Он рассмеялся.

– Очень сомневаюсь в этом.

Жюльетт внимательно посмотрела ему в глаза.

– Но так может быть! Что бы ни случилось, но скульптурой ты все равно будешь заниматься!

– Ну, хорошо. Если даже и появится такая доска, все равно никто не будет знать, почему эта мастерская была так дорога мне.

– Пусть это будет нашей тайной.

– Хорошо, – он поцеловал ее.

Они вышли из дома, и Николай запер дверь мастерской.

Жюльетт оборвала стенания Денизы по поводу отсутствия сестры всю Ночь сообщением об отъезде в Санкт-Петербург вместе с Николаем, за которого собирается замуж. К счастью, кабинет баронессы находился в пристройке, поэтому ее возмущенные крики не всполошили служащих ателье. В конце концов, Дениза, вся в слезах, упала в кресло. Глубоко огорченная, Жюльетт попыталась утешить ее, обняв за поникшие плечи, но сестра решительно отстранилась.

– У меня были такие планы! – сквозь слезы прошептала она. – Я хотела, чтобы ателье Ландель перешло к тебе, твоим детям, внукам. Чтобы век за веком…

– Но на это никогда нельзя рассчитывать, – возразила Жюльетт. – Дети вырастают и сами решают свою судьбу.

– Но я бы сделала все возможное, чтобы твои дети пошли по той дороге, которую я…

– Послушай! – оборвала ее Жюльетт. В голосе младшей сестры звучало искреннее сочувствие. – Отъезд из Парижа разорвет мою связь с ателье Ландель, хочу я этого, или нет. Я больше не смогу следить за модой во Франции. Если мне придется заниматься тканями, моделированием, это будет предназначено для русского рынка. Все, что я могу обещать, – присылать тебе новые наброски, фасоны, которые сгодятся для одежды «от Ландель».

Дениза подняла глаза, в которых светилась ярость.

– А откуда ты будешь черпать вдохновение в этой Богом проклятой стране?

– В иконах, где переливаются золотые и темно-синие краски. В великих полотнах русских художников. Разве не русские подарили нам идею, которая стала событием в зимнем сезоне – стоит только вспомнить казацкие бурки, меховые шапки и свободные шубы? Ты не должна думать, что я порываю с Францией навсегда. Николай обещал, что мы будем подолгу жить в Париже. До отъезда в Брюссель осталось десять дней. Не стоит тратить время на бесполезные споры. Я должна завершить множество дел. И начать стоит с обсуждения моей лондонской поездки.

Дениза знала: если Жюльетт захочет, то просто уйдет, хлопнув дверью после всех ссор и раздоров. Нет, она не ощущала ни капли сочувствия – ее собственные планы рухнули, отчаяние было столь велико, что у нее не осталось сил быть снисходительной к Жюльетт, которая хочет выйти замуж за любимого человека. Но все же одна мысль проникла в сознание. Коллекция одежды в русском стиле, казацкие мотивы. Даже в момент отчаяния это произвело впечатление. От подобной идеи нельзя отвернуться.

Блеснул еще один луч надежды: Жюльетт и Николай будут часто приезжать в Париж. Вместе с детьми. Она сама познакомит племянников и племянниц с миром моды, выберет одного из детей, наиболее способного и заинтересованного в игре красок и очаровании силуэтов… Дениза представила себя в роли любящей тети, договаривающейся с сестрой о том, чтобы один из детей – для его же блага – остался в Париже. Но краска гнева еще не сошла с ее щек.

– Согласна, мы в полной мере должны использовать время, оставшееся до отъезда. Надеюсь, мы будем переписываться. Хотелось бы, чтобы в Санкт-Петербурге ты начала разработку моделей по казацким мотивам. А сейчас расскажи о поездке в Лондон.

Жюльетт облегченно вздохнула.

В последующие дни Жюльетт была ужасно занята. Дениза настояла на том, чтобы сестра взяла с собой весь свой гардероб. Идея рекламы «от Ландель» продолжала жить. Были закуплены еще два дорожных сундука. Николай прислал билеты первого класса до Брюсселя с сопроводительным письмом, полным пылких заверений в любви.

