Из бездны ужасов и слез,

По ступеням безвестной цели,

Я восхожу к дыханью роз

И бледно-палевых камелий.

Мне жаль восторженного сна

С палящей роскошью видений;

Опять к позору искушений

Душа мечтой увлечена.

Едва шепнуть слова заклятий, —

И блеском озарится мгла,

Мелькнут, для плясок, для объятий,

Нагие, страстные тела…

Но умирает вызов властный

На сомкнутых устах волхва;

Пускай желанья сладострастны, —

Покорно-холодны слова!

Май 1806

Последние думы

О яркой земле

Витают, угрюмы,

В безжизненной мгле;

Зловещи и хмуры,

Скользят меж теней,

Слепые лемуры

Погибших страстей;

Шныряют как совы

В сиянии дня, —

Готовы, готовы

Вонзиться в меня!

Но мысль отгоняет

Невольный испуг:

Меня охраняет

Магический круг,

И, тайные знаки

Свершая жезлом,

Стою я во мраке

Бесстрастным волхвом.

Сентябрь 1806

Не плачь и не думай:

Прошедшего — нет!

Приветственным шумом

Врывается свет.

Уснувши, ты умер

И утром воскрес, —

Смотри же без думы

На дали небес.

Что вечно — желанно,

Что горько — умрет…

Иди неустанно

Вперед и вперед.

9 сентября 1896

В час, когда гений вечерней прохлады

Жизнь возвращает цветам,

К Озеру Снов, по знакомым тропам,

Медленно тянутся гады.

Там они, в ясной и чистой тиши,

Водят круги омерзительной пляски,

Правят под месяцем липкие ласки,

Слизью сквернят камыши.

В жуткой тревоге святые виденья

К небу восходят, как белый туман;

Сны мои черны, — и снова я пьян

Мутным вином искушенья.

1897

О, когда бы я назвал своею

Хоть тень твою!

По и тени твоей я не смею

Сказать: люблю.

Ты прошла недоступно небесной

Среди зеркал,

И твой образ над призрачной бездной

На миг дрожал.

Он ушел, как в пустую безбрежность,

Во глубь стекла…

И опять для меня — безнадежность,

И смерть, и мгла!

28 — 29 октября 1897

Есть для избранных годы молчания.

Они придут —

И осудят былые желания…

О, строгий суд!

Но томленье о благе единственном

Не явит нам,

Как пройти переходом таинственным

К иным мечтам.

В лабиринте блуждая, бессильные,

Собьемся мы,

И заманят нас в глуби могильные

Соблазны тьмы!

13 декабря 1896

И в ужасе я оглянулся назад,

И понял безумие жизни.

— Померк! да, померк торжествующий взгляд,

Ты понял безумие жизни!

О голос безвестный, ответь мне, молю:

Что правда, где путь, в чем спасенье?

— Спасутся — творящие волю мою,

Кто против — тем нет и спасенья!

В безумии жизни я не был рабом,

Не буду и ради блаженства!

— Блуждай же, безумец, в томленьи пустом:

Тебе не изведать блаженства!

17 октября 1896

Еще надеяться — безумие.

Смирись, покорствуй и пойми;

Часами долгого раздумия

Запечатлей союз с людьми.

Прозрев в их душах благодатное,

Прости бессилие минут:

Теперь уныло-непонятное

Они, счастливые, поймут.

Так. Зная свет обетования,

Звездой мерцающий в ночи,

Под злобный шум негодования

Смирись, покорствуй и молчи,

26 мая 1897

Я не знаю других обязательств,

Кроме девственной веры в себя.

Этой истине нет доказательств,

Эту тайну я понял, любя.

Бесконечны пути совершенства,

О, храни каждый миг бытия!

В этом мире одно есть блаженство —

Сознавать, что ты выше себя.

Презренье — бесстрастие — нежность —

Эти три, — вот дорога твоя.

Хорошо, уносясь в безбрежность,

За собою видеть себя.

14 января 1898

Как долго о прошлом я плакал,

Как страстно грядущего ждал,

И Голос — угрюмый оракул —

«Довольно!» сегодня сказал.

«Довольно! надежды и чувства

Отныне былым назови,

Приветствуй лишь грезы искусства,

Ищи только вечной любви.

Ты счастием назвал волненье,

Молил у страданий венца,

Но вот он, твой путь, — отреченье,

И знай: этот путь — без конца!»

18 июля 1896

Мечтатели, сибиллы и пророки

Дорогами, запретными для мысли,

Проникли — вне сознания — далеко,

Туда, где светят царственные числа.

Предчувствие разоблачает тайны,

Проводником нелицемерным светит:

Едва откроется намек случайный,

Объемлет нас непересказный трепет.

Вам поклоняюсь, вас желаю, числа!

Свободные, бесплотные, как тени,

Вы радугой связующей повисли

К раздумиям с вершины вдохновенья!

10 — 11 августа 1898

Для всех приходят в свой черед

Дни отреченья, дни томленья.

Одна судьба нас всех ведет,

И в жизни каждой — те же звенья!

Мы все, мы все переживем,

Что было близко лучшим душам,

И будем плакать о былом,

И клятвы давние нарушим!

За снами страсти — суждено

Всем подступить к заветным тайнам,

И это строгое звено

Не называй в цепи случайным!

20 июля 1899

Я прежде боролся, скорбел,

Но теперь я жду.

Я сознал заветный предел,

Забыл вражду.

Остановить, что быть должно,

Нет сил.

Тому бороться смешно,

Кто победил.

Если победа судьбой дана,

Знай и смирись.

Так меня — безвольно волна

Возносит в высь.

11 января 1809

Ее он увидел в магический час;

Был вечер лазурным, и запад погас,

И первые тени над полем и лесом

Дрожали, сквозили ажурным навесом.

В таинственном храме весенних теней,

Мечтатель, он встретился с грезой своей.

Они обменялись медлительным взглядом…

И девичьим, белым, прозрачным нарядом

Она замелькала меж тонких стволов,

И долго смотрел он, — без грез и без слов,

Смотрел, наслаждаясь представшим виденьем,

Смотрел, отдаваясь наставшим мгновеньям.

Сияньем их жизнь озарилась с тех пор,

Как будто на небе застыл метеор;

И стали их дни многоцветны и ярки,

Как радостных радуг воздушные арки;

Им были слепительны думы и сны,

Как пышное утро расцветшей весны!

Но в чистые дали их робких мечтаний

Не смело проникнуть желанье свиданий:

В открытых просторах их девственных грез

Клонились цветы под наитием рос,