А Мелкая Шишка даже взял на себя труд позаботиться обо мне – он отвел меня в туалет и спокойно ждал, пока я писаю, не пытаясь извлечь из этого для себя никакой выгоды. И это тоже было по-дилетантски, потому что для допросов любителей (но не профи) есть хорошая методика кумулятивного типа – не выпускать его или ее в туалет. Если в своей жизни женщина не сталкивалась с неудобствами и если мужчина обладает гипертрофированной половой гордостью – а это характерная черта почти всех мужиков, – эта методика не менее эффективна, чем пытки, и хорошо работает в сочетании с болью или иными унижениями.

Не думаю, что Маку было это известно. Я даже сочла бы его приличным человеком, несмотря на… нет, пожалуй, исключая его готовность к изнасилованию, – хотя, если верить исследованиям, к этому склонны большинство мужчин.

Кто-то кинул матрас на кровать. Мак велел мне лечь на спину, вытянуть руки вперед и приковал меня к койке наручниками – не полицейскими, а специальными, с бархатными прокладками. Это барахло обычно используют разные придурки для садомазо-игрищ. Интересно, кто из них здесь извращенец? Наверное, Майор.

Мак проверил наручники, убедился, что они сидят как следует, но не причиняют мне боли, а потом аккуратно накрыл меня одеялом. Я бы не удивилась, если бы он поцеловал меня и пожелал спокойной ночи. Но он этого не сделал, а просто тихо вышел.

Интересно, согласно методу № 3 мне надо было ответить на такой поцелуй? Или возмущенно отплеваться? Хороший вопрос. В основе способа № 3 лежит «я-просто-не-могу-с-собой-справиться», и тут очень важно рассчитать, когда и сколько энтузиазма нужно проявить. Если насильник заподозрит жертву в том, что она морочит ему голову, ее игра закончена.

В конце концов, засыпая, я все-таки решила – с некоторым сожалением, – что от этого предполагаемого поцелуя пришлось бы возмущенно отвернуться.

Как следует выспаться мне не дали. Я здорово вымоталась от всей этой передряги и уснула почти сразу же, но очень скоро была разбужена пощечиной. Неужели Мак? Нет, разумеется, Рокс. Ударил он меня не так сильно, как в первый раз, но все равно это было совершенно не обязательно. Наверное, он злился на меня за выволочку, которую получил от Майора, и я пообещала себе, что, когда настанет время с ним покончить, я сделаю это медленно.

– Мак приказал не бить ее, – услышала я голос Коротышки.

– А я и не бил. Просто ласково шлепнул, чтобы разбудить. Так что заткнись и займись своим делом. Отойди подальше и наведи на нее пистолет. На нее, идиот!.. А не на меня!

Они отвели меня в подвал, в одну из наших камер для допросов. Коротышка и Рокс ушли – во всяком случае, Рокс точно убрался, потому что исчез его вонючий запах, – и за меня взялась команда дознавателей. Не знаю, сколько их было, – ни один не проронил слова. Единственный обращавшийся ко мне голос принадлежал тому, кого я окрестила Майором, и голос, по-моему, раздавался из громкоговорителя.

– Доброе утро, мисс Фрайди.

«Утро? Что-то непохоже».

– Привет, приютский!

– Рад, что вы в хорошем настроении, дорогая, поскольку нам предстоит долгий и утомительный процесс. Я бы даже сказал, неприятный. Я хочу знать о тебе все, любовь моя.

– Сейчас узнаешь. С чего начать?

– Расскажи все о путешествии, из которого ты только что возвратилась. Не упускай ни одной подробности. И все – об организации, к которой ты принадлежишь. Должен тебя предупредить, что мы знаем о ней достаточно, так что, если ты солжешь, мне сразу станет известно. Поэтому никаких легенд, дорогая, – я моментально уличу тебя во лжи, и то, что последует за этим… Я, конечно, буду сожалеть об этом, но ты пожалеешь гораздо сильнее.

– Я не собираюсь лгать. Магнитофон включен? Это займет много времени.

– Магнитофон включен.

– Ладно. – И в течение трех последующих часов я исполняла соло – честно выкладывала все, что знаю.

