Без всяких приключений я дошел под дождем до улицы, где можно было поймать такси. Таксистам пришлось показывать три пальца, прежде чем хоть кто-то остановился. Наконец передо мной притормозила машина с красной табличкой. Я плюхнулся на заднее сиденье и описал шоферу, как добраться до нужного места. Повторять пришлось дважды. То ли парень недавно работал, то ли не отличался сообразительностью. Через несколько минут детальных описаний маршрута, с рисованием наиболее сложных моментов на запотевшем стекле, он кивнул и сказал:

– В общих чертах я понял. Но вы все равно внимательно смотрите. В случае чего, подскажете.

Мы тронулись с места.

Ехать предстояло довольно долго. Тем более с таким водителем. Я откинулся на спинку и закрыл глаза. Вообще-то, это было рискованно, я мог проснуться вовсе не там, где нужно. А, скажем, на другом конце Токио, где-нибудь в районе Ота. Но мне хотелось немного отдохнуть. Сегодня был очень долгий день. Чересчур долгий.

Все тело ломило от усталости. Спина как будто была выстругана из дерева. На плечах примостился бегемот. Хуже всего обстояло дело с ногами. Одну из них я, видимо, подвернул, когда убегал. Тогда я этого не заметил, но теперь лодыжка ныла нестерпимо. Мышцы горели огнем. Избыток молочной кислоты делал свое дело. Я даже засомневался, смогу ли вылезти из машины.

Я пристроил поврежденную ногу так, чтобы было хоть немного легче. Сейчас мне не помешала бы горячая офуро… А потом легкий расслабляющий массаж. Но обо всем этом можно только мечтать. То, что мне предстоит, вряд ли будет похоже на расслабляющий массаж. Даже отдаленно.

В кармане завибрировал мой NEC. За эти две недели сотовый звонил всего несколько раз. И все звонки были по работе. Интересно, кому я мог понадобиться сейчас? Разве только полиции… Я слышал, что они могут установить таким образом местонахождение человека. Сотовый телефон срабатывает, как маяк. Охота на лис. По фильмам я мог представить себе, как это происходит.

Я снимаю трубку, а в десятке кварталов отсюда сидит полицейский в огромных наушниках и напряженно всматривается в карту города на мониторе. Вдруг, срывая наушники, он кричит: «Есть, я засек его!» На карте мигает красная точка. Это я, едущий в такси с туповатым водителем. Полицейский участок взрывается торжествующими криками…

Такие вот картинки мелькали у меня перед глазами, пока я тянулся в карман за телефоном.

Номер на дисплее был мне незнаком. Та часть мозга, которая отвечала за сохранность моей задницы, настоятельно рекомендовала вышвырнуть телефон в окно. Другая часть, решающая прямо противоположные задачи, требовала ответить на звонок. И узнать, кто же это звонит мне поздно вечером. Она мотивировала это требование очень просто: «Ну ведь интересно же!»

Я нашел компромисс. Если это будет незнакомый голос, я выброшу телефон в окно. И пускай полиция засекает меня сколько ей угодно.

Но голос оказался знакомым. И даже очень. Мало того, что голос, – слова эти я тоже хорошо знал. Во всяком случае, некоторые. Я мигом забыл про боль в ноге.

– Ну что, червяк, ты еще на свободе? – спросил меня Ямада-сан.

Я несколько раз беззвучно открыл рот. Не лучшая речь в моей жизни.

– Что, не ожидал?

– Нет, – просипел я.

И это была истинная правда. В общем-то, нет ничего странного в том, что начальник знает номер сотового телефона своего подчиненного. Но все нестранное на этом и заканчивалось. Ведь он явно позвонил не справиться о предполагаемых сроках готовности текстов.

– Как тебе удалось выкрутиться, червяк?

Черт, почему он не хочет оставить меня в покое? Что ему нужно? Непременно засадить меня за решетку?..

– Почему ты молчишь? Тебя спрашивает твой начальник. Так как тебе удалось выкрутиться? Что ты им наврал на этот раз?

– Ничего.

– Ничего? Они не должны были тебя отпускать, червяк. Слышишь? Если ты еще на свободе, значит, ты или наврал им и они тебе поверили, или… Или ты сбежал… Ну, отвечай, ты сбежал?

