В той стороне, куда улетел вертолёт, раздались приглушенные расстоянием выстрелы и грохот взрывов.

Вскоре забор вновь стал поворачивать. Заражённая зона оказалась несколько больше, чем я надеялся, но все же думаю, обозначенную ориентиром берёзу мы должны найти.

— Ты ищи наш ориентир, а я буду высматривать тропу. — Я кинул очередной камень, и мы прошли проверенный участок земли.

Теперь я смотрел только на траву под ногами, выискивая тропу и стараясь не пропустить аномалию. Сонька, не отвлекаясь, искала раздвоенную берёзу. И всё же тропку я обнаружил быстрее, чем она свою берёзу. С этой стороны заражённого радиацией участка тропа была видна сильнее, да и трава была невысокой, так что я легко её заметил и остановился. Сонька вопросительно посмотрела на меня, перевела взгляд на тропу и заозиралась в поисках берёзы.

Дело оказалось в угле зрения. Раздвоенный ствол берёзы был повёрнут так, что сливался в один, поэтому она её и не заметила. Мы вновь углубились в желтеющий лес и успели пройти минут десять, когда давешний вертолёт пролетел обратно. Ещё через полчаса я решил сделать небольшой привал. Мы вскрыли пару купленных накануне банок консервов и с удовольствием поели. Я уже завязывал рюкзак, когда моей ноги что-то коснулось. Я вздрогнул и посмотрел вниз, там об мою ногу спокойно тёрся наш рыжий кот.

— Привет, бродяга. — Удивлённо пробормотал я, будучи полностью уверенный, что в этот раз он нас точно не найдёт. Нашёл. Я достал из рюкзака палку сырокопчёной колбасы, отломил кусок, и, очистив от шкурки, положил перед котом.

— Ешь быстрее. — И, заметив краем глаза ухмылку Соньки, повернулся к ней. — Что?

— Ничего. — Продолжала улыбаться она. — Из тебя бы, наверное, получился хороший отец. Он догонит нас, пойдём, нам нельзя задерживаться.

Я тупо пялился на неё. Ну и как прикажете понимать её фразу про отца? Как намёк?

Наконец справившись с собой и отогнав фривольные мысли, я вновь начал завязывать рюкзак. Закинул его за спину, взял винторез и повернулся к ней. Сонька развернулась и зашагала по давно нехоженой тропе, так и не стерев с лица свою ехидную усмешку.

Кот за время нашего недолгого разговора и моего столбняка успел всё съесть и теперь вновь спокойно бежал позади меня время от времени останавливаясь и обнюхивая облюбованный участок.

Над нами вновь пролетел вертолет, и мы задумчиво проводили его взглядами. Видимо военные всё же не считали инцидент слишком серьёзным, потому что это была та же самая вертушка, что и в начале нашего пути. Второго вертолёта не было. На сей раз, он далеко не улетел, и мы, выйдя на большой участок без деревьев, даже видели его, носившегося в паре километров от нас и обстреливающего ракетами и пулемётом наземные цели. Я хмыкнул: «Не сладко, наверное, сейчас приходится „монолиту“». Оказалось, я ошибся. С земли взлетела белая дымная полоска, и военный вертолёт вспух огненным шаром и грудой обломков упал вниз. До нас донёсся отголосок взрыва. Мы как зачарованные стояли и смотрели на уже опустевшее небо.

— Действительно, «монолит» подготовился не слабо. — Наконец пробормотал я, вспомнив фразу сталкеров из «свободы», и подтолкнул Соньку к тропе.

Дела наши обстояли плохо. По всей видимости «монолит» повёл одновременно атаку по всему фронту, а может быть и вовсе кольцом от центра зоны, и мы, если будем продолжать двигаться в этом направлении, скоро с ними пересечёмся. Сворачивать было нельзя, и мы не сговариваясь, всё ускоряли шаг, пока, наконец, не перешли на бег.

Вдруг Сонька резко остановилась, и я, замешкавшись, врезался в неё.

— Что… — Начал, было, я возмущаться, но Сонька зашипела и поднесла палец к губам. Затем указала куда-то вниз впереди себя. Я осторожно выглянул, ожидая увидеть что-нибудь небольшое, но очень опасное. Но тропа оставалась пустой на всём протяжении, пока была видна. Я недоумённо посмотрел на Соньку. Та вновь кивнула вперёд и шепнула: «Следы». Я тихонько обогнул её, но, только нагнувшись, смог разглядеть пару небольших отпечатков, причём с разным протектором. Значит, прошли минимум двое, и как раз со стороны приближающегося «монолита». Я машинально повертел головой по сторонам, но ничего подозрительного не заметив, вернулся к созерцанию следов. Впрочем, ничего нового мне обнаружить не удалось, и я поднялся, отряхивая руки.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — Посмотрел я на Соньку.

