Два года Советский Союз ведет борьбу с захватчиками с максимальным напряжением, на пределе сил и возможностей. Понимая, что отступать некуда, что только заплатив огромную цену, можно уберечь государство и народ от гибели.

Война затронула всех, вошла в каждый дом. Смерть, разруха, голод, нехватка буквально всего, самых насущных предметов и вещей. Гибли взрослые, гибли дети, старики… Похоронки летели во все концы страны.

У Сочнова погиб младший брат, инженер завода. Попал под бомбежку во время эвакуации оборудования. У Самохина пропали мать и сестра. Где-то под Гомелем при отступлении. У Вадиса погиб близкий друг, боевой летчик.

На их глазах погибали и умирали сотни людей. И десятки сослуживцев. Ненависть, копившаяся в душах, заставляла, забыв обо всем, не жалея себя, стиснуть зубы и воевать! Уничтожать врага и прислуживающую ему падаль из изменников и предателей Родины. И они воевали! Как и весь народ. Каждый на своем месте делал все, чтобы как можно быстрее разгромить врага и освободить родную землю.

И вот в самый разгар войны, накануне новой стратегической операции, руководство контрразведки планирует сговор с абвером! С врагами, которых надо давить и убивать! Такой шаг вызывал вполне оправданное сомнение в его правильности. И не зря офицеры, да и сам Вадис, не спешили принимать окончательное решение.

Был здесь еще один фактор. Если вдруг кто-то посторонний узнает об этой тайной операции, о контакте с абвером, всех причастных предадут суду специального трибунала. И смерть покажется спасением от участи, какая ждет заговорщиков! Ни Сталин, ни кто-либо другой не простят их, даже если они действовали из лучших побуждений. Впрочем… хватит и того, что не простит Сталин.

Все это было на одной чаше весов. А на другой – осознание того факта, что планета Земля может стать объектом агрессии космической цивилизации, превосходящей по своему развитию и возможностям все земные государства вместе взятые. И цель агрессии одна – захват планеты и истребление ее жителей!

В некотором роде это те же нацисты, только во сто крат сильнее и опаснее. И с ними тоже надо бороться, не щадя сил и жизней. И вот сейчас в данный конкретный момент обстоятельства требовали не щадить себя именно их – руководство контрразведки фронта. Забыть о страхе, нерешительности, о предательстве. Забыть даже о войне с немцами и их союзниками.

Приоритетность задач поменялась. Теперь главным врагом стали инопланетяне. И чтобы отвести угрозу нападения этого врага, надо пойти на сговор с прежним врагом.

Взять на себя ответственность и сделать это могли только уверенные в своей правоте, сильные духом, смелые и даже в чем-то рисковые люди. Привыкшие не только принимать решения, но и отвечать за них!

Генерал-майор Вадис, полковник Сочнов, подполковник Самохин, несомненно, были такими людьми. В противном случае они бы никогда не занимали нынешних должностей и не служили в «Смерше». Идя на такой шаг, они понимали всю полноту ответственности и риска. Понимали, что подписали себе смертный приговор. И все же…

– Да, товарищ генерал! – встал Сочнов. – Мы сделаем это!

– Так точно! – тоже встал Самохин.

И Вадис, уловив в их словах, голосе и движении не только согласие на операцию, но и готовность идти до конца, тоже поднялся. Вполне понятное волнение охватило всех троих. Чтобы сбить налет неловкости и помпезности, Вадис вновь сел, махнул рукой и легонько усмехнулся.

– Заговорщики, ети ее мать! Ладно, взяли грех на душу. А теперь перейдем к конкретике. Виктор Андреевич, на тебе организация перехода Титова, разработка его легенды. Документы, форма, все как положено.

– Есть. Только один момент.

– Да?

– Титов сам по себе многого не сделает. Дитриху надо предоставить железные, двухсотпроцентные доказательства присутствия здесь инопланетян. Иначе он заподозрит хитрую игру.

– Твои предложения?

– Отправить с ним кого-то из разведчиков Достеи. Вернее, не кого-то, а женщину. Глемм. Заремный пока слаб, да и нужен здесь со своей аппаратурой.