Да чего же он хочет от меня? Неужели он что-то знает? Не то, что ему сказали полицейские, нет. Этого мало. Он как будто пытается внушить мне мысль, что именно я виновен в тех убийствах… Как он зацепился за это! Как у него блестели глаза, когда он пересказывал мне свой разговор с полицией. Это был блеск глаз собаки, взявшей верный след. Но почему? В этом скрывалось нечто большее, чем стремление гражданина выполнить свой долг…

– Отвечай мне, червяк! – закричал он в трубку так, что даже водитель нервно оглянулся.

– Мне незачем врать и убегать, – сказал я. – Я рассказал им, как было дело, и они меня отпустили…

– Врешь. Ты мне врешь. Это вы со своей сучкой убили тех парней. Так ведь? А? Так ведь, Котаро?

– Нет, я здесь ни при чем.

– Еще как при чем. Еще как! Ты сейчас у нее? У своей крашеной суки? Скажи ей, что скоро я доберусь до нее и отрежу ее поганый палец.

Мне было трудно дышать. Даже разговаривая с ним по телефону, я чувствовал, как от него исходят волны ненависти. Это было похоже на удушливые волны жуткого смрада.

Мой шеф псих.

Такой же, как я.

Такой же, как Вик.

Разница только в том, что агрессия Вик была направлена на нее саму. Агрессия Ямады – на окружающих. А я был совершенно безобидным психом. Если не считать физических упражнений с фонариком.

– Но сначала я доберусь до тебя, – не унимался в трубке Ямада. – Сначала я доберусь до тебя, слышишь, червяк?

Я подумал, что ему придется постараться. Вряд ли я приду завтра на работу. Было бы глупо появляться там, где меня почти наверняка будет ждать полиция. И Ямада.

– Что ты молчишь? Испугался, червяк? Ты слышишь меня?

Мне вдруг вспомнился парень, выбивающий футон. Интересно, чем он теперь занимается?

Выращивает репу, – пришел откуда-то из глубин подсознания ответ. Конечно, репу. Что же еще?

– Да, я слышу вас, Ямада-сан.

– Скажи, ведь ты был там?

– Не понимаю, о чем вы…

– Все ты понимаешь. Ты был в той больнице. Ведь был, да?..

– Прошу прощения, – обратился ко мне водитель, – Куда теперь? Направо или прямо?

Я посмотрел по сторонам, не обращая внимания на голос в трубке.

– Кажется, прямо.

– Кажется?

– Поезжайте прямо. Извините, Ямада-сан, я прослушал. Что вы говорите?

Ямада, похоже, задохнулся от ярости. Во всяком случае, возникшую паузу я истолковал именно так.

– Ты ведь был там, – прошипел он.

– Где?

– В больнице! Ты был там, я знаю.

– Послушайте… – Я старался говорить спокойно, хотя меня всего трясло от отвращения и страха, будто я проглотил ядовитого паука. – Что вы от меня хотите? Чего добиваетесь? Я не был ни в какой клинике. Понимаете? Не был. К чему весь этот разговор? Если вы хотите меня уволить – увольняйте. Но зачем вы снова и снова говорите мне про эту чертову больницу? Вам-то какая разница, был я там или нет?

– Какая мне разница, я решу сам, червяк. Ты должен мне ответить. Слышишь? И ты мне ответишь. Иначе твоя сучка не отделается отрезанным пальцем.

– Зачем? – я почти кричал. – Зачем вам это знать?

– Ты ответишь или нет?!

Я нажал клавишу сброса. Через несколько мгновений NEC опять завибрировал Я отключил его. Меня била дрожь. Он даже по телефону имел надо мной какую-то власть. Ведь я едва не выложил ему все. Еще немного, и я бы в подробностях рассказал об ограблении клиники. О том, как я избивал человека… бил его по затылку тяжелым фонарем, пока он не ткнулся лицом в пол.

Перед глазами всплыла заботливо загнанная в самые дальние уголки памяти картинка: окровавленный Mag-Lite с налипшими волосами. На секунду мне показалось, что мои руки в крови… Неосознанно я несколько раз провел ладонями по брюкам.

Сукин сын! Что же ему от меня нужно?

– А теперь куда?

Я не сразу сообразил, что водитель обращается ко мне.

– Куда? – переспросил я.

Действительно, куда? Да, мне нужно было спешить к Вик. Она ждала меня. Кто знает, что сейчас у нее на уме… Она сказала: «сегодня или завтра». Мне нужно спешить к ней.