– Да.

Ямада опять заложил руки за спину и принялся вышагивать по кабинету. У меня противно подрагивали колени. Мне очень хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Я больше не был крутым парнем, смотрящим фильм про крутого парня.

– С проституткой… – словно размышляя вслух, проговорил Ямада, не преставая мерить шагами комнату. – Неудивительно для такого червяка. Запустить работу, влипнуть в какую-то историю и развлекаться с девочками. За деньги. Впрочем, кто пойдет с ним бесплатно? С этим червяком…

Он подошел ко мне.

– Что, без денег женщину найти себе не можешь?

– Могу.

– Не верю. Зачем тогда проститутка?

– Для разнообразия. Как и всем. Все ведь этим занимаются. Почему именно ко мне такие вопросы?

– Потому что больше никем из наших сотрудников полиция не интересуется… И вы действительно ничего подозрительного не видели, Ито-сан?

Мне было все сложнее успевать за его переходами. То червяк, то Ито-сан… Черт бы его побрал. Садист.

– Нет, Ямада-сан, я ничего не видел. Только подростков. Я же сказал, что даже не приближался к той клинике.

Я надеялся, что это прозвучало убедительно. С него станется в случае малейшего подозрения обратиться в полицию. Неизвестно еще, что он ответил на их вопросы.

– Вы уверены, что вам нечего рассказать полиции? – с нажимом спросил Ямада. Глаза его были похожи на алмазные сверла.

– Все, что я мог сказать, я сказал, – твердо ответил я.

Мои ладони влажные.

Мое сердце трепыхается, как раненый зверек.

Выдержать его взгляд трудно, как остановить руками бульдозер.

– Интуиция, которой я привык бесконечно доверять, шепчет мне на ухо, что вы лжете, Ито-сан.

«Конечно, я лгу, чертов сукин сын!» – хотелось мне крикнуть и убежать, вырваться из этой паутины.

Чтобы только не видеть его глаз, впивающихся в меня, как когти ястреба в кролика.

Чтобы не видеть его бледных тонких губ, из которых того и гляди высунется раздвоенный змеиный язык.

Но я сделал над собой еще одно усилие.

– Боюсь, что на этот раз ваша интуиция ошибается, Ямада-сан. Я действительно ничего не видел и не мог видеть. Просто развлекался с проституткой. И все.

Мне показалось, что он меня сейчас ударит. Я напрягся.

Бить он меня, конечно, не стал. Уверен, что остановило его не воспитание. Будь мы одни в офисе, неизвестно, чем кончилось бы дело. Может быть, я умывался бы кровью. Но рабочий день только начался.

А может быть, он придумал что-нибудь получше.

– Хорошо, – сказал Ямада. Его взгляд потух. Как у терминатора, из которого вытащили батарейку. – И все же прошу вас, если вы что-нибудь вспомните, сообщить мне… Или сразу в полицию. Лучше мне.

– Почему?

– Мой младший брат работает в полиции. Он мог бы посоветовать, что делать с информацией. Знаете, нередки случаи, когда свидетеля превращала в преступника сама полиция. Вам ведь не хочется отвечать за чужие нарушения?

– Конечно, нет.

– Вот и хорошо. Возвращайтесь к работе. И постарайтесь как можно быстрее привести себя в порядок. Мне не очень нравятся ваши тексты. Впрочем, я это уже говорил.

– Да, Ямада-сан. Я постараюсь. Конечно.

– Ну, идите, идите, – почти отечески сказал он.

Я вышел из кабинета, вытер платком лоб и направился к своему столу. Один раз я обернулся. У окошка своего кабинета стоял Ямада и смотрел мне вслед. От этого взгляда у меня по спине промчался табун мурашек. Заметив, что я увидел его, Ямада опустил жалюзи.

Этот взгляд преследовал меня весь день. Наверное, так смотрели врачи из отряда 731 на подопытных китайцев, перед тем как приступить к особо интересному эксперименту.

Но, как ни странно, до конца рабочего дня я дожил без всяких приключений. Выполнял свои обязанности. Из полиции больше не звонили. Ямада вроде решил на время оставить меня в покое. Кажется, гроза миновала.

Пообедал я на рабочем месте. Потом снова принялся за писанину. Все шло гладко. Видимо, утренняя встряска подействовала. Ямаде не откажешь в некоем извращенном педагогическом таланте.