Утром того дня, когда Жюльетт должна была отправиться в Брюссель, Дениза прислала девушку, которая попросила мадмуазель Кладель пройти в кабинет баронессы. Жюльетт уже закончила все дела и занималась наведением порядка на рабочем столе. Она решила, что Дениза в последний момент придумала еще какое-нибудь поручение. Всего несколько часов отделяют Жюльетт от новой жизни. Со счастливой улыбкой она спустилась вниз, полная радужных надежд.

К удивлению Жюльетт, Дениза не сидела за столом, а стояла у окна. Выражение лица сестры поразило девушку, сердце забилось от тревожного предчувствия.

– Что случилось?

Дениза заколебалась, но все же в ее голосе прозвучала нотка торжества, когда она сообщила:

– Приготовься, Жюльетт. Ты не уезжаешь ни в Бельгию, ни в Россию, вообще никуда. Невеста Николая Карсавина вместе со своей мачехой приехала из Санкт-Петербурга, чтобы заказать подвенечное платье.

Жюльетт застыла на месте, смертельно побледнев. Дениза бросилась к ней, опасаясь, что сестра упадет в обморок, и усадила на стул. Жюльетт села, словно окаменев, неестественно выпрямившись, глядя перед собой невидящими глазами. Руки судорожно сжались. Удар слишком жесток.

Дениза подошла к двери, выглянула в коридор и велела секретарю принести кофе. Поднос с чашками Дениза приняла прямо в дверях. Жюльетт так и не шевельнулась.

– Выпей! – потребовала Дениза, подавая чашку сестре.

Какое-то время Жюльетт смотрела на кофе, словно не понимая, что ей предлагают. Затем взяла чашку, сделала два глотка и спросила:

– Как ее зовут?

– Наташа Берберова.

– Она давно здесь?

– Двадцать минут. Мне сообщила о них директриса – она так всегда поступает, когда важные клиенты приходят впервые.

– Ты ее видела?

– Да. Мне доложили, что наше ателье им порекомендовала графиня Долохова, – Дениза ничего не сказала о том, что от Анны Долоховой она вряд ли ожидала положительной рекомендации. – Русская клиентка сообщила, что выходит замуж за графа Карсавина, который сейчас находится в Бельгии, а потом едет в Россию.

– Когда свадьба?

– Она не сказала, но просила выполнить заказ не позднее, чем через шесть недель. Они с мачехой остановились у князя Вадима.

Жюльетт поставила чашку и встала.

– Где они сейчас?

– В Голубом салоне, просматривают модели подвенечных нарядов. У девушки есть какие-то собственные соображения по поводу платья, – Дениза быстро пересекла комнату и закрыла дверь. – Надеюсь, ты не собираешься повидаться с ней? – в голосе баронессы прозвучала тревога.

Жюльетт, лицо которой так и не потеряло меловой оттенок, посмотрела на нее с удивительным спокойствием.

– А что еще я должна делать?

– Обещай мне не устраивать сцен. Подумай о клиентах, которые все это услышат…

– Сцены? Зачем? Я никогда не устраиваю сцен. Не исключено, что Наташа Берберова не знает о моем существовании так же, как я не знала о ней.

– Ты уверена?

– Я не собираюсь раскрывать ей глаза. Просто скажу, что мы не сможем выполнить этот заказ за несколько недель. Предложу отправиться в другое ателье. То, что я узнала, касается только меня и Николая.

– Ты ведешь себя неразумно. Сама не знаешь, что говоришь и делаешь!

Жюльетт на секунду закрыла глаза, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

– Знаю. Отойди, пожалуйста.

Дениза неохотно отошла от двери. Она вышла следом за сестрой и смотрела ей в спину, пока та не исчезла в конце коридора.

Наташа Берберова просматривала журнал с моделями, сидя рядом с мачехой – женщиной с высокомерным взглядом, но простоватой внешностью, которая изучала фасоны в лорнет. Закройщица, обслуживающая гостей, сделала шаг в сторону, когда увидела Жюльетт. Поглощенная изучением моделей, Наташа не сразу заметила вошедшую, что дало Жюльетт возможность рассмотреть молодую женщину примерно одного с ней возраста с соблазнительным бюстом и тонкой талией. Волосы пшеничного цвета заплетены в косу, уложенную узлом на затылке. Широкие поля шляпы скрывали миловидное лицо с бровями вразлет, длинными ресницами вокруг опущенных глаз. Вздернутый носик и упрямый подбородок.