7 В нормальном государстве вне закона Находятся два класса: Уголовный И правящий. Во время революций Они меняются местами — В чем По существу нет разницы. Но каждый, Дорвавшийся до власти, сознает Себя державной осью государства И злоупотребляет правом грабежа, Насилий, пропаганды и расстрела. Чтоб довести кровавый самогон Гражданских войн, расправ и самосудов До выгонки нормального суда, Революционное правительство должно Активом террора Покрыть пассив усобиц. Так революция, Перетряхая классы, Усугубляет государственность: При каждой Мятежной спазме одичалых масс Железное огорлие гарроты Сжимает туже шейные хрящи. Благонадежность, шпионаж, цензура, Проскрипции, доносы и террор — Вот достижения И гений революций! 13 апреля 1922
Феодосия ЛЕВИАФАН Множество, соединенное в одном лице, именуется Государством — Civitas. Таково происхождение Левиафана, или, говоря почтительнее, — этого Смертного Бога. Гоббc. «Левиафан» 1 Восставшему в гордыне дерзновенной, Лишенному владений и сынов, Простертому на стогнах городов, На гноище поруганной вселенной, — Мне — Иову — сказал Господь: «Смотри: Вот царь зверей, всех тварей завершенье, Левиафан! Тебе разверзну зренье, Чтоб видел ты как вне, так и внутри Частей его согласное строенье И славил правду мудрости моей». 2 И вот, как материк, из бездны пенной, Взмыв Океан, поднялся Зверь зверей — Чудовищный, огромный, многочленный… В звериных недрах глаз мой различал Тяжелых жерновов круговращенье, Вихрь лопастей, мерцание зерцал, И беглый огнь, и молний излученье. 3 «Он в день седьмой был мною сотворен, — Сказал Господь, — Все жизни отправленья В нем дивно согласованы: Лишен Сознания — он весь пищеваренье. И человечество издревле включено — В сплетенье жил на древе кровеносном Его хребта, и движет в нем оно Великий жернов сердца. Тусклым, косным Его ты видишь. Рдяною рекой Струится свет, мерцающий в огромных Чувствилищах. А глубже, в безднах темных, Зияет голод вечною тоской. Чтоб в этих недрах, медленных и злобных, Любовь и мысль таинственно воззвать, Я сотворю существ, ему подобных, И дам им власть друг друга пожирать». 4 И видел я, как бездна Океана Извергла в мир голодных спрутов рать: Вскипела хлябь и сделалась багряна. Я ж день рожденья начал проклинать. Я говорил: 5 «Зачем меня сознаньем Ты в этой тьме кромешной озарил И, дух живой вдохнув в меня дыханьем, Дозволил стать рабом бездушных сил, Быть слизью жил, бродилом соков чревных В кишках чудовища?» 6 В раскатах гневных Из бури отвечал Господь: Кто ты, Чтоб весить мир весами суеты И смысл хулить моих предначертаний? Весь прах, вся плоть, посеянные мной, Не станут ли чистейшим из сияний, Когда любовь растопит мир земной? Сих косных тел алкание и злоба — Лишь первый шаг к пожарищам любви… Я сам сошел в тебя, как в недра гроба, Я сам томлюсь огнем в твоей крови. Как Я — тебя, так ты взыскуешь землю. Сгорая — жги! Замкнутый в гроб — живи! Таким Мой мир приемлешь ли? 7 9 декабря 1915 Париж СУД 1 Праху — прах. Я стал давно землей: Мною Цвели растенья, мною светило солнце. Всё, что было плотью, Развеялось, как радужная пыль — Живая, безымянная. И океан времен Катил прибой столетий. 2 Вдруг Призыв Архангела, Насквозь сверкающий Кругами медных звуков, Потряс вселенную — И вспомнил себя Я каждою частицей, Рассеянною в мире. 3 В трубном вихре плотью Истлевшие цвели в могилах кости. В земных утробах Зашевелилась жизнь. А травы вяли, Сохли деревья, Лучи темнели, холодело солнце. 4 Настало Великое молчанье. В шафранном И тусклом сумраке земля лежала Разверстым кладбищем. Как бурые нарывы, Могильники вздувались, расседались, Обнажая Побеги бледной плоти: пясти Ростками тонких пальцев Тянулись из земли, Ладони розовели, Стебли рук и ног С усильем прорастали, Вставали торсы, мускулы вздувались, И быстро подымалась Живая нива плоти, Волнуясь и шурша. |
