Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я довольно рассмеялась.

– Ты даже не знаешь, что это!

– Н-нет, – признал Майкл, – не знаю.

– И даже не догадываешься?

– Ну, похоже на… то есть он очень напоминает… камень.

– Это и есть камень, – подтвердила я. – Угадай откуда.

Майкл внимательно осмотрел камешек.

– Не знаю. Из Дженовии?

– Нет, глупый! – вскричала я. – С Луны! Это камень с Луны! Еще когда Нил Армстронг летал туда, он собрал их целую кучу и передал в Белый Дом. А Ричард Никсон в пору своего пребывания у власти подарил несколько штук моей бабушке. Вернее, официально он подарил их Дженовии. И когда я их увидела, я подумала… ну, что неплохо бы, чтобы и у тебя был один. Я же знаю, ты любишь все, что связано с космосом. Вот, например, на потолке над кроватью у тебя наклеены созвездия и вообще…

Майкл оторвался от лунного камня, который он разглядывал, совершенно не веря своим глазам, и спросил:

– А когда это ты была в моей комнате?

– О, – я почувствовала, что снова краснею, – давно уже. – Это и впрямь было очень давно, еще до того, как я узнала, что нравлюсь ему, и начала посылать ему анонимные любовные стихи. – Как-то раз, когда Майя убиралась там.

– А-а… – Майкл снова уставился на лунный камень. Через некоторое время он сказал: – Миа, я не могу принять это.

– Можешь. В дворцовом музее еще много осталось, не волнуйся, – ответила я. – Должно быть, Ричард Никсон был неравнодушен к бабушке, потому что, я уверена, у нас больше лунных камней, чем у Монако или еще у кого-либо.

– Миа, – настаивал Майкл, – это камень. С Луны.

– Ну да, – подтвердила я, не совсем понимая, к чему он клонит.

Неужели ему не понравилось? Согласна, немного странно дарить своему парню на день рождения камень. Но ведь это был не обычный камень. И Майкл – не обычный парень. Я честно надеялась, что ему понравится.

– Это камень, – повторил он опять, – привезенный за двести тридцать тысяч миль. От Земли. Двести тридцать тысяч миль от Земли.

– Да, – кивнула я, не понимая, что я сделала не так.

Я только-только заполучила Майкла назад после целой недели терзаний. Я была уверена, что он бросит меня из-за бала, а теперь оказывается, что он бросит меня совершенно по другой причине? В этом мире и впрямь нет справедливости.

– Майкл, если тебе не нравится, я могу вернуть его на место. Только я думала…

– Ни за что. – Майкл спрятал коробочку за спину. – Ты не получишь это назад. Просто я не знаю, что тогда подарить тебе на день рождения. Мне будет трудно ответить достойно.

И все? Я почувствовала, как краска схлынула у меня с лица.

– Ах, это, – сказала я. – Просто напиши мне еще одну песню.

С моей стороны было большой наглостью сказать это, потому что Майкл никогда не говорил, что та самая первая песня, которую он мне сыграл, «Глоток воды», была обо мне. Но по его улыбке я поняла, что угадала. Так и было.

И вот когда мы доели десерт и досмотрели фильм, когда на экране замелькали титры, я вспомнила, что еще хотела подарить ему. Я придумала это в такси по дороге от герцогини, когда пыталась сообразить, что сказать, когда он порвет со мной.

– Кстати, – сказала я, – я придумала название для твоей группы.

– О, нет, – простонал он. – Умоляю, только не «Крылатые истребители».

– Нет, – сказала я, – «Scinner Box». – Это такая штука, которую используют психологи, чтобы доказать, что у крыс и голубей есть условный рефлекс. Павлов, в честь которого ты назвал свою собаку, делал то же самое, только с собаками и звоночками.

– «Scinner Box», – осторожно повторил Майкл.

– Я просто подумала, раз ты назвал свою собаку Павлов…

– А что, мне нравится, – сказал Майкл. – Посмотрим, что ребята скажут.

Я сияла. Вечер получался куда лучше, чем я представляла, так что мне оставалось только сиять от счастья. Кстати, именно поэтому я и заперлась в ванной. Чтобы немного успокоиться. Я так счастлива, что с трудом пишу. Я…

24 января, суббота, мансарда

Пришлось вчера остановиться на полуслове, потому что Лилли начала ломиться в дверь, желая осведомиться, не случился ли у меня приступ булимии[6] или чего-нибудь в этом роде. Когда я открыла и она увидела на моих коленях дневник, она раздраженно набросилась на меня:

– Ты что же, все эти полчаса сидишь тут и пишешь в своем журнале!

