Я вдруг представила, как еду с подачи этой громогласной особы покорять Москву. Искать себе богатого жениха. А моего зайчика, Максимку, оставляю на попечение бабушки. И даже не признаюсь мужчине – будущему мужу, – что у меня есть сын...

Нет. Никогда.

И я твердо произнесла:

– Нет. Такой вариант меня не устраивает.

– Ну, и сиди тогда в своей дыре! – Моя клиентка мигом утратила весь свой лоск.

– Договорились, – не стала я вступать в перепалку. Сделала погромче музыку и начала наконец тренировку.

Санаторий меня поразил – чистый, светлый, ухоженный. Да еще и путевка у меня оказалась, спасибо отцу, самой что ни на есть элитной. Поселили меня в двухкомнатный люкс, кровать с балдахином, на столе ваза с фруктами, по стенам неплохие картины. «И все процедуры у вас оплачены, по ультра-олл-инклюзив, – заверили на рецепшн, – и тренировок любое количество, и любые экскурсии... И заниматься вами будет доктор Старцев, это наш лучший специалист!»

– Да, да, спасибо, – несколько растерялась я.

Честно признаться, я чувствовала себя в роскошном окружении не очень уютно. Случайно расплескала воду по полировке столешницы и до смерти перепугалась, что пойдут пузыри. И с кранами в ванной, какими-то хитрыми, навороченными, разбиралась чуть не полчаса. А уж местное светское общество мне и вовсе не пришлось по душе.

...Отец утверждал, что сюда, в санаторий «Ариадна», съезжаются самые «сливки». Одно из двух: или он жестоко ошибался, или российская элита – полное г... Честное слово: мне куда приятнее общаться с коллегами-воспитательницами в нашем садике (неустроенные, безмужние, с доходами ниже среднего). Да что там, даже наши нянечки (хохлушки или молдаванки без прописки и максимум со школьным образованием) – и те куда симпатичнее, нежели съехавшиеся в «Ариадну» гранд-дамы.

В самое первое утро, когда я вышла к завтраку, со мной едва культурный шок не случился. Потому что я сама, конечно, не делала никакого особого макияжа. И нарядилась всего лишь в джинсы и свежую футболку. Босоножки надела без каблучка. Но выглядела при этом абсолютно белой вороной. Прочие же девушки, женщины и дамы (отдыхал в санатории почти сплошь слабый пол) дружно, будто между собой сговорились, явились в столовую в спортивных костюмах. И в шлепанцах. И в большинстве своем лохматые (не исключено, конечно, что я ничего не понимаю в модных стрижках, и за художественный беспорядок на своих головах они отвалили немалые деньги). А многие еще и с красными глазами и с ощутимым похмельным запашком. Запашком такой силы, что никаких сомнений не оставалось: они полночи выпивали, и выпивали крепко. Ничего себе люди здесь оздоравливаются!

Одна из девиц – в совсем уж несолидном бумазейном костюме (на штанине, впрочем, вызывающим золотом горел лейбл: «Джуси кутюр») – дурашливо приветствовала меня:

– Ой! Ты откуда такая красивая?..

Подобные вопросы всегда ставили меня в тупик. Как, интересно, на них отвечать? По существу – «я, мол, из Москвы?» Или – «сама ты дура»?

Впрочем, девчонка ответа, кажется, и не ждала. Протянула мне свою ладошку, буркнула:

– Катюха.

– Бэла, – представилась я.

– Ух, ничего себе! Узбечка, что ли? – округлила глаза новая знакомая.

– Сама ты узбечка. Сокращенное от Изабель, – пожала я плечами.

И похоже, прибавила себе очков, потому что Катюха уважительно пробормотала:

– Не, Изабель – фигня. А Бэла – это красиво. Как у Лермонтова, он почти что мой земляк. Пойдем за мой стол?

– Пошли, – благодарно улыбнулась я.

Пока мы завтракали, девица трещала без умолку. Свою болтовню она, впрочем, называла вводным инструктажем: «Ты ж, Бэллочка, новичок, а я здесь уже вторую неделю отдыхаю».

