Утомленные и подавленные викинги увлеклись зрелищем кружащих над самой водой крылатых чудовищ и прозевали момент, когда болотные твари вылезли из воды. Мокрые лохматые монстры возникли в прибрежных кустах, словно из-под земли. Люди взялись за оружие.

Оказалось, что на суше с ними справляться нетрудно. Твари были довольно неуклюжими, хотя сильными. К тому же они обладали некоторым подобием разума, были вооружены дубинами и заостренными на манер копья палками. Воины были в большинстве своем одеты в кольчуги, и самым уязвимым местом оставалась голова. Шлемы пропали при переправе, но викинги уничтожали жителей болот десятками, сами получая незначительные царапины. Опытные бойцы сбросили тварей обратно в воду и, рассредоточившись вдоль берега, в проходах между кустарником, не пускали чудовищ обратно. Недоразвитые чудовища лезли напролом, не имея ни малейшего понятия о том, что малочисленного противника можно обойти со спины и выбраться на берег в другом месте. Однако их было так много, что казалось, будто эти твари собрались со всего света. Вода в заводи кипела от спин и голов мерзких существ, заполнивших собой все пространство от одного берега до другого.

Олаф рубил сплеча, окруженный изуродованными трупами, но враги не кончались. Раненые твари кричали от боли истошными голосами, заглушая все звуки вокруг, падая в воду, извивались, но их новые соплеменники все вылезали и вылезали из воды. Могучий воин, почувствовав усталость, с тревогой подумал о товарищах, заметно уступавших ему в силе.

Неожиданно в самый разгар боя к людям подоспела помощь. Ужасные птицы тучей опустились к воде, шумом от биения перепончатых крыльев заглушив стоны изувеченных болотных жителей, одно мгновение - и они поднялись в воздух. Вода была чистой от врагов. Люди смогли перевести дух, но лишь только птицы растворились на фоне темного неба, как назойливые болотные жители снова полезли из воды.

Будь сейчас светлый день, Олаф не задумываясь дал бы команду отступать в лес. Твари на суше были слишком неуклюжи, чтобы угнаться за человеком, даже если тот побежит не в полную силу. Но сейчас стояла ночь, и конунг боялся, что, убегая, люди потеряются в лесу и уж по одному наверняка погибнут. Хотя продержаться до утра было не менее тяжело.

Ухо Олафа уловило среди воя многочисленных глоток и пару человеческих вскриков.

"Надо на что-то решаться, люди устали",- промелькнуло в голове у конунга.

Но тут на выручку снова пришли огромные птицы, как и в первый раз, они спикировали на воду, хватая болотных тварей клювом и когтистыми лапами.

Викинги опустили мечи, отдыхая, рук воины уже не чувствовали, они словно жили вполне самостоятельной, независимой от своих хозяев жизнью. Сейчас каждый хирдман мечтал лишь о том, чтобы передышка продлилась как можно дольше.

Вдруг небо осветилось яркими вспышками. На воду дождем упали огненные стрелы. С неба посыпались пораженные прямо в воздухе птицы. Их крылья пылали огнем. Казалось, болото вдруг загорелось. Все чудовища сразу забыли друг о друге и бросились спасаться кто куда. Крылатые монстры где-то в темном небе захлопали крыльями, набирая максимальную скорость, а болотные твари растворились в черной воде.

Залп с небес повторился, и огненный дождь, хлынув на болото, теперь задел и лес. Пораженные люди вспыхнули факелами.

- Бегом! В лес! Прочь от берега! - заорал Торкланд, вложив в этот крик всю мощь своего голоса.- Быстро... - попытался что-то еще сказать конунг, но голос его сорвался.

Олаф плюнул и сам рванул в чащу. Вспышки света ослепили его, и первое время он бежал, ничего не видя, лишь ощущая хлесткие удары веток кустарника по лицу и спотыкаясь о коряги. Зрение постепенно вернулось. Крики сгорающих заживо стали стихать, пока не замолкли вовсе. Теперь Олаф слышал только хруст веток вокруг себя и тяжелое дыхание справа.

"Значит, кто-то еще жив",- с облегчением подумал конунг.

Отдавая все внимание бегу по ночному лесу, Торкланд не заметил, как смолк треск веток под ногами бегущих товарищей. Но наконец, поняв это, он остановился. Утомленный Олаф сел на землю, оперся спиной о достаточно большое для этих мест дерево и стал прислушиваться, успокаивая дыхание.

