Гарри задумался. Своего коллегу из АНБ он не знал. Тамошние ребята держались друг Друга. Они знали свое дело, ощущали себя элитой, страшно таились и до смерти боялись даже с кем-нибудь говорить, чтобы собеседник из интонации чего-нибудь не вытянул.

- Вряд ли этот проект заинтересует АНБ, и я подозреваю, у них хватает своих дел, чтобы еще брать на себя чужие. Но… - Он глянул на Гамбини. - Ты слышал, что сегодня говорил Розенблюм. Белый дом хочет забрать проект «Геркулес» из Годдарда в Форт-Мид. Если мы обратимся за помощью к АНБ, мы им сами пистолет зарядим. Стоит нам это сделать - и можем почти наверняка прощаться с программой.

- Точно моя мысль, - сказал Гамбини.

- Так мы будем работать над проектом в Форт-Миде, - пренебрежительно сказал Маевский. - Какая разница?

- Та разница, - объяснил Гарри, - что ты, Корд, уже над ним работать не будешь. Как только проект попадет к ним в руки, это будет уже их проект. Ты работаешь на НАСА, не на АНБ. И они тебя задействуют, только если сочтут незаменимым. Ты незаменим?

- Значит, выходит, что компьютеры для расшифровки передачи существуют, но мы не можем ими воспользоваться, чтобы не утратить проект? Это же идиотизм!

Гарри пожал плечами:

- Мы это называем межведомственными отношениями. - Он глянул на Гамбини. - Сигнал все еще идет?

- Да, - ответил Гамбини. - Наверное, они нам энциклопедию посылают. - Он был благодарен Гарри за смену темы. - Вот то, о чем мы говорим. - Гамбини протянул Гарри компакт-диск. - Это мы считаем руководством пользователя. Как работать с системой.

- А почему?

- Этот фрагмент давался в начале передачи и был четко отделен от остального текста. Это должно быть объяснение.

- Но, - сказал Маевский, - нужен будет достаточно мощный компьютер.

- А нашей аппаратуры не хватит? - спросил Гарри. - Я думал, теория говорит, что программа должна работать на чем-то самом простом.

- А кто знает, - сказал Гамбини, - что для алтейцев самое простое? Я не знаю, как тут поступить, Гарри. Мне очень не хочется терять время на обходные пути, когда на самом деле, вероятнее всего, достаточно найти правильный компьютер с правильными программами. Если мы ошиблись в предположениях и надо будет решать задачу каким-нибудь статистическим анализом, то мы с тобой вряд ли доживем до разгадки.

Гарри повертел в руках диск.

- Может быть, - сказал он, - вы не с той стороны заходите? Вы пользовались айбиэмовскими машинами?

- Конечно.

- Самыми большими, что у нас есть. А сейчас мы хотим найти еще большую. Однако логика Маевского предполагает меньшую. Менее сложную. - Гарри глянул на ноутбук Гамбини. - Я в этом не слишком разбираюсь, только знаю, что более мощные - они заодно и более сложные. Больше места для хранения информации. Больше инструкций, чтобы заставить машину работать. Я прав? Маевский кивнул.

Гамбини ясно давал понять, что Гарри заставляет его зря тратить время.

- А вы попробуйте машину поменьше, - предложил Гарри. - Дайте ей шанс. Что мы теряем?

- А ведь может быть, - задумчиво сказал Маевский. - Программа, которая не обращается ко всем адресам памяти машины, может не работать.

Гамбини помотал головой, поглядел на одного, на другого.

- Ты хочешь сказать, что маленький компьютер может то, чего не может большой?

Маевский кивнул.

Гамбини раскрыл ноутбук, включил его и взял у Гарри диск. Экран засветился, Маевский включил программу поиска и вставил диск в дисковод.

Засветилось окно:

ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ПРОГРАММЫ НЕДОСТАТОЧНО ПАМЯТИ.

Маевский покачал головой:

- Погоди-ка секунду!

Он вышел, и видно было, как он говорит с каким-то техником. Вернулся он хмурый.

- У нас нет программы поиска, требующей меньше памяти, - сказал он. - Надо попробовать на настольной машине.

- То есть опять более мощный компьютер, - вздохнул Гарри. - На круги своя.

