СТРАХ И СМЕРТЬ Я в себе, от себя, не боюсь ничего, Ни забвенья, ни страсти. Не боюсь ни унынья, ни сна моего - Ибо всё в моей власти. Не боюсь ничего и в других, от других; К ним нейду за наградой; Ибо в людях люблю не себя… И от них Ничего мне не надо. И за правду мою не боюсь никогда, Ибо верю в хотенье. И греха не боюсь, ни обид, ни труда… Для греха — есть прощенье. Лишь одно, перед чем я навеки без сил,— Страх последней разлуки. Я услышу холодное веянье крыл… Я не вынесу муки. О Господь мой и Бог! Пожалей, успокой, Мы так слабы и наги! Дай мне сил перед Ней, чистоты пред Тобой И пред жизнью — отваги… 1901
ШВЕЯ Уж третий день ни с кем не говорю… А мысли — жадные и злые. Болит спина; куда ни посмотрю - Повсюду пятна голубые. Церковный колокол гудел; умолк; Я всё наедине с собою. Скрипит и гнется жарко-алый шелк Под неумелою иглою. На всех явлениях лежит печать. Одно с другим как будто слито. Приняв одно — стараюсь угадать За ним другое,— то, что скрыто. И этот шелк мне кажется — Огнем. И вот уж не огнем — а Кровью. А кровь — лишь знак того, что мы зовем На бедном языке — Любовью. Любовь — лишь звук… Но в этот поздний час Того, что дальше,— не открою. Нет, не огонь, не кровь… а лишь атлас Скрипит под робкою иглою. 1901 ОГРАДА В пути мои погасли очи. Давно иду, давно молчу. Вот, на заре последней ночи Я в дверь последнюю стучу. Но там, за стрельчатой оградой - Молчанье, мрак и тишина. Мне достучаться надо, надо, Мне надо отдыха и сна… Ужель за подвиг нет награды? Я чашу пил мою до дна… Но там, за стрелами ограды — Молчанье, мрак и тишина. Стучу, кричу: нас было трое, И вот я ныне одинок. Те двое — выбрали иное, Я их молил, но что я мог? О, если б и они желали, Как я — любили… мы теперь Все трое вместе бы стучали Последней ночью в эту дверь. Какою было бы отрадой Их умолить… но все враги. И вновь стучу. И за оградой Вот чьи-то тихие шаги. Но между ним и мной — ограда. Я слышу только шелест крыл И голос,— легкий, как прохлада. Он говорит: «А ты — любил? Вас было трое. Трех мы знаем, Троим — вам быть здесь суждено. Мы эти двери открываем Лишь тем, кто вместе — и одно. Ты шел за вечною усладой, Пришел один, спасал себя… Но будет вечно за оградой, Кто к ней приходит — не любя». И не открылись двери сада; Ни оправданья, ни венца; Темна высокая ограда… Мне достучаться надо, надо, Молюсь, стучу, зову Отца — Но нет любви,— темна ограда, Но нет любви,— и нет Конца. 1902 СОСНЫ Желанья всё безмернее, Всё мысли об одном. Окно мое вечернее, И сосны под окном. Стволы у них багровые, Колюч угрюмый сад. Суровые, сосновые Стволы скрипят, скрипят. Безмернее хотения, Мечтания острей - Но это боль сомнения У запертых дверей. А сосны всё качаются И всё шумят, шумят, Как будто насмехаются, Как будто говорят: «Бескрылые, бессильные, Унылые мечты. Взгляни: мы тоже пыльные, Сухие, как и ты. Качаемся, беспечные, Нет лета, нет зимы… Мы мертвые, мы вечные, Твоя душа — и мы. Твоя душа, в мятежности, Свершений не дала. Твоя душа без нежности, А сердце — как игла». Не слушаю, не слушаю, Проклятье, иглы, вам! И злому равнодушию Себя я не предам, Любви хочу и веры я… Но спит душа моя. Смеются сосны серые, Колючие — как я. 1902 |
