Моим
гидом по IDC был главный инженер центра в Хайфе Арик Шемер, который в свое время водил по тем же местам премьер-министра
Шимона Переса. Его родители (Арика, не Шимона) тоже родом из Польши, но они благополучно добрались до Израиля, и Арик
родился уже на исторической родине, вместе со свидетельством о рождении получив почетное звание "цабра", что
означает аборигена, а в дословном переводе - плод кактуса. Шемер работает в Intel уже больше тридцати лет и чем-то
напоминает профессора Эмметта Брауна из трилогии "Назад в будущее". Возможно, дело в пышной седой шевелюре.
Как и положено приличному сотруднику Intel Israel, Арик тоже закончил Технион, правда, не в самой Хайфе, а в
беер-шевском филиале. Кроме всего прочего, он отвечает еще и за научную работу коллег. Дело в том, что в IDC положено
раз в год писать научную работу по теме, которой ты занимаешься. Авторы лучших трудов удостаиваются поездки в Штаты на
ежегодную конференцию, по итогам которой, судя по всему, раздают приятные бонусы. Так вот именно Арик решает - кто
поедет в Штаты, а кто нет.
Часть его экскурса в историю IDC я уже успел пересказать, давайте продолжим. Арик
пришел в Intel, когда проектирование новых продуктов шло на обычных кульманах, а прогрессивной технологией считалась
4,5-микронная. Он говорит, что тогда все было очень просто: если в тестовом экземпляре чипа обнаруживалась ошибка, ее
исправляли прямо на месте, вооружившись микроскопом и специальной машиной-"паяльником". Я сам видел такой
леченый кристалл - там в одном месте перепутали плюс с минусом, и вместо того, чтобы заказывать в Штатах новую версию,
теряя месяцы, ребята Арика просто перерезали проблемные дорожки и напаяли две альтернативные. Тесты продолжились
практически без задержки. Кстати, емкость двух винчестеров Самого Главного Компьютера Intel в 78-м году составляла целых
10 мегабайт, и это было очень, очень много. Интересно, что компьютер был изготовлен компанией Calma, в то время
известной своими отличными машинами для работы с графикой. Увы, уже в 87-м владельцы Calma продали бизнес, и сейчас он
растворился в недрах совсем не "железной" Parametric Technology Corporation. Надо думать, Intel в этой
метаморфозе сыграла не последнюю роль.
Итак, чертежи будущих чипов рисовали на бумаге, переводили на специальную
пленку, а изображения с нее оцифровывали специальной (и безумно дорогой) камерой, сводя все нарисованное воедино на
компьютере. С гигантских винчестеров информация сбрасывалась на ленточный накопитель, причем бывало так, что машина
работает, винты гремят, а потом пленка приходит в Штаты девственно чистой. Но к этому относились с юмором - первые
блины, так сказать.
В 1984 году IDC поменял название. Точнее, аббревиатура осталась прежней, но вместо Design
Center стали писать современное Development Center. По мнению сотрудников, это означало признание заслуг израильского
подразделения, потому что дизайн - одно, а разработка - совсем другое. А в 1985 году Дов Фроман, который все эти годы
благополучно преподавал в иерусалимском Hebrew University и сотрудничал с Intel в качестве консультанта, наконец-то стал
генеральным менеджером корпорации в Израиле. Ничего не поделаешь: для открытия фабрики в Иерусалиме пришлось многократно
встречаться с чиновниками разного ранга, и своему человеку, свободно владеющему ивритом и понимающему особенности
израильского менталитета, общение удавалось явно лучше, чем американскому менеджеру.
Прервав рассказ на несколько
мгновений, Арик предлагает подняться на пару этажей вверх и посмотреть, как тестируются процессоры. По пути он
рассказывает о том, как после довольно помпезного выхода первых версий процессора Pentium профессор Томас Найсли (Thomas
Nicely) обнаружил ошибку в блоке, отвечающем за операции с плавающей точкой. "Поймать"ее было, мягко говоря,
непросто, и абсолютное большинство пользователей никогда бы с нею не столкнулось на практике (как и с багом,
обнаруженным в первых версиях AMD Phenom), однако компания тут же запустила программу замены двух миллионов выпущенных
Pentium’ов, а все инженеры и топ-менеджеры Intel получили черный брелок с философским высказыванием Энди Гроува (Andy
Grove), изреченным им в декабре 1994-го. Есть такой брелок и у Арика. Оказывается, Энди сказал, что плохие компании от
кризиса разрушаются, хорошие компании переживают невзгоды, а великие компании становятся от потрясений только лучше.
Видимо, для того, чтобы память не подводила, в каждый брелок впаяно по кристаллу Pentium - причем, что особо
подчеркивается, кристаллу с неисправленной ошибкой.
После этой неприятнейшей истории, продолжает Арик, были
приняты все необходимые меры, и впредь подобное не может повториться даже теоретически. Как говорится, поживем - увидим,
а пока мы попадаем в огромную комнату с длинными столами, на каждом из которых впритирку друг к другу лежат компьютеры
без корпусов - то есть, по сути, материнские платы с подведенным питанием и необходимым минимумом комплектующих. Через
свитчи они подключены к мониторам, вентиляторы на всех процессорах вращаются, однако в комнате ни души. По словам Арика,
тут почти всегда пустынно, и люди заходят в комнату лишь для замены процессоров или других "аппаратных"действий. Все остальное время задачи тестовым системам ставятся удаленно, да и для снятия данных никто с флэшкой не
прибегает. Действительно, на одном из включенных мониторов вполне осмысленно ползает курсор, причем нельзя знать
наверняка - находится специалист в соседней комнате или, скажем, в командировке в США: ребята из Intel Israel
пользуются большим авторитетом в компании, и некоторые из них мотаются в Штаты по несколько раз в месяц. Арик говорит,
что тестам подвергаются не только прототипы будущих процессоров, но и серийные образцы, собратья которых уже давно
находятся в свободной продаже. И правда, лучше обнаружить какую-нибудь дисгармонию самостоятельно, чем ждать, пока это
сделает очередной профессор. Тесты, как положено, идут 24 часа в сутки 365 дней в году, а раз в четыре года удается
выкроить дополнительный денек - на радость сотрудникам. Разумеется, ручным тестированием дело не ограничивается: наверху
обитает мощнейший сервер, постоянно генерирующий сложнейшие задачи для своих подопечных. И еще: тесты при комнатной
температуре - лишь часть процесса. Есть специальные камеры, где подопытных нагревают и охлаждают так, что мало не
покажется.