Надо признать, это и впрямь несколько странно, но я никак не могла удержаться. Я была так счастлива, что ПРОСТО ОБЯЗАНА была записать все, чтобы никогда не забыть этого ощущения.

– И ты все еще не поняла, что у тебя за талант? – спросила Лилли.

Когда я отрицательно покачала головой, она даже притопнула от негодования.

Но я не могла обижаться на нее, потому что… потому что я так люблю ее брата!

Я даже на бабушку не могу сердиться, а ведь она, по сути, вчера пыталась, ни больше ни меньше, навязать мне этого бездомного принца. Но я не могу ее винить. Ей всего лишь хотелось покрасоваться перед своей подругой.

К тому же она недавно звонила, чтобы узнать, как я себя чувствую после несвежего трюфеля. Мама подыграла мне и сказала, что я чувствую себя неплохо. Тогда бабушка вознамерилась узнать, смогу ли я попить чаю с ней и герцогиней… которая просто умирала от желания поближе со мной познакомиться. Я сказала, что у меня много уроков. Это должно впечатлить герцогиню. Пусть знает, какая я прилежная.

И на Рене я не могу сердиться, после того как он пришел мне на помощь вчера вечером. Интересно, как они поладили с Беллой? Было бы забавно, если бы они подружились… для всех, кроме бабушки, конечно.

И я не могу сердиться на служащих прачечной на улице Томпсон за то, что они потеряли мое белье «Королева Амидала», потому что сегодня утром в нашу дверь в мансарде постучали, а когда я открыла, там стояла наша соседка Ронни с огромной сумкой нашего белья из прачечной, включая и коричневые брюки мистера Дж., и мамину футболку. Ронни сказала, что по ошибке забрала сумку из вестибюля, а потом она уехала в отпуск на Барбадос со своим шефом и только сегодня заметила, что в сумке не ее вещи.

Правда, я не так уж радовалась возвращению своего белья «Королева Амидала», как вы могли подумать. Потому что выяснилось, что я могу прекрасно обходиться без него. Сначала я хотела попросить, чтобы мне подарили еще один комплект на день рождения, но теперь в этом нет необходимости, потому что Майкл, сам того не зная, уже сделал мне самый замечательный подарок в жизни.

Нет, не свою любовь – хотя, это наверное, второй самый лучший подарок, который он мог бы подарить мне. Нет, я имею в виду то, что он сказал, когда Лилли разъяренно унеслась из ванной.

– Что за сыр-бор? – спросил он.

– А, она злится, что я до сих пор не могу определить, в чем мой скрытый дар, – сказала я, пряча свой дневник.

– Твой что? – переспросил Майкл.

– Мой скрытый дар. – И тут, раз он был так честен со мной и напрямую сказал о своей любви, я тоже решила быть с ним откровенной. – Дело в том, что и ты, и Лилли такие талантливые. Вы умеете делать кучу вещей, а я ничего не умею и иногда мне кажется, что… ну, что я вам не подхожу. Во всяком случае, мне не место в классе талантливых и одаренных.

– Миа, – ответил Майкл, – у тебя самый настоящий дар.

– Да, – сказала я, теребя подол платья, – дар выглядеть, как подснежник.

– Нет, – сказал Майкл. – Хотя теперь, когда ты об этом сказала, я вижу, что и это у тебя прекрасно получается. Но я говорил о твоем умении писать.

Тут, надо признать, я уставилась на него и совсем не как принцесса брякнула:

– Чего?

– Ну, это же очевидно, – объяснил он, – что ты любишь писать. Ты же все время что-то строчишь в своем дневнике. И за сочинения на английском у тебя всегда пятерки. Я думаю, Миа, нет сомнений, что ты писатель.

И хотя я раньше никогда об этом не думала, я поняла, что Майкл прав. Я и правда все время пишу в дневнике. И сочиняю много стихов, и пишу много записок и писем по электронной почте. У меня такое ощущение, что я пишу все время. Я так много пишу, что мне и в голову никогда не приходило, что это талант. Это то, что делаешь постоянно, как, например, дышишь.

вернуться

6

Булимия – приступы неутолимого голода, сопровождающиеся резкой слабостью.

37
{"b":"98695","o":1}