— Смотря о чём ты думаешь. — Она продолжала настороженно осматривать окрестности.

— «Монолит» — коротко бросил я, и она кивнула.

— Какой-нибудь разведывательный отряд. — Она вновь двинулась по тропе. — Пошли, просто надо быть осторожнее.

— Нам нельзя медлить. — Напомнил я и вытащил из-за спины пистолет.

— У нас нет выбора. — Не согласилась Сонька. — Будем бежать, можем нарваться. Видишь, с другой стороны следов нет, значит, они тоже пошли по тропе.

— Чёрт! — Ругнулся я. — Чёрт! Чёрт! Похоже, нас зажали.

— Прорвёмся. — Буркнула Сонька и мы осторожно двинулись вперёд.

Не сказать, что медленно, но всё же это не бег. Я постоянно косился на просветы между деревьев справа, в надежде заметить атакующих прежде, чем они заметят нас, а Сонька продолжала идти первой и кидать камни.

— Не кидай ты их. — Заметил я через какое-то время. — Раз они здесь прошли, то аномалий точно нет.

Она пожала плечами, но кидать камни не прекратила, увеличив лишь дальность их полёта. Я вздохнул, но спорить не стал. Хочет кидать, пусть кидает. Я почему-то не сомневался, что даже если бы мы побежали, успеть проскочить цепь атакующих не удастся. Эта мысль терзала меня долгое время, пока мы шли, и, наконец, когда стала совсем нестерпимой, я её озвучил.

— Надо уходить на запад. — На ходу бросил я. — Мы не успеем их проскочить. Видела, как близко они уже вертолёт сбили? Ещё минут пятнадцать, ну максимум полчаса и мы выйдем прямо на них.

Сонька видимо сама поняла безнадёжность нашего положения и, не споря, свернула, впрочем, постоянно забирая немного севернее. Но всё, чего мы в результате добились, это вышли к очередному забору из колючей проволоки. Нервы Соньки, наконец, не выдержали, и она в отчаянии топнула ногой.

За колючкой виднелись какие-то одноэтажные бетонные постройки явно военного происхождения. Выбитые окна глядели на нас своими чёрными провалами и от этой мёртвой картины лично у меня побежали мурашки по спине. Идя вдоль забора мы вскоре вышли к покосившимся ржавым воротам с бурой звездой на обеих створках. По бокам от ворот стояли две наблюдательные вышки с прогнившими от старости лестницами, а у ворот лежала «ночная звезда», впрочем, никому из нас сейчас не нужная.

Мы уже прошли ворота, когда за ближайшими деревьями, отстоящими от забора бывшей военной базы на пару сотен метров, раздались автоматные очереди. Мы, не сговариваясь, юркнули за створки ворот и я, едва не упав на проломившейся ступеньке, вскарабкался по сгнившей лестнице на вышку. Сняв из-за спины винторез, я прильнул к оптике. Меж берёз и осин бежали трое сталкеров, постоянно оборачиваясь и стреляя по идущим следом цепью людям. Мне пришло в голову сравнение с виденным мной фильмом из прошлого века. Там фашисты так же цепью никого и ничего не боясь и не пригибаясь шли в атаку со «шмайсерами» наизготовку. Даже форма у них оказалась похожа — тёмно-синего, почти чёрного оттенка, она резкими пятнами мельтешила между начавших желтеть деревьев. Только в руках у атакующих были не древние «шмайсеры» а самые обыкновенные «калашниковы», и они коротко огрызались ими в убегающую троицу.

Вот один из троих споткнулся на бегу, и нелепо взмахнув руками, завалился лицом вниз. Двое склонились над ним, но видимо упавший отмучился сразу, потому что двое оставшихся сразу же вновь побежали.

Дальше смотреть я не стал, и так было ясно, что они бегут в нашем направлении. Моя мечта укрыться в одном из заброшенных армейских бараков и отсидеться помахала мне на прощанье и скрылась за оранжевыми от заходящего солнца облаками. Я выругался и полез вниз, сломав по пути ещё одну ступеньку и успев заметить в стороне от военной базы над лесом два массивных высоких металлических резервуара, похожих на нефтяные хранилища. Добраться бы туда, обороняться было бы проще, но видно не судьба.