Мэтью описал Ла Файе, от его малиновых костюмов до самодовольного вида.

– Так вы не посылали никого в Англию? – переспросил он, все еще не желая верить.

– Нет. – Генрих покачал головой. – Я еще удивлялся, когда королева упоминала о моем посланце в своих письмах, но я думал, она имеет в виду моего представителя, с которым ее люди встречались здесь. Похоже, что этот Ла Файе перехватывал мои письма и даже подменял их, потому что я не всегда получал те ответы, которые ожидал.

– Просто невероятно, – вмешался в разговор Лонгвиль, его красивое лицо презрительно искривилось. – Как сильно он мог нам навредить за это время?

– Этот Ла Файе наверняка работает на герцога Майеннского. – Наваррец вытащил из ножен охотничий нож и начал точить его о камень. – В каком же круговороте заговоров и предательств мы живем, если кто-то посмел изображать моего посланца! – Он потрогал лезвие ножа, и вид у него был такой, будто он, не задумываясь, пустит его в ход против любого изменника.

Еще один вестовой появился в дверях, получил от стражи разрешение войти и передал письмо королю.

– Это для вас. – Король протянул Мэтью нераспечатанное письмо и поблагодарил вестового.

На свернутом листе роскошной бумаги было написано имя Мэтью. Теряясь в догадках, от кого оно, Мэтью вскрыл письмо своим кинжалом. Из него выпал зеленый шарф, похожий на тот, который Кори купила в ночь их первой встречи. Встревожившись, он прочитал текст.

– Откуда это, друг мой? – спросил король. – Вы выглядите взволнованным.

– Подписано моей женой. – Мэтью внимательно перечитал письмо. Почерк, видимо, действительно принадлежал Кори, но содержание было странным. Зеленый шарф вроде бы подтверждал его подлинность. Мэтью рассеянно потер пальцами тонкий шелк, все еще сомневаясь. – Она пишет, что находится в Мо.

– В Мо? Но в этом городке ставка герцога Майеннского, – мрачно заметил Лонгвиль.

Мэтью напрягся. Чувствуя, как нарастает внутри страх, он перечитал письмо, ища в нем ключ, который все объяснит. Кори не оставила бы детей и не поехала бы сюда за ним, если только… если она не узнала нечто крайне важное. Или если случилось что-то ужасное. Но даже если так, каким образом она оказалась в руках врагов?

– Она говорила, что собирается сюда приехать? – спросил Наваррец.

– Ни слова. – Лихорадочно обдумывая ситуацию, Мэтью внимательно рассматривал письмо, и тут в его памяти зазвенел колокольчик, призывая вспомнить нечто очень важное. Некоторые промежутки были растянуты и занимали больше места, чем нужно, как будто Кори хотела заполнить большее пространство. Но зачем ей это надо было делать, может быть, она хотела, чтобы каждая строчка начиналась определенным образом…

Может быть, в письме содержится скрытое послание? Перед его отъездом из Лондона они как раз играли в акростихи. Мэтью составил первые буквы каждой строчки в слова и прочитал: «Ла Файе измена».

Внезапно все встало на свои места.

– Ла Файе удерживает мою жену в Мо. Я должен немедленно ехать. – Он бросился к двери, едва не обезумев от страха за нее.

По знаку короля стражник опустил алебарду, заслоняя ему проход. Мэтью отбросил ее в сторону и кинулся по коридору, но кто-то прыгнул на него сзади. Падая, он сжался, как пружина, стремясь освободиться от крепкой хватки. Он нужен Кори. Он должен ехать к ней.

– Сначала туда отправятся мои люди, чтобы все выяснить, – раздался над ним повелительный голос Генриха, и Мэтью прекратил вырываться. – Прислушайтесь к голосу разума, барон. Вы не сможете помочь вашей жене, если попадете в руки Майенна. Если они хотят с ее помощью заманить вас в ловушку, то ей пока ничего не угрожает. – Он похлопал по руке человека, державшего Мэтью, чтобы тот отпустил его. – Пусть встанет.

– Если они хотят? – взорвался Мэтью, вскакивая на ноги. – А если нет? Черт возьми, моя жена у них в руках! Я не могу просто сидеть здесь в надежде, что они хотят использовать ее только как наживку. Ведь они могут и убить ее. – Он повернулся, чтобы идти.

– Он все еще не может рассуждать разумно. Держите его! – приказал Наваррец.

Откуда ни возьмись появились стражники, множество рук схватили его. Мэтью стал бороться. Он хотел разнести на клочки всю эту страну, отбросить с дороги самого короля, прыгнуть на первую попавшуюся лошадь и сломя голову мчаться в Мо.

Но Генрих был тверд.

– Я кликну добровольцев, чтобы пойти с вами, и они будут здесь через несколько часов, – сказал он. – А когда вы вернетесь, возможно, мы получим известия от вашего брата.

– Вы можете взять свои «несколько часов» и повесить их на ближайшем дереве! – Облако ярости окутало Мэтью, не позволяя думать ни о чем, кроме опасности, нависшей над Кори. Он стал вырываться из рук солдат, пытаясь свалить их с ног.

– Барон, послушайте же меня! – Генрих взял руками его лицо, повернул к себе, и Мэтью невольно застыл под его пронизывающим взглядом. – Вспомните свой многолетний опыт. Вы должны тщательно спланировать подобную операцию. Иначе вы погубите не только себя, но и ее.

Его доводы постепенно дошли до разума Мэтью. Он ничего не добьется, если будет вести себя как безумец. Ни Кори, ни ему самому от этого не будет пользы.

Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и Генрих велел отпустить его.

– С ним все в порядке. Идите по своим делам, – сказал он, кивком отпуская людей.

Солдаты вышли, а Мэтью с силой потер лицо. Он должен взять себя в руки. Речь идет о жизни Кори.

Немотря на разумность плана короля, нетерпение Мэтью дошло до предела, пока он собирал припасы и оружие для поездки в Мо. Он приготовил большой моток крепкой веревки, почистил и зарядил пистолеты, наточил два кинжала и шпагу.

Время от времени он перечитывал письмо Кори и испытывал адские муки, представляя ее в руках врагов. Он не может потерять ее. Он и не потеряет ее, если, конечно, забудет на время о чувствах и начнет мыслить здраво. В странствиях с Дрейком он научился слишком многому, чтобы теперь бросаться в бой очертя голову. Надо воспользоваться как своим опытом, так и тем, что предлагает король, и не важно, что отсрочка раздражает его. Он должен полностью подготовиться и действовать наверняка… ради Кори.