7 мая 1970 года по результатам боя был подписан секретный приказ о награждении отличившихся. Теребенков и Пучков стали кавалерами ордена Ленина. Погибших посмертно наградили орденом Красного Знамени. Шесть человек были награждены орденом Красной Звезды, двое – орденом Славы III степени, десять человек – медалью "За отвагу".
14 сентября 1969 года глава советского правительства А. Косыгин, возглавлявший советскую партийно-правительственную делегацию на похоронах вьетнамского президента Хо Ши Мина, сделал остановку в Пекине на пути из Ханоя в Москву. В аэропорту он встретился с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем. За три с половиной часа переговоров стороны подписали промежуточное соглашение о сохранении статус-кво на границе, предотвращении вооруженного конфликта и выводе своих вооруженных частей со спорных территорий. В следующем месяце (20 октября) решение вопросов по пограничным территориям было продолжено на переговорах в Пекине.
Важно отметить, что после встречи А. Косыгина и Чжоу Эньлая советская пропагандистская кампания против "клики Мао" резко прекратилась. Это было отмечено даже западной прессой. В отличие от китайской стороны, продолжавшей активно "разоблачать советских ревизионистов". В ответ на советский жест – прекращение антикитайской пропаганды – китайское агентство "Синьхуа" выступило со статьей, в которой советское руководство было названо "фашистами", а остров Даманский вновь назывался "священной территорией великого Китая". По сообщению из Гонконга 22 сентября, в Мукдене прошло грандиозное собрание с участием 10 китайских солдат, которые "отличились в боях с советскими интервентами" и получивших звания "Героя войны". Один из них – Сан Ю-куо заявил, что "весь китайский народ готов к отражению любой атаки и сумеет полностью разгромить любого врага". Далее награжденный солдат пригрозил расправой не только СССР, но и Америке, которая "давно уже в заговоре с СССР против Китайской Народной Республики". Свою речь Сан Ю-куо закончил словами: "Американские империалисты и советские ревизионисты понесут должное наказание". Что же касается СССР, констатировал "герой войны", то "власть отступников там не сможет долго удержаться" [993]. Тем не менее, как не без сарказма заметили западные корреспонденты, китайских пропагандистов не смутило, что остров Даманский по-прежнему остался за СССР. Здесь, на наш взгляд, уместно сказать несколько слов и о взглядах на Даманский конфликт русской эмиграции. Она восприняла его как провокацию, направленную даже не против Советов, а против России и русских. Территориальные же претензии Китая расценивались как абсурдные. Так, в одном из политических обзоров авторитетного журнала "Часовой" говорилось: "Нелепые претензии Китая можно было бы сравнить с тем, как если бы населявшие когда-то Соединенные Штаты индейцы потребовали ухода американцев или жившие в древние времена на просторах северной Германии славянские племена, остатки которых существуют и сейчас, предъявили претензию на Померанию, Мекленбург и проч." [994].
Документы, ставшие известными в последнее время, свидетельствуют, что еще до октябрьских переговоров по пограничным вопросам Мао Цзэдун принял решение откорректировать стратегию Китая и, развернувшись в сторону коалиции с США, сконцентрировать силы на противостоянии СССР. Тем более что США с начала 1969 года сами стали подавать Китаю сигналы о возможности потепления отношений. Инцидент на Даманском был воспринят обеими сторонами как сигнал к сближению, хотя официально Америка продолжала оставаться "непримиримым врагом" китайских коммунистов.
5 сентября 1969 года заместитель государственного секретаря Эллиот Ричардсон сделал заявление, в котором содержалось предупреждение, что если СССР нападет на Китай, то США не останутся безучастными [995]. В нем, в частности, говорилось: "Мы не стремимся воспользоваться ради собственной выгоды враждебными действиями между СССР и Китаем. Идеологические разногласия между двумя коммунистическими гигантами нас не касаются. Однако мы не можем не быть глубоко озабоченными эскалацией этого спора и превращением его в массированное нарушение международного мира и спокойствия". Это предупреждение Никсона было сделано якобы на основе данных, представленных президенту американской разведкой. Согласно анализу ЦРУ все пограничные стычки происходили в местах неподалеку от советских центров военного снабжения и сосредоточения 40 полностью укомплектованных дивизий общей численностью около 800 тыс. человек. У Китая же в тех местах, как утверждали разведчики, не было поблизости военных коммуникаций, ни значительного сосредоточения войск.
К сожалению, достоверных сведений о расположении советских центров снабжения и концентрации войск в этот период автору найти не удалось. В то же время известна активная роль Вашингтона в разжигании недоверия и враждебности между Москвой и Пекином. Так, в частности, директор ЦРУ США Р. Хелмс еще до нормализации отношений с Китаем неоднократно организовывал "утечки" сведений о "предстоящем нападении" СССР на КНР. Кроме того, Вашингтон немедленно доводил до сведения китайцев предложения, которые Л.И. Брежнев якобы делал президентам Р.Никсону, а затем Дж. Форду относительно "формального союза против Китая" [996]. Поэтому не исключено, что американскому президенту были представлены "нужные" сведения для большой политической "игры" США в данном регионе. Отчасти это подтверждают исследования сотрудников Института военной истории МО РФ. По их выводу, из-за недооценки серьезности ситуации руководством СССР "защитники границы оказались совершенно не готовы к вооруженному столкновению" [997]. Что же касается информации об упреждающем ударе (в том числе ядерном), который якобы планировал нанести Советский Союз, то, по сведениям бывшего полковника КГБ, перебежавшего на Запад, О. Гордиевского, она являлась частью "активных действий" советских спецслужб по дезинформации противника. По словам Гордиевского, слухи об этом ударе распространялись резидентурами КГБ в Европе и Северной Америке с целью напугать китайцев и "предупредить" Запад о том, что советский Генштаб всерьез рассматривает такую возможность. В кратчайшие сроки эти меры помогли заставить Пекин возобновить переговоры по урегулированию пограничного конфликта. Правда, такой "психологический прессинг", вероятно, породил и обратный эффект. Страх, что Советский Союз может нанести удар, был, видимо, одной из причин, заставивших китайцев начать тайные переговоры с США [998].
После приграничных конфликтов Советский Союз в срочном порядке предпринял шаги по укреплению дальневосточных рубежей: была осуществлена передислокация отдельных соединений и частей Вооруженных сил из западных и центральных районов страны в Забайкалье и на Дальний Восток; осуществлено совершенствование в инженерном отношении приграничной полосы; более целенаправленно стала проводиться боевая подготовка. Но главное – были приняты меры к усилению огневых возможностей пограничных застав и пограничных отрядов; в подразделениях увеличилось количество пулеметов, в том числе крупнокалиберных, ручных противотанковых гранатометов и другого вооружения. На заставы поступили также бронетранспортеры типа БТР-60ПА и БТР-60ПБ; в пограничных отрядах создавались маневренные группы; совершенствовалась система технической охраны границы [999].
Что же касается китайской стороны, то власти КНР еще в январе
1969 года начали сосредотачивать в приграничных с Советским Союзом районах воинские части и многочисленные подразделения так называемой трудовой армии. Развернули строительство крупных военизированных госхозов, представлявших собой, по сути, воинские поселения, и т. д.
