Очередь. Вторая. После третьей я понял, что левый стрелок отсекал меня от деревьев. Наверное они не знают об аномалиях. — Мелькнуло в голове, и я побежал ещё быстрее, стараясь продумать путь спасения. В голове всё перепуталось. Шум винтов вертолёта слился со стуком сердца в один непрекращающийся рокот, и я начал слабеть. До конца забора метров пятьсот. — Мелькнуло в голове. — А это значит, что там они расстреляют меня в два счёта. Надо что-то придумать до того, как бетонная стена останется позади, но вместо этого я молился. Молился всем святым, которых знал, чтобы свершилось чудо. И чудо свершилось…
Пробежав ещё сотню метров, я почувствовал резкую боль в руке, будто часы, подаренные Монголом, впились в кожу. Инстинктивно я присел, пытаясь сорвать с руки роковой подарок, когда воздух прорезал хлопок выстрела из винтореза. Свинцовая смерть ринулась ко мне, но, присев, я был для неё почти недосягаем.
Шаркнув мне о правую щёку, пуля полетела дальше. Я вновь пригнулся, и как раз вовремя, потому что в следующий момент она, встретившись с невидимой преградой, со свистом рванулась обратно. «Трамплин». — Подумал я.
Пробив лобовое стекло вертолёта, пуля заметалась по салону, и огромная махина, сбрасывая стрелков на аномалии, потянулась к земле. Мотор боролся не долго, и, спустя несколько секунд, вертолёт скрылся за оградой завода. Яркое пламя взметнулось над клёнами, пожирая тела пилотов.
Я немного постоял возле импровизированного крематория, потирая ободранную щёку. Через два часа я был за периметром…
— Давай быстрее, поторопил меня Хромой. — Раненый сталкер совсем плох.
Я ещё немного помялся, и, наконец, вошел в основной зал.
Вдоль правой стены тянулись деревянные нары. В левом углу на кожаном диване сидел Слон, протирая любимый автомат. На первых нарах я разглядел сталкера по кличке Череп. Лично я его не знал, но о подвигах Черепа ходили легенды, и от него опасности ждать не стоило. Вторые и третьи нары пустовали, а на четвёртых, лицом к стене, тяжело хрипел перебинтованный человек. Видимо именно он желал немедленно меня видеть.
В комнату вошел Сапёр, а за ним, неся кипу аптечек, проследовал Винни. Проходя мимо, он жестом поприветствовал меня, и прокричал Слону:
— Слон, подвинь стол к койке раненого. Я на него аптечки скидаю.
Слон послушно придвинул металлическую конструкцию к дальним нарам, и, нагнувшись над раненым, прошептал:
— Держись, браток. Щас доктор тебя заштопает.
Услышав эту фразу, тот приподнялся на локтях и прокричал:
— Спам, ты?
Я взглянул в лицо раненого и в ужасе попятился назад…
На меня смотрели пустые глазницы. Располосованное когтями лицо подёрнулось серым налётом пыли. Потрескавшиеся губы шептали что-то невразумительное. Но, не смотря ни на что, я узнал этого сталкера.
— Утюг? — Я не верил своим глазам. Я запомнил его шутником, рассказывающим у костра бородатые анекдоты, а теперь передо мной сидел всё тот же сильный, волевой сталкер, лишенный глаз… и правой ноги.
Несколько секунд я в оцепенении взирал в пустые глазницы утюга, после чего проговорил, стараясь, чтобы голос не срывался на визг:
— Живо бинты и горячую воду. Череп, достань спирт. Слон, будешь его держать, пока я бинтую ногу. Хромой, закрой дверь от греха подальше, а то что-то предчувствие у меня нехорошее. Винни, Сапёр, будьте наготове.
Мои слова не вызвали ни одного возражения. Череп тут же принялся рыться в своём рюкзаке, Слон обхватил ноги Утюга, а Винни достал из аптечки несколько свёртков бинтов.
Я с головой ушел в работу. Сзади скрипнула дверь, и механизм наглухо захлопнул её. Кто-то передёрнул затвор и присел на первые нары…
Работа по спасению Утюга заняла около трёх часов. Он весь был искусан слепыми псами, на груди и лице виднелись отметины от когтей химер, а обрубок правой ноги скорее всего пережил встречу с «Изломом». Пока я бинтовал его, в голове вертелась вереница мыслей, сменявших одна другую: Что произошло? Где Лич и Монгол? Где он наткнулся на химер? Почему не распознал излома?…
Когда, наконец, работа была закончена, и Утюг, отпив немного спирта из личных запасов Черепа, лёг спать, я подошел к Винни.
