:

— Верните корабль.

Земляне ничего на это ответить не могли, гомункулы повторили:

— Верните корабль, и мы улетим.

Тогда Иван Федорович и Надежда Юрьевна вспомнили о чаепитии на веранде, о ранении — происшествие это в потоке нахлынувших необычайных событий было забыто. Вспомнили о враче «Скорой помощи»

Ольге Яковлевне, о дробинке, которую она вынула из-под кожи на спине Надежды Юрьевны. По-видимому, дробинка и есть корабль.

Где дробинка?

Вспомнили, что Ольга Яковлевна положила ее на кусок бинта возле кровати в спальне. Куда делась дробинка, не могли вспомнить.

Призвали домработницу Грушу. Груша уверяла и клялась, что дробинки не видела.

— Может быть, вымела с сором?..

— Да нет же, — отмахивалась Груша. — Видеть не видела!

Позвали Димку,

С первого вопроса глаза у мальчишки забегали, Димка раза два шмыгнул носом, но промолчал.

— Мальчик… — упрашивали его.

Димка стоял, размышлял: подумаешь — дробинка.

Другое дело найти гильзу с порохом, с пулей или, на худой конец, осколок мины, проржавевший з земле.

— Вспомни, мальчик, — просили члены комиссии.

Нет, думал Димка, весь этот народ не понимает ценности настоящих вещей. Вот бы найти зажигалку времен Великой Отечественной войны. Находят же. ребята…

— Ты, кажется, последним выходил из спальни, напомнил ему отец. Интонация была вкрадчивая, мягкая по аналогии с другими случаями, вспомнил Димка, не обещала ничего доброго. Лучше признаться.

— Я ее в карман положил, — сказал Димка.

— В какой карман? — спросил отец.

— Штанов.

— Каких?

— С яблоками.

— Каких штанов?..

Пришлось напрячь память.

— Синих, в полоску.

— Там она и лежит?

Димка опять пошмыгал носом:

— Не знаю.

Понятно, что члены комиссии, в присутствии которых велся допрос, переходили от отчаяния к надежде и от надежды к отчаянию. Тем более что гомункулы заявили ультимативно: «Никаких разговоров. Верните корабль!»

— Дима, — сказали ему, — от этой дробинки зависит жизнь или смерть твоей мамы. Понимаешь? Дробинку надо найти.

Между тем сведения о гомункулах просочились на страницы газет. Полосы пестрели заголовками один удивительнее другого: