– явление принципиально временное. Ну, скажем, как корь. Немножечко полечиться. Но, главным образом, перетерпеть.

И Аад, несмотря на свой природный и профессиональный скепсис (по образованию он был философом), как-то совсем по-детски попался. То есть пустил троянского коня (великоросского происхождения, малоросской дрессуры) непосредственно к себе в дом-крепость.

Остальное было делом техники.

Эта часть, которую мы целомудренно именуем «техникой», сработала, правду сказать, тоже не сразу. Ну, сразу-то – только что бывает? Вот именно. А тут речь о сакральном единении Иня с Янем, на чём и зиждется мир по опечатке Господа Бога.

Для начала Рая проспала целый год в кухне Аада на надувном матрасе для водных развлечений. Уже в середине ночи матрас, как правило, сдувался, сдавался – и превращался в плоскую прорезиненную тряпку.

Но, благодаря этой тряпке, Рая спала не на голом полу.

Узнала я об этих интимных подробностях Раиного постоя – от неё же по телефону. Но и в вопросе эксплуатации телефона образовался своеобычный нюанс.

Аад запретил Рае отзываться на телефонные звонки. Ясное дело: эта приблудная подселенка с легитимными документами фиктивной жены не должна была отпугивать и без того недружные ряды Аадовых поклонниц.

(Таких дур было немало: Аад был смазлив – капризно-слащавой красотой оранжерейного нарцисса. Не будучи набобом, умеренным бабником он всё-таки был.) Тем более Рая не имела никакого права дать повод его главной пассии – трёхкратной мамочке из сопредельной страны – засомневаться в верности Аада.

Таким образом, когда я звонила Рае, процедура протекала следующим образом. Сначала раздавались 10 (десять) гудков, затем – словно кто-то спускал курок револьвера – слышался сухой щелчок, и вот тогда аппарат, скрипучим, врождённо-старческим голосом Аада (который как нельзя лучше соответствовал этой адской машинке), сообщал, что, да, дескать, говорит телефонный автоответчик Аада ван дер Браака. Затем звучала партита Баха, под которую Аад назидательно мелодекламировал какой-то стишок, – и только после этого раздавался освободительный писк-сигнал записывающего устройства. Тогда наступала моя очередь заявить о себе. И я принималась во всю глотку орать: «Рая!! Рая!!

Рая, это я!! Возьмите, пожалуйста, трубку!!!»

Поскольку орал не кто иной, как я, то есть женщина, которая уже не могла охладеть к Ааду больше того, чем была охлаждена изначально, да к тому же одна из свидетельниц, которых в мыслях он убирал

(убивал) многократно, а в реальности – вот поди ж ты попробуй, – телефонную трубку Рае взять позволялось. (Такую категорию звонков

Аад, конечно, предусмотрел.)

Но в пределах досягаемости Рая была далеко не всегда, поскольку активно моталась по чужим квартирам с целью драить унитазы, раковины, ванны и ванные, полы, окна, кухонные плиты, а также: пылесосить полы – ковры – лестницы, а также: ухаживать за растениями и домашними животными, а главное: выслушивать ужасающие в своём занудстве медико-фармакологические саги пенсионеров.

Но – ничего не поделать. Сладкая-пресладкая карамельная улыбочка

Раи, которая лучезарилась на её физиономии незакатно, то есть застыла, словно приклеенная, отверзала уста даже обезъязычевшим паралитикам.

Примерно через год Аад повысил Раю в ранге. Причин этого факта я не знаю, но суть его состояла в том, что Рае было уже позволено брать телефонную трубку в случае любых звонков. Такое частичное восстановление в правах после полного в них поражения можно объяснить спорадическим обострением великодушия у того, кто был попросту взят измором, – почему нет?

Хотя не исключаю, что Рая, по совету наиболее продвинутых жён Клуба, на досуге нет-нет – да и зашёптывала куриное яйцо (семьсот семьдесят семь заклинаний ежедневно, в течение семи дней); крестообразно мазала его своей менструальной кровью третьего дня; посыпала пеплом срамных (лобковых) волос Аада, снова зашёптывала (см. выше); затем мочилась на него утренней мочой, орошала утренней же росой; затем, под первой звездой, натирала его голодной своей слюной, а также седьмой по счёту левосторонней слезой, – и, наконец, в пятницу, с вечерней зарёй, закапывала яйцо на кладбище, в семидесяти шагах на запад от крайней детской могилки.

В любом случае – прорыв произошёл немалый, согласитесь.

А вскоре я узнала (от неё же, по телефону), что восстановление в правах пошло даже шире, чем мне сообщалось первоначально.

Оказывается, Рая уже спала с Аадом. Ненавижу этот глагол в его

переносном значении – звучит, на мой взгляд, ещё мерзопакостней, чем фраза «она в интересном положении», или «она облегчила свой нос», – но упомянутый глагол стоит здесь в своём наипервейшем значении: она именно что спала. По крайней мере, пыталась уснуть.

Ещё конкретней: если Рая и пребывала в объятиях, то исключительно

Морфея.

Бог весть, почему Аад позволил ей взойти на его королевское ложе.

Возможно, Рая плодотворно поскулила, что на полу может застудить себе почки, придатки, гайморовы пазухи, межрёберные нервы – ну и так далее – или подобного рода медицинские прецеденты уже имели у неё место. (А платить по страховке – Ааду.)

Не исключаю также, что Аад как истинный философ, то есть индивид, довольно ленивый в области бытовых действий, не был чужд

квиетизма, а потому, что называется, и пошёл в Каноссу: в конце концов, преследуемая целой сворой инстинктов осатаневшая женщина может атаковать спящего, беззащитного обладателя тестикул и с положения «лёжа на полу» (и это, согласитесь, не самый сложный для неё случай), – но если она будет лежать рядом (как неуклюже обманывал себя Аад), притяжение запретного плода значительно для неё ослабнет – не может, чёрт возьми, не ослабнуть – за счёт регулярной обыденности всех составляющих (пижама, чистка зубов, спуск воды в туалете, позёвывание, почёсывание), входящих в узкофункциональный акт безбурного, бесполого отхода к супружескому сну.

Действительно: с переменой Раиной дислокации для неё, Раи, многое осложнилось.

Теперь, когда расстояние между противостоящими сторонами сократилось до минимума, возможность обходных маневров у Раи исчезла. Ей следовало резко сменить тактику. Поэтому, помимо фронтальной

(штыковой, артиллерийской, танковой) атаки, Рая неоднократно применяла к противнику длительную пытку лишением сна (в виде

«задушевных ночных разговоров», подпираемых целым рядом красочных примеров из Всемирной истории, напечатанной в отрывном календаре:

Тристан и Изольда, Лейла и Меджун – ну, и ещё пара-тройка классических пар – вроде таких, как, скажем, Николай Рыбников – Алла

Ларионова.

Выпускала Раиса и своих боевых слонов. Природа щедро оснастила её большой белой грудью, царственными ляжками – и обильными, пышными, сокрушающими мужской разум ягодицами.

Однако занявший твёрдую оборонительную позицию Аад – в случае тривиальных женских вожделений – оказался не таким безнадёжным ослом, каким он ярко проявил себя в филантропическом проекте интеграции «новой подданной королевы». А потому он, Аад, сразу же вломил Рае в лоб, что: 1.физически она ему не нравится, 2. романтически не вдохновляет, 3. эротически не возбуждает, 4. сексуально не интересует вообще, 5. а на предмет рождения детей – просто отпугивает. После чего он закамуфлировал органы зрения веками

– и поглубже забрался в свой уютный, сооружённый из подушек и одеяла, индивидуальный бункер.

Все эти пункты, один за другим, Рая изложила мне в своём вое по телефону (обозначим таким образом эту разновидность устного народного жанра), чем полностью парализовала мою двигательную, а также мозговую активность.

Тогда она, с тем же воем (вот это были единственные минуты, когда карамель розовогубой улыбки всё же сходила с её лица), Рая приспособилась звонить в Киев – настоящей женщине, ушлой (хотя и подувядшей) красавице, мужней жене с пугающим стажем супружеской жизни («Столько не живут», – как шутила она сама последние летдесять), опытной хозяйке, а именно: своей кровной родительнице.