Справа вновь донесся треск, и кто-то, тяжело дыша, привалился к тому же стволу, оперевшись и на викинга.

- Кто тут со мной? - окончательно отдышавшись, прохрипел Торкланд.

Ответа не последовало. Плечо товарища показалось каким-то слишком горячим и мягким. В душу конунга закралось сомнение, он осторожно положил правую руку на кинжал, висевший на поясе, а голову стал медленно поворачивать вправо.

Олаф ожидал увидеть что угодно, любую самую отвратительную бестию порождение злого гения Пиктской пущи, но увиденное буквально потрясло его.

Конунгу в лицо дышала, вывалив красный язык, обыкновенная волчья морда. Торкланд пошевелился, но зверь не выказал никаких признаков агрессии. Животное, рожденное в нормальном мире, само чувствовало себя здесь не вполне уютно. Хищник выглядел очень уставшим, в обычных условиях он принял бы человека за врага, а теперь тянулся к нему, чувствуя в Олафе существо более близкое к, своей природе, чем местные обитатели.

"Как он-то попал сюда?" - подумал Торкланд, убирая руку с кинжала.

Король положил ладонь на холку зверя. Не привыкший к такому обращению волк зарычал, но стерпел. Олаф потрепал его за шерсть:

- Ничего, будем дружить, Серый.

Как бы оно ни было, а стоило поискать людей, может, кто и остался в живых, выбравшись из-под огненного дождя. Немножко посидев, могучий воин почувствовал новый прилив сил и, встав с земли, осторожно двинулся в обратном направлении. Его глаза, давно привыкшие к темноте, позволяли различать силуэты деревьев и острые ветви, опасно торчащие на уровне лица. В лесу Пиктской пущи зеленоватое свечение, исходившее от земли, не было таким ярким, как на болотах, но тем не менее давало достаточно света, чтобы не выколоть себе глаза и переступать коряги.

Торкланд шел спокойно, не боясь внезапного нападения ужасных чудовищ, скрывающихся во тьме, теперь рядом с ним был друг, способный за милю учуять притаившуюся опасность.

Волк был явно слабее викинга и не так быстро восстанавливал силы. В его походке чувствовалась усталость и легкая неуверенность. Тем не менее он не отставал от своего вожака, то и дело, забегая вперед и навострив уши, слушал темноту.

Они довольно далеко вернулись назад, когда Серый вдруг припал к земле и зарычал. Потом вскочил на лапы и бросился в темноту. Олаф услышал волчий лай и приглушенную человеческую ругань. Он поспешил туда.

Конунг был искренне рад, обнаружив на маленькой сухой полянке своих людей. Хирдманы еще толком не пришли в себя от пережитого ужаса и, столпившись у дерева, обнажив мечи, косились на Серого.

Олаф рассмеялся. Волк вполне справедливо принял людей за сородичей Торкланда - своего вожака и не собирался вступать с ними в смертельную схватку, но, судя по вставшей дыбом шерсти и прижатым ушам, готовился задать хорошую трепку, навсегда определив свое место в стае.

- Назад, Серый! - скомандовал конунг. Зверь скорее по интонации вожака понял, что сейчас не время выяснять отношения, и, искоса посматривая на людей, недовольно отошел к краю поляны и улегся под дерево.

Хирдманы радостно встретили своего конунга, хотя для особых эмоций и не было сил. С Торкландом они чувствовали себя увереннее.

- И где ты такого зверя успел отыскать? - спросил короля Сигурд.

- Это не я его отыскал, это он меня нашел, он теперь у нас в хирде,- шутя ответил Олаф.- Эй, Кабни, выпиши ему грамоту на владение инглендскими лесами. Теперь он будет лордом Серым.

Утомленные викинги с трудом выдавили из себя смех. Отдыхая, Торкланд насчитал около десяти оставшихся в живых воинов, точнее посчитать у конунга не получилось. Среди них были Сигурд, его правая рука еврей Кабни, выходящий живым из всех переплетов Счастливчик Свейн. "Прилеплю ему это прозвище",- решил Олаф. И еще несколько викингов. Это было все, что осталось от полусотни хирдманов, выехавших с королем на охоту за морскими разбойниками. Но и столько выживших после всего того, что произошло, было большой удачей.