– А вот и не хрена! Эксперименты уже были, причем на людях!

– Что? Не говори ерунду, этого быть не может.

– Может и еще как! Послушай меня! – доктор Феликс Каплан повернул Пита Маршалла лицом к себе, вцепившись в плечи, его глаза горели каким-то нездоровым, фанатичным огнем – не одному только Денмонту лазать по чужим лабораториям! Вчера я влез в его лабораторию и накопал много чего интересного!

– Что именно?

– Ну например – что в одном из центральных штатов США некто купил заброшенную военную базу. И там строится аналогичная нашей лаборатория с высшей степенью биологической защиты, а заодно и завод. По производству лекарств. Интересно, кому и зачем строить завод по производству лекарств под землей, а?

– С чего ты это взял?

– Да с того! Я за этим ублюдком Денмонтом давно наблюдаю. То-то он зачастил в одно ничем не примечательное место, и причем все эти поездки проходят как командировки. За четыре месяца он побывал там шесть раз!

– И почему ты решил, что там завод, лаборатория и все прочее? Откуда такие выводы?

– А с того! Этот идиот свои записи оставляет в журнале на самом видном месте!

Там много чего интересного прописано – на несколько пожизненных хватит! Вот что!

Давай, решай. Сейчас! Ты со мной или…

– Или – что?

Каплан вскочил с кровати, сделал несколько шагов к стене.

– Как думаешь, чем мы занимаемся? Ты никогда над этим не задумывался? Мы разрабатываем смерть – для нас и для всего рода нашего. Для человечества. Когда-то нацисты истребили шесть миллионов человек моего народа. А сейчас я, Феликс Каплан разрабатываю средства, чтобы уничтожить сотни миллионов, миллиарды! Мы хотим Нобелевскую премию – а получим ад на Земле! Прости, Питер, но я больше так не могу. Я решение принял – принимай теперь ты!

Доктор медицины, военный врач Питер Маршалл задумался. Нобелевка нобелевкой, но сомнения терзали его уже давно. Тем более этот вирус… Питер удивлялся его поражающим свойствам. Настоящий вирус ненависти, не признающий никаких границ, никаких рас, ничего. Все попытки модифицировать его, сделать так, чтобы при сохранении тех же характеристик зараженные сохраняли возможность мыслить и подчиняться приказам – проваливались. Вирус порабощал зараженных, они становились настоящими одержимыми, одержимыми злом и ненавистью, стремлением убивать. Пока эксперименты проводили только на макаках-резусах, о том что некая группа проводит испытания на людях, под руководством этого подонка Денмонта, Питер Маршалл узнал только сейчас. Провалом закончились и попытки разработать лекарство, вирус излечению не поддавался. Вакцину же с огромным трудом удалось разработать и наладить ее синтез – на лабораторном оборудовании. Помогло только то. Что вирус был искусственно выведен и разработчики изначально знали всю его цепочку ДНК. В промышленных масштабах это сделать было невозможно. Пока… И, в конце концов, автором вируса являлся именно Каплан – значит и решение об уничтожении всей сделанной работы должен был принимать именно он.

– Я с тобой, Феликс…

– Вот и хорошо. А то я уж думал… – с этими словами доктор Феликс Каплан достал из кармана девятимиллиметровый Глок…

Катастрофа, день шестнадцатый

Финикс, штат Арканзас 18 июня 2010 года – Короче так! – я закончил набивать последний магазин, засунул его в разгрузку – УЗИ положи вон туда, в карман двери, под руку. Пусть не до конца влезает, но пусть будет.

Питер протянул руку к переднему пассажирскому сидению, взял автомат…

– А почему там не оставить?

– При резком торможении – слетит на пол. Положи лучше в дверной карман, так под рукой будет, хотя и неудобно. Прорепетируй.

– Что?

– Ну, пару раз попробуй схватить автомат одной рукой, вторую держа на руле.

Питер прорепетировал, первый раз получилось хреново, второй и третий – чуть получше.

– Хватит, все равно времени нет. На досуге потренируемся получше. Хеклер будет вот здесь, прямо в кобуре, прицепленным, понял?

ХеклерКох МР7А1 я прицепил к переднему пассажирскому сидению. К УЗИ у меня были патроны – он жрал обычные девятимиллиметровые пистолетные, а вот магазин был только один – тот что в автомате. Последними словами проклял себя за то, что не решил эту проблему в магазине Штайнберга – у него-то наверное магазины запасные были. Вот и мучайся теперь, мудак! Хоть и не до раздумий там было – а все равно соображать должен был. К МР7 были и магазины и патроны – да только вот пополнить боезапас было негде, в гражданской продаже этих патронов не было, да и на военных складах – из десяти дай бог если на одном. Такое оружие – легкое, удобное для стрельбы с одной руки, с емким магазином, с глушителем – и негде взять патроны! Хоть плачь. Пока патроны были – но это на самый крайний случай.

Когда уже совсем край подходит – так патроны надо поберечь.

– Договариваемся так. У тебя под рукой УЗИ, на поясе – крупнокалиберный пистолет.

Без нужды не стреляй и окно вообще не открывай – основным стрелком буду я.

Просто веди машину. Хеклер – на самый крайний случай, если крайняк. Так к нему патронов мало – побереги. Понял?

– Добро.

– Калаш твой будет на заднем сидении, во время вождения с него все равно стрелять не сможешь, с одной руки – но если остановят – хватай и мочи. Только надеюсь, что не остановят. Старайся рулить дворами и не приближайся ни к больнице, ни к университету. Я буду тебе говорить куда ехать, сверху – но и сам соображай – у меня проблем наверху до… будет. Если не туда поедешь – врежу с ноги прямо по затылку, понял?

– Да пошел ты…

– Щас пойду. Проверю как там дамы в Рейндже. А ты по сторонам смотри.

Вышел из уютного салона Хаммера, держа на изготовку новую винтовку. Заодно попробовал, пару раз вскинул для прицеливания – винтовка приходила в плечо просто идеально. И приклад – стиля "Галиль", как раз по мне. Перекинув предохранитель на одиночный режим огня, пошел к машине…

Идя к машине Энджи и Мари, привычно вслушивался, пытался понять, что происходит вокруг. Несмотря на то, что до городской жизни было метров двадцать лесополосы – лес приглушал звуки города. До сих пор раздавались звуки выстрелов – несмотря на то, что беда пришла уже две с лишним недели назад. Но люди – сопротивлялись. А может бандиты, но, в конце концов – тоже люди.