Почему-то Кори почувствовала себя разочарованной. И нечего раздувать целую историю из того, что он ее спас, сказала она себе, протягивая к огню промокший шарф. Ее спутник, должно быть, из тех искателей приключений, которые с удовольствием идут навстречу опасности, не важно, по какому поводу. Для него главное – преступник, а не жертва, и он не успокоится, пока не поймает негодяя. С детства обожавшая карты, Кори могла понять его азарт. Она сама никогда не могла устоять, получив вызов от опытного игрока. И все-таки ей очень хотелось хоть что-то для него значить.

– Спасибо, я согрелась. Мне надо идти, – сказала девушка как можно решительнее. Запахнув свой светло-серый плащ, она повернулась, чувствуя себя уязвленной и одновременно сердясь на себя за это. Казалось бы, чего еще она могла ожидать?

Большая теплая рука опустилась ей на плечо.

– Я не отпущу вас одну после того, что случилось. Вы пришли сюда с друзьями? Позвольте я отведу вас к ним.

– Нет, не с друзьями. – Обрадовавшись в глубине души, что он не дал ей уйти, Кори не стала говорить всей правды. За полгода при дворе она нашла немало верных друзей, но в основном среди детей и дворцовых слуг. У придворных отношение к ней было иное. Из фрейлин одна только Энн Симс одобряла ее непривычную прямоту и отсутствие сословного чванства. Остальные были слишком молоды и слишком бледнели, когда она откровенно высказывала свое мнение, а это она делала довольно часто. – Вы ищете его, а я вам мешаю, – выпалила Кори. – Я знаю, что вы заметили что-то в следах, чего я не заметила. Что именно?

Он перевел взгляд с нее снова на толпу, решая, как поступить. Ему не хотелось отпускать ее одну и при этом не терпелось заняться розыском стрелка.

– Если вы не хотите сказать мне, что видели, то позвольте хотя бы помочь вам в поисках, – еще настойчивее сказала Кори. – Одна голова хорошо, а две лучше.

– Но что вы можете? – Незнакомец продолжал обозревать толпу, избегая ее взгляда.

Кори не понравилось высокомерие, прозвучавшее в его тоне.

– А что вы можете сделать, если даже не знаете, кого ищете? И вообще, почему вы этим занимаетесь? Не понимаю.

– Я точно знаю, чего ищу.

Его краткий, но не проясняющий сути ответ вывел Кори из себя. Подумать только, он знает, но ей не скажет!

– Позвольте мне помочь, – настаивала она. – Мы сделаем вид, что просто гуляем по ярмарке, тогда преступник не догадается, что вы его ищете. Я бы спала гораздо спокойнее, если бы знала, что он не бродит на свободе, готовый опять стрелять в меня или в кого-то еще.

По лицу мужчины было видно, что он согласен с ее доводами, так что, не дожидаясь ответа, Кори взяла его под руку и улыбнулась, подняв на него глаза. Она была готова сыграть свою роль. Сейчас им не грозило натолкнуться на других фрейлин, те давно уже вернулись во дворец.

Он кивнул с видимым облегчением, направляя ее в сторону толпы. Чем дольше он медлил, тем больше была вероятность, что преступник уже успел уйти с ярмарки.

Пока Кори с любопытством смотрела на пару жонглеров, ее спутник пристально изучал одного человека за другим. Девушка хотела предостеречь, чтобы он вел наблюдение более скрытно, но промолчала. Что-то подсказало ей, что ему вряд ли понравятся ее советы.

Она и сама рассматривала толпу, но видела просто множество людей, которые ели, пили, смеялись, глазели на фокусников. Многие уже были явно навеселе, если не мертвецки пьяные.

– Так все-таки что именно вы ищете? – спросила Кори, раздраженная молчанием мужчины. В данный момент он наблюдал за тощим человеком на ходулях, одетым в шутовской костюм, наполовину красный, наполовину зеленый.

– Пару сапог, – был его краткий ответ.

«Чудесно! Но ведь здесь их несколько сотен», – думала про себя Кори, слушая, как толпа хохочет над фокусами, которые выделывал шут на ходулях. Сапоги, которые они ищут, должны иметь какое-то очень заметное отличие, отпечатавшееся в следах. Что бы это могло быть?

– Ваша рана больше не кровоточит, – заговорила она, посмотрев на порванный рукав. – Вы были правы, это просто царапина. – Больше всего ей хотелось вывести его из равновесия, заставить рассказать о той паре сапог, а может быть, даже и о том, почему он сидел один под дождем. – Госпожа Фортуна явно была с вами, – громко добавила она.

– Я бы предпочел, чтобы Фортуна оставила меня в покое. Она принесла мне мало хорошего.

Обреченность, прозвучавшая в его словах, подействовала на Кори, словно ледяной дождь.

– Вы хотите сказать, что вас преследуют несчастья или что вы не получили того, к чему стремились в жизни? – мягко спросила Кори.

Незнакомец молча пожал плечами и продолжал рассматривать гуляющих, словно забыв о ее присутствии. Дрова в костре рассыпались, когда они проходили мимо, искры полетели в разные стороны, и девушке опять вспомнилось пророчество торговки.

Создана для любви! Наверное, старуха просто выжила из ума. Томас вообще не знал значения этого слова. А сегодня Кори встретила действительно привлекательного мужчину, но по злой иронии судьбы после единственного жаркого взгляда он потерял к ней всякий интерес.

Но, может быть, у него случилось какое-то несчастье? Выражение его лица было мрачным и усталым, и он сидел под дождем один явно долгое время. Человек может так себя вести, только если глубоко переживает о чем-то!

Как ей хотелось встряхнуть его, найти слова утешения, хотя все его поведение никак не располагало к душевности, подобному проявлению сочувствия. Это вряд ли остановило бы Кори, если бы она увидела, что человек нуждается в ней, но инстинкт подсказывал ей, что с этим мужчиной следует вести себя осторожно.

– Мне бы хотелось каштанов. Не возражаете, если мы остановимся? – Кори достала свой кошелек, понимая, что поиск ни к чему не привел и вскоре она должна будет уйти. Болезненная пустота разливалась внутри ее, и ей хотелось хоть чем-то перебить это ощущение.

Мужчина вынул свои деньги и расплатился за каштаны.

Обескураженная тем, что теперь она еще большая его должница, Кори приняла из рук торговки муслиновый мешочек. Жар горячих каштанов проникал через тонкую ткань, вот так же и в глубине ее души при взгляде на незнакомца загоралось пламя. Она знала, что может обжечься, и решила быть осторожной. Шрамов в ее душе и так хватало.