Это было по правилам. Мой Босс прекрасно понимает, что девяносто девять агентов из ста не выдержат настоящей физической боли, примерно такой же процент расколется на достаточно длительном и изнуряющем допросе, но только сам Будда сумеет противостоять тщательно подобранному наркотику. И поскольку Босс мало полагается на чудеса и терпеть не может терять хороших агентов, его основное правило: «Если тебя поймали, пой!»

Естественно, что при таком положении вещей он должен быть уверен, что ни одно из действующих лиц не знает ничего лишнего. И курьер никогда не знает, что он везет. Я ровным счетом ничего не знаю о цели. Мне неизвестно настоящее имя Босса. Я понятия не имею, работаем мы на государство или являемся подразделением одной из транснациональных корпораций. Я знаю, где расположена наша ферма, но это известно многим, и… она очень хорошо охраняется (во всяком случае, охранялась). Что же касается других наших мест, то меня туда возили только в закрытом транспорте. Гравилет отвозил меня, например, на тренировочный полигон, который мог находиться в дальнем конце фермы. Или вообще где угодно.

– Майор, как вам удалось захватить это место? Оно неплохо охранялось.

– Здесь я задаю вопросы, моя остроглазенькая. Давай-ка прокрутим еще раз ту часть, когда тебя кто-то преследовал на выходе из капсулы «Стебля».

Прошло еще много времени, и, когда я выложила все, что знаю, и начала повторяться, Майор прервал меня:

– Дорогая, ты выдала нам очень убедительную историю… Да, и такую правдивую, что я, пожалуй, готов поверить каждому третьему слову. Давайте перейдем к процедуре «Б».

Кто-то схватил мою левую руку, и я почувствовала, как игла входит в вену. «Болтливый сок»! Дай бог, чтобы эти чертовы дилетанты хоть в этом не были так неуклюжи и бездарны, как во всем остальном, – ничего не стоит отдать концы от слишком большой дозы.

– Майор! Мне лучше сесть!

– Усадите ее на стул.

Кто-то выполнил его приказ.

…Десять, сто, тысячу лет я болтала и болтала, без устали повторяя все то же самое, а мозги у меня плавали в каком-то тумане, и туман сгущался, сгущался, но я все болтала, и болтала, и болтала… В какой-то момент я просто свалилась со стула, но они не стали сажать меня обратно, а уложили на холодный цементный пол. А я продолжала болтать…

Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов они сделали мне другой укол, от которого у меня разболелись зубы и глаза чуть не выскочили из орбит, но я пришла в себя.

– Мисс Фрайди!

– Да, сэр?

– Вы очнулись?

– Кажется, да.

– Ну что ж, дорогая. Я думаю, вас тщательно обработали под гипнозом, чтобы вы смогли под «соком» излагать ту же легенду, что и без наркотика. Это очень плохо, поскольку я теперь вынужден прибегнуть к другому способу. Вы можете встать?

– Думаю, да. Во всяком случае, я могу попробовать.

– Помогите ей встать и не давайте упасть.

Кто-то, один или двое, выполнил его приказ. Я нетвердо стояла на ногах, но они крепко держали меня.

– Начните процедуру «Ц», пункт пять.

Чей-то тяжелый башмак с размаху опустился на мою босую ногу – прямо по пальцам. Я заорала.

Знаете что?.. Если вас когда-нибудь начнут допрашивать под пытками, орите что есть сил. Не играйте Железного Человека – это лишь озлобит ваших мучителей, и они обойдутся с вами еще круче. Можете мне поверить, я ведь прошла через это. Орите так, чтобы у вас лопались барабанные перепонки, и раскалывайтесь как можно быстрее.

Я не стану пересказывать подробности того, что происходило в следующие нескончаемые для меня часы. Если у вас есть воображение, вам захочется блевать, как хочется мне самой, когда я вспоминаю об этом. Кстати, пару раз меня тогда действительно вырвало. И несколько раз я просто вырубалась, но они приводили меня в чувство и снова принимались за дело, а голос из динамика упрямо продолжал задавать вопросы.

Наконец настал момент, когда они уже не сумели привести меня в чувство, и, вновь открыв глаза, я обнаружила, что лежу в кровати – той же самой, я полагаю, – вновь с наручниками на руках и ногах. Тело раздирала боль.