– Согласен! Но их надо убедить помочь нам.

– Это я беру на себя. Сейчас же! Заодно Титова найду, пусть входит в курс дела.

Генерал довольно кивнул и повернулся к Самохину:

– Сергей Александрович, ты готовишь легенду командировки Титова. Чтобы ни у кого не возникало вопросов по поводу его отсутствия.

– Понял.

– Ну а я… – Вадис вздохнул, нахмурился. – Прикрываю все это дело и держу на расстоянии НКВД. Видимо, это и будет самым сложным… по крайней мере здесь.

Генерал посмотрел на часы и добавил:

– Приступаем! У нас и так очень мало времени в запасе. А еще столько дел висит. Придется работать на два фронта.

– Ну, нам к авралам не привыкать, – насмешливо заметил Самохин. – Выдюжим.

– Хорошо бы. Все! Давайте начинать!

Удивительно, но толком выспаться за последнюю неделю Титов смог именно в управлении. Лег он во взводе охраны, в длинной узкой комнате, где никого в этот час не было. Его разбудили в начале четвертого, пригласили пообедать. Как ни удивительно, но начальство не трогало его, словно забыло. Не привыкший к такому майор тем не менее не спешил лезть на глаза. Надо будет – найдут, а раз не ищут, значит, можно отдохнуть. И после обеда он вновь пошел во взвод охраны.

Во второй раз его разбудили уже в седьмом часу и передали распоряжение Сочнова – встретить оперативников из тринадцатой армии и принять у них задержанных. Провести первичное дознание, постараться выявить их принадлежность к немецкой агентуре.

Задержанных привез лейтенант Маслаченко из группы погибшего капитана Тихонова. Его появление напомнило Титову об утренних событиях и заставило окончательно проснуться и прийти в себя.

Задержанные – лейтенант и младший лейтенант – выглядели помятыми, обмундирование грязное, зазеленело на коленях, локтях и груди. На левой скуле у лейтенанта наливался здоровый синяк, у его товарища ободран подбородок, при ходьбе бережет правую ногу.

– Сопротивление оказывали, – пояснил Маслаченко. – Брали с шумом.

При задержанных нашли вещмешки и личное оружие. Их и документы Маслаченко передал Титову вместе с объяснительными тех, кто задерживал предполагаемых агентов.

Титов недовольно скривил губы – предстояла долгая и рутинная работа с людьми и документами. Он всегда предпочитал ей работу в поле. Однако, судя по последним событиям, о ней предстояло впредь забыть. Не сегодня-завтра его переведут на другой фронт, вероятно, начальником розыска, и там придется больше сидеть в кабинете и работать с документами.

Начал он с ознакомления с объяснительными, потом перешел к захваченным документам и вещам. Пока картина вырисовывалась ясная – задержаны немецкие агенты при попытке либо отыскать артсклад, либо уничтожить его.

Правда, взрывчатки при них не было. Как и в радиусе километра от того места, где их взяли. Значит, первый вариант. Странно только одно: зачем агенты – люди далеко не глупые – потащили с собой запасные элементы питания? Это явная улика.

Документы на вид были в порядке, их надо отправлять на экспертизу. Факт оказания сопротивления тоже не вызывал удивления. Эти двое могли принять нападавших контрразведчиков за немецких диверсантов. Запросы в часть, указанную в документах, Титов отправил. Ответ надо ждать через день-два. Пока же он мог только допросить задержанных и попробовать выяснить их сущность. Сделать это сейчас, когда задержанные немного пришли в себя и оценили обстановку, сложнее, но вполне реально.

Однако начать допрос Титов не успел. Его нашел Самохин и приказал срочно прибыть к полковнику Сочнову. Самохина майор знал довольно давно и успел хорошо изучить. И сейчас заметил тщательно скрываемое волнение в лице и голосе подполковника. Видимо, что-то произошло. И не очень приятное. Но спрашивать Титов не стал. Бросил «Есть!» и поспешил к Сочнову.