- Можно переписать какую-нибудь из программ, - предложил Гамбини. - Но это потребует времени.

- Постоцте! - Маевский снова выскочил из кабинета, покопался в ящиках и вернулся с диском. - «Звездный путь», - сказал он. - Эта штука тут валялась годами. Ей не нужно много памяти, и у нее есть фрагмент, который позволяет «Энтерпрайзу» анализировать тактические позиции Клингона. - Он осклабился: - А, черт с ним, попробуем.

Маевский загрузил игру, выбрал задание, а когда на экране засветился запрос, включил инструкции поиска. Потом он повернулся к Гарри.

- Давай, - сказал он. - Твоя была идея.

На экране отображалась имитация локаторов «Энтерпрайза». Видна была горсточка звезд, несколько десятков планет и любопытное возмущение по левому борту, которое могло быть каким-то объектом, прикрытым устройством невидимости. Нижнюю часть экрана занимали две панели состояния: строй кораблей слева, боевой поиск и анализ справа. Там светилась надпись: КОНТАКТОВ НЕТ.

Гарри добавил диск с Геркулеса и включил поиск.

Замигали красные лампочки дисководов.

- Читает, - сказал Гамбини.

Звездолет разгонялся. Возмущение, которое могло быть невидимым кораблем, исчезало с экрана. Звезды летели мимо «Энтерпрайза», как в старом телефильме, потом они стали реже и тоже пропали.

- В игре этого не происходит, - заметил Маевский. Надпись КОНТАКТОВ НЕТ мигнула и исчезла. Панель

состояния опустела.

И появилось изображение куба.

- Такого точно в игре нет! - Маевский облокотился на стол, положил подбородок на руки и вдвинулся в экран.

Куб повернулся под сорок пять градусов, остановился и закрутился в обратную сторону.

Гамбини смотрел с надеждой. Когда он заговорил, голос прозвучал хрипло.

- Может быть, - сказал он. - Может быть.

Это был совершенно обычный куб. И в официальном отчете он выглядел бы чертовски глупо. Может, алтейцы отличные инженеры, но им бы не помешал ликбез по пиару.

- Зачем? - спросил Гарри. - За каким чертом они нам послали кирпич?

- Это не кирпич, - ответил Римфорд. - Это они нас приветствуют самым простым из возможных способов. Когда мы обсуждали проблемы общения между культурами, ранее полностью изолированными, мы думали только в терминах передачи инструкций. Но они пошли на шаг дальше. Наверное, они решили, что нам нужно какое-то ощутимое поощрение, и потому послали картинку. И еще они установили некоторые параметры архитектуры компьютера, который мы, по их мнению, будем использовать, чтобы согласовать их с передачей.

Маевский со своими помощниками заканчивал регулировку компьютера. Математик вставил на место какую-то панель и дал сигнал Гамбини. Руководитель проекта загрузил стандартную программу поиска и вставил диск с записью передачи.

К машине были подключены несколько мониторов, чтобы всем было видно. Лаборатория была забита народом: люди, чья смена кончилась, еще остались, и царила атмосфера праздника.

Гамбини махнул рукой, требуя тишины.

- Кажется, мы готовы, - сказал он, включил компьютер в режим сканирования, и веселый шум затих. Все глаза смотрели на экраны.

Замигали красные лампочки.

- Работает, - произнесла Анджела Делласандро. Где-то в здании хлопнула дверь, послышался шум бойлера. Экраны были пусты. Лампочки погасли.

И появилась черная точка, едва различимая. Гарри попытался понять, не мерещится ли ему, но точка раздулась в выпуклость. От нее протянулась черта через весь экран. Потом она свернула вниз под прямым углом и описала петлю. От основания петли протянулась вторая линия параллельно первой, а на конце ее возникла еще одна петля, касающаяся первой прямой.

Это был цилиндр.

Кто-то радостно завопил. Послышался хлопок и шипение пены.

Римфорд стоял у монитора, свет экрана падал на его лицо.

- Вот тебе и тезис Брокмана, - сказал астроном.

- Нет еще, - возразил Гамбини. - Пока еще рано говорить.

Под цилиндром появилась надпись из двенадцати знаков. Стало слышно, как напряженно дышит Римфорд.