Позднее Шанс неоднократно пытался установить, существует ли связь между органами, которые женщина прячет под одеждой, и рождением детей. В некоторых телевизионных передачах Шанс видел кадры, посвященные тайне рождения. Люди в телевизоре говорили о докторах, операциях и больницах, затем показывали мучения роженицы, радость отца и розовое влажное тельце новорожденного. Однако из этих передач совершенно невозможно было понять, почему одни женщины имеют детей, а другие — нет. Пару раз Шанс задавал вопросы на эту тему Луизе, но та отказывалась на них отвечать. Некоторое время Шанс внимательнее обычного смотрел телевизор, пытаясь разгадать загадку, но потом забыл о ней и успокоился.

Йе-Йе начала гладить его по рубашке. У нее были очень теплые руки. Затем она прикоснулась к его подбородку. Шанс оставался неподвижным.

— Я уверена… — прошептала Йе-Йе, — ты чувствуешь… я хочу, чтобы мы… чтобы мы стали близки…

Внезапно она заплакала, тихо, как ребенок. Всхлипывая, она достала носовой платок и стала вытирать им глаза и нос, продолжая при этом плакать.

Шансу показалось, что он некоторым образом является причиной этих слез, но он не понимал почему. Он обнял Йе-Йе. Она словно только этого и ждала: навалившись всем весом, опрокинула Шанса на кровать и сама упала на него. Волосы Йе-Йе щекотали Шансу лицо, в то время как губы скользили по его груди, щекам, лбу, глазам и даже ушам. Шанс был уже весь мокрый от ее слез, он вдыхал ее запах и недоумевал, что же он должен делать. Затем рука Йе-Йе скользнула сперва на его живот, а затем еще ниже, словно ища что-то. Через некоторое время рука вернулась назад, и тут Шанс заметил, что Йе-Йе перестала плакать. Она лежала рядом с ним, спокойная и расслабленная.

— Шэнси, как я тебе благодарна! — сказала она.-Ты — самый волевой мужчина из всех, какого я встречала. Ты знаешь, что достаточно одного твоего прикосновения и я стану твоей. Но ты не хочешь пользоваться чужой слабостью.

Йе-Йе на миг о чем-то задумалась.

— В каком-то смысле ты совсем не американец. Знаешь, ты ведешь себя как европейский мужчина.

Она улыбнулась.

— Я имею в виду, что ты в отличие от всех мужчин, которых я знала, не прибегаешь ко всем этим американским штучкам, всем этим глупым пощипываниям, поглаживаниям, покусываниям. Ты не идешь окольным путем к цели, которая одновременно манит и пугает.

Она ненадолго замолчала и продолжила:

— Ты очень умный, ты любишь мозгом. Шэнси, ты знаешь, как завоевать женщину: нужно просто дать ей возможность переполниться любовью и желанием.

Шанс был неприятно удивлен тем, что он — совсем не американец. Почему Йе-Йе это сказала? В телевизоре он часто видел грязных, волосатых и шумных мужчин и женщин, которые громко заявляли о том, что они — антиамериканцы, или же это говорили о них представители полиции, хорошо одетые чиновники и бизнесмены, короче говоря — люди, которые называли себя американцами. В телевизоре столкновения между первыми и вторыми часто выливались в кровопролитие, насилие и приносили смерть.

Йе-Йе встала и поправила одежду. Она посмотрела на Шанса без всякой враждебности.

— Я должна признаться тебе, Шэнси, — сказала она, — я люблю тебя и хочу тебя. И я знаю, что ты знаешь об этом, и я признательна тебе, что ты решил ждать, пока… пока…

Она не смогла найти нужное слово. Когда Йе-Йе вышла из комнаты. Шанс встал, пригладил волосы и включил телевизор. На экране тут же появилось изображение.