Инструктаж, правда, практически не касался медицинских процедур или, скажем, экскурсий. Зато девушка охотно рассказывала про то, что тренеры-мужчины здесь красавчики – особенно Степан, тот, что плавание ведет. А вот инструкторши по шейпингу – провинциальные курицы: «И сами ничего не умеют, и клиента заставить не могут». Впрочем, сказала Катя, со вчерашнего дня в «Ариадну» новую инструкторшу взяли, зовут Лилька. Вот та – ничего, строгая. И по жизни вроде нормальная... Врачи, в Катиной аттестации, в «Ариадне» работали сплошь импотенты – «только Георгий Семенович и мужик, а остальные лохи». Ну, а самого большого числа комплиментов удостоился бармен Ромчик – умеющий смешивать изумительные коктейли...

Уже к середине завтрака у меня от Катиного лепета начала трещать голова – говорила она громко, да еще и с каким-то незнакомым, явно не московским акцентом. Но, поняла я с ее слов, в столице девушка вращалась в самых высоких кругах, жила на Рублевке, ездила на «Ауди». В общем, та самая элита, с которой мне следует брать пример.

Я еле дождалась, пока Катерина слопает последний круассан (всего за время завтрака она их уничтожила четыре – как, интересно, собирается худеть с таким аппетитом?), и с удовольствием с ней распрощалась.

...Еще вчера вечером, когда я регистрировалась на рецепшене, мне выдали бумажку с персональной программой. В ней значилось:

...Отец, провожая меня, напутствовал: «Не теряй, Бэлочка, ни минуты. Постоянно присматривайся, запоминай, учись, впитывай...»

Что ж, иронично подумала я, завтрак прошел не без пользы. Я усвоила, что элита нынче ходит в костюмах-размахайках и болтает с такой скоростью, что нам, простым людям, и словечка вставить не удается... Чему-то меня научат консультация терапевта и занятие аэробикой (первое в жизни)?

Однако врач (с многообещающей фамилией Нобель) оказалась вполне адекватной теткой. Расспросила, осмотрела, назначила анализы... Впрочем, не дожидаясь их результатов, написала заключение: «Практически здорова. Нагрузки средней и высокой интенсивности». С этой бумаженцией я и направилась на тренировку. Занимались здесь, оказывается, не в группе, а тет-а-тет с инструктором. Мою тренершу звали Марьяной – и она мне не понравилась чрезвычайно. Вся какая-то скользкая, услужливая: «Да не желаете ли вы?.. Да не будете ли так любезны?..» А глаза при этом – равнодушные и злые. И я для себя решила: в следующий раз надо обязательно записаться к той новенькой, о которой говорила Катюха – к Лиле.

Зато следующий пункт в моем списке – доктор Старцев... Он меня просто поразил.

Я очень тяжело схожусь с людьми. Да что там: я их даже боюсь. Каждый человек, считаю я, заботится лишь о себе любимом и заинтересован исключительно в личном благополучии. Мне легко лишь с маленькими детьми – вот те распахнуты всему миру, и смеются искренне, и радуются тебе не потому, что им что-то от тебя нужно, а от души. А взрослые – каждый из них преследует исключительно свои цели.

Но доктор Старцев... Может, это, конечно, профессиональное, или он просто замечательный актер. Едва я вошла в его кабинет, как он вскинул на меня угольки своих темно-карих глаз, и приветливо улыбнулся, и усадил меня в кресло, и отправил медсестричку за чаем (и ведь как-то узнал, почувствовал, что люблю я именно черный, обязательно с кружочком лимона)... Я не скажу, что пропала (вообще не люблю этого глупого, из фальшивых женских романов, слова). Но мне сразу стало так легко-легко. И отчего-то захотелось рассказать доктору и про то, как мне бывает грустно, когда я поздними вечерами возвращаюсь домой на электричке – всегда одна... И как мне всю жизнь не хватало отца. И как он вдруг, когда я стала уже совсем взрослой, появился – и своим появлением создал в моей жизни, кажется, еще больше проблем...

Доктор же вышел из-за своего стола. Приблизился ко мне. Ненавязчиво, но уверенно коснулся моего плеча. И неожиданно озвучил ровно ту мысль, что крутилась в моей голове:

– Бэла! У меня такое ощущение, что мы с вами знакомы очень давно...

И от этих слов мне стало еще легче и веселее.