— Рассказывай.
— Ну, в общем, так: шли мы от болотного доктора. Видим, химера. Думали, показалось, а она как сиганёт на Сапёра. Ну, Череп в неё и пальнул. Она бежать. Смотрим, там, где химера сидела, человек лежит весь в крови и повторяет всякую ахинею. Чё-то про Хозяев зоны и часы с секретом. Приволокли сюда, а он очухался и давай орать «приведите Спама. Хочу его видеть». Вот мы тебя и позвали. — Он с облегчением выдохнул. — Всё.
— А ты говорил, он к вам в бункер заполз. — Проговорил я и улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.
— Ну, соврал. — Винни взглянул на меня, и мы оба расхохотались, вот только смех был скорее нервным.
…
Часа через два Утюг очнулся. Он долго ругался, и, наконец, заговорил спокойно:
— Спам, ты здесь. — Я отозвался. — Тебе грозит опасность. Он всех предал. Этот подонок привёл Чёрного. Беги, Спам, они придут за осколком.
Я поглядел на Черепа, который, побледнев как полотно рванулся ко входу в бункер, на ходу давая знак Слону и Сапёру, чтобы те баррикадировали дверь.
Что же такое было в словах умирающего сталкера, что Череп так перепугался?
— Кто предал? Где Монгол?
— Он. Он предал нас. Он привёл в лагерь чёрного дьявола. Чёрного сталкера. Они искали то, что спрятано в часах — осколок священного монолита, но Монгол его им не отдал. У него не было осколка. Тогда Чёрный их всех убил. Они все погибли, понимаешь, все!
Он издал душераздирающий вопль, и зарыдал, стряхивая с лица капли запёкшейся крови.
Перед моими глазами тут же предстали: Медведь, Принц, Монгол, Лич, Спрут, Феникс, сидящие у костра…
Вот один из них уходит в чащу, и через секунду возвращается, но не один.
Вот фигура в чёрном нависает над костром, вот раздаются выстрелы, но незнакомец играючи расправляется со всеми.
Вот он удаляется в чащу леса, оставляя у привала своего сообщника, но гаснущий костёр не даёт возможности разглядеть его лицо.
Вот, расшвыривая угли, вскакивает Утюг, вот он стреляет, и бросается в чащу.
Вот незримая тень возникает за его спиной, и десятки мутантов, спавшие до этого момента в своих убежищах, рвутся вперёд, преследуя раненого сталкера с автоматом.
Вот он поворачивается, выпуская последние пули в бегущего на него бюрера.
Вот автомат издаёт предательский щелчок, и падает на сырую траву, став абсолютно бесполезным.
Вот Утюг вновь разворачивается спиной к преследователям, и удаляется всё глубже в гиблые болота…
Я взглянул на часы. Прошло не более минуты с тех пор, как меня посетило видение, прервав наш с Утюгом разговор. Я на секунду замер, будто забыл что-то важное. Ну, да, часы!
— Не открывайте двери, сейчас будет выброс. Не открыва…
Мой голос утонул в рокоте выброса, проносящегося над болотом. Я повалился на пол, видя, как волна зеленоватого света просачивается сквозь полуоткрытую дверь бункера. «Она ведь была закрыта. — Промелькнуло в голове, прежде чем сознание меня покинуло»…
…
Очнулся я от сильнейшего удара в живот. Надо мной стоял хорошо экипированный мародёр с автоматом в руках. Недалеко от меня, с завязанными руками, стоял Вини. Двое мародёров тащили по полу тела Сапёра и Черепа, из груди которого торчал широкий, изогнутый кинжал. Чёрный сталкер явно успел здесь побывать.
Главный мародёр, его звали Уж, что-то выпытывал у Хромого, нанося удар за ударом.
— Где осколок монолита?
— Не знаю о чём ты. — Отвечал Хромой, сплёвывая кровь, и всё повторялось.
— Этот облучён. — Проговорил усатый мародёр, вводя в зал израненного Слона.
— Убить. — Прохрипел Уж, и вновь вернулся к допросу.
Мародёр послушно достал пистолет и дважды выстрелил в затылок приговорённому. Слон рухнул на пол. В голове вновь зашумело будто зона решилась выдать очередной секрет.