Впрочем, чувство тревоги полностью не ушло. Оно напоминало о себе неприятной тяжестью внизу живота. Мне казалось, что вокруг моей шеи затягивается петля. Очень скоро, если ничего не изменится, она плотно обхватит шею, врежется в кожу, передавит дыхательное горло, зажмет сонную артерию, так что кровь перестанет поступать в мозг, а под конец с сухим треском раздробит шейные позвонки. Я представил себе это настолько четко, что даже почувствовал приступ удушья.

Ничего хорошего прощальный взгляд Ямады не предвещал. Ничего хорошего не предвещало его излишнее любопытство. Не говоря уже о «червяке». Все это выходило за границы обычных отношений подчиненного и начальника. И не менее успешно выходило за границы моего понимания.

Раньше я думал, что выражение «играть, как кошка с мышью» – просто речевой оборот. Пока не увидел этой игры своими глазами. В школе у меня был друг. Ну не то чтобы друг… Так, очень хороший приятель, с которым мы много времени проводили вместе. Общего у нас было немного. Но того, что имелось – патологического увлечения комиксами и американским футболом и такого же патологического отвращения к учебе, вернее, к учителям, – было достаточно, чтобы мы сошлись на какое-то время.

У него жил кот. Не знаю, какой породы, в этом я не разбираюсь. Но это был не кот, а чудовище. Огромный, весь в шрамах, с наполовину оторванным ухом и глумливой, чересчур наглой даже для кота, мордой.

Коты, как я думаю, якудза животного мира. Неуправляемые, нахальные, сующие морды и хвосты во все щели. А главное, постоянно рискующие жизнью из-за своего врожденного авантюризма. Потому-то и гибнут они чаще других домашних животных. И зачастую смерть у них бывает очень жестокой. Все, как у якудза.

Но этот кот был настоящим кумитё.[44] Дома его видели редко. В основном пропадал на свалке, находившейся недалеко от нашего квартала. Мы с приятелем тоже частенько там бывали. Уж не помню, что нас туда тянуло. Наверное, как это ни странно прозвучит, воздух свободы. На свалке ведь не может быть никаких правил и законов. Они там попросту никому не нужны. А что может быть свободнее места, где нет правил и законов?

Вот на этой свалке я и наблюдал однажды, как кот играет со своей жертвой. Правда, это была не мышь, а здоровая крыса. Старая и опытная. Тоже, наверное, глава какого-нибудь крысиного клана. Удивительно, как она попала в такой переплет. Может быть, слишком поверила в свою неуязвимость и опытность.

Начала схватки я не видел. Когда мы с приятелем вышли на небольшой свободный от хлама пятачок, кот-якудза уже сидел, якобы беззаботно поглядывая по сторонам, а прямо перед ним замерла крыса. Она была жива. И даже не сильно ранена. Хотя следы когтей отпечатались на ее грязно-серой спине.

Мы с приятелем остановились в нескольких шагах. «Смотри», – шепнул он мне на ухо. Ему было не впервой наблюдать за этой игрой.

Крыса, поверив, что кот потерял к ней интерес, попробовала юркнуть в ближайшую кучу мусора. Но тут же последовал молниеносный удар лапой. Крыса отлетела в сторону и получила уже в воздухе еще один удар. Шлепнувшись о землю, она оказалась придавленной лапой. Я заметил, что когти кот убрал. Но стоило крысе чуть пошевелиться, когти впивались в ее шкуру.

Через некоторое время все повторилось сначала. Кот убрал лапу и стал умываться. Ему не было никакого дела до жертвы. Крыса сидела неподвижно, прижавшись к земле. Ее облезлые израненные бока подрагивали. Несколько минут ничего не происходило. Крыса не хотела рисковать понапрасну.

Наконец последовал еще один рывок. И сразу за ним – несколько ударов лапами. На этот раз кот прикусил крысу за загривок и придавил к земле. Крыса пыталась барахтаться, но он лишь сильнее сжимал челюсти. Было хорошо видно, как под шерстью перекатываются желваки.

И еще несколько минут затишья. Однажды, когда крыса сидела уж очень долго, не предпринимая попыток к бегству, кот сам подтолкнул ее лапой. Крыса послушно дернулась, но тут же получила свое.