— Да, сэр, — сказал Джуна. — У меня на кухне вкусное кофе...

— Нужно говорить «вкусный кофе». Запомни это, безграмотный червяк.

Как ни крути, а получалось, что день прошел впустую.

Но оказалось, что этот день еще не закончился. Приблизительно через час по телефону позвонил отец, и после этого семечко, посеянное несколько дней назад непонятным визитом миссис Слоун, дало побег, превратилось в деревце, зацвело пышным цветом и вскоре принесло плоды, неожиданно изобильные.

— У нас тут кое-что происходит, — донесся из трубки резкий голос инспектора, — довольно странные вещи, и я подумал, что тебе будет интересно.

Прилива оптимизма Эллери не испытал.

— Я уже столько раз разочаровывался...

— Ну, по моему суждению, версию со Слоуном это не отменяет. — Старику надоело церемониться с Эллери. — Так ты хочешь узнать или нет?

— Еще бы не хотеть. Что случилось?

Эллери услышал, как отец фыркнул, раскашлялся и прочистил горло — безошибочные знаки неодобрения.

— Давай-ка в управление. Это долгая история.

— Хорошо...

И Эллери вытащил себя из дому. От метро его уже мутило, голова побаливала, и вообще этот мир казался печальным местом. Ко всему прочему отец устроил совещание со своим заместителем, и Эллери был вынужден сорок пять минут томиться в приемной. Входя в кабинет к старику, Эллери шаркал ногами, демонстрируя крайнее недовольство жизнью.

— Что за потрясающие новости?

Инспектор толкнул его в кресло.

— Отдохни. Поступила дополнительная информация. Днем ко мне заходил твой приятель — как бишь его? — Суиза.

— Мой приятель? Насио Суиза? Ну и?..

— Говорит, что в вечер самоубийства Слоуна побывал в галерее Халкиса.

Усталость исчезла, Эллери подскочил:

— Быть не может!

— Спокойней, не рви на себе рубашку, — проворчал инспектор. — Не о чем волноваться-то. Вроде бы Суиза должен был готовить проспект с описанием отдельных экспонатов галереи — дело долгое и утомительное, — и он решил сделать рывок и поработать в тот вечер.

— Вечер самоубийства Слоуна?

— Ну да. Ты будешь слушать, юнец? Значит, приходит он к магазину, открывает дверь своим ключом и поднимается наверх в эту длинную главную галерею...

— Открывает дверь своим ключом. Как он сумел при включенной сигнализации?

— Она не была включена. Это значит, что не все ушли, — обычно тот, кто уходит последним, должен проследить за сигнализацией и предупредить охранное агентство. В общем, он поднялся наверх и увидел свет в кабинете Слоуна. Что-то ему нужно было спросить у Слоуна по поводу этого проспекта. Вот он и зашел в кабинет и, разумеется, обнаружил тело Слоуна, точно так же, как и мы чуть позже.

Эллери взволновался до потери пульса. Как загипнотизированный, он смотрел на инспектора, в уголке рта одной только силой привычки держалась сигарета.

— Точно?..

— Да, да, — ответил инспектор. — Голова на столе, пистолет на полу, под свисающей правой рукой, — все соответствует. Кстати, это произошло за несколько минут до нашего появления. Конечно, Суиза запаниковал — не могу его за это осуждать. Положеньице, прямо скажем... Он осторожничал, ни до чего не дотрагивался, сознавая, что если его там застанут, то объясняться придется до скончания века. И он быстро смылся.

— Клянусь несуществующей бородой Наполеона, — бормотал Эллери, уставясь на отца отрешенным взглядом. — Если бы только это было возможно!

— Что «если бы»? Сядь, опять ты распетушился, — цыкнул на него инспектор. — И не питай ложных идей, Эллери. Я целый час поджаривал тут Суизу, забросал его вопросами, как выглядела комната, и он выдержал испытание на все сто. Когда газеты напечатали, что это самоубийство, ему чуть полегчало, но все-таки он нервничал. Говорит, хотел посмотреть, как события будут развиваться дальше. Ничего больше не происходило, он понял, что от разговора вреда не будет, а совесть-то его мучила, ну он и пришел ко мне и все выложил.

Эллери яростно пыхтел сигаретой, унесясь мыслями в туманную даль.

Инспектор забеспокоился:

— Во всяком случае, к основному вопросу все это не относится. Просто любопытная информация, ни в малейшей мере не влияющая на версию о самоубийстве Слоуна.

— Да, да. В этом я с тобой согласен. Ясно же: раз по отношению к Суизе подозрений не возникало, то он не стал бы соваться со своей историей о посещении места... самоубийства, если бы был виновен. Но я думаю не об этом... Пап!

— Ну что?

— Ты хочешь получить подтверждение теории о самоубийстве Слоуна?

— Какое подтверждение? — Старик фыркнул. — Это уже не теория, это реальность. Но конечно, новые свидетельства и улики нам не повредят. Что ты имеешь в виду?

Эллери был весь как струна.

— Ты абсолютно прав! — крикнул он. — Судя по твоему пересказу, в истории Суизы нет ничего, что могло бы опровергнуть версию с Слоуном. Но теперь мы можем доказать самоубийство более полно, для этого нужно только задать мистеру Насио Суизе один маленький вопросик... Понимаешь, папа, несмотря на твою убежденность, что появление Суизы в том кабинете никак не изменяет факты, все же остается крошечная щель, бесконечно малая вероятность... Кстати, уходя в тот вечер из здания, Суиза включил сигнализацию?

— Да. Говорит, чисто машинально.

— Ясно. Пошли к Суизе. Сегодня мне не уснуть, если я не разберусь с этим пунктом.

Инспектор пожевал нижнюю губу.

— Дьявол! Ты, как всегда, в точку, сыщик. Ну я и дурень, что не догадался сам спросить его об этом. — Он вскочил на ноги и потянулся за пальто. — Суиза сказал, что будет в галерее. Поехали!

Они застали Насио Суизу, страшно взбудораженного, в пустой галерее Халкиса на Мэдисон-авеню. Он выглядел не столь безукоризненно, как обычно, и одна прядь волос в гладкой прическе лежала не на месте. Он встретил их напротив закрытой и огражденной решеткой двери кабинета Гилберта Слоуна и нервно пояснил, что после смерти Слоуна этой комнатой не пользовались. Болтовней он пытался замаскировать самое настоящее смятение. Усадив их в своем заставленном антикварными вещами кабинете, Суиза не выдержал:

— Что-то не так, инспектор? Что-то не...

— Не заводитесь, — спокойно произнес инспектор. — Вот у мистера Квина есть еще парочка вопросов.

— Да?

— Я так понял, — сказал Эллери, — что вы вошли в соседний кабинет, к Слоуну, в тот вечер, когда он умер, потому что заметили там свет. Это верно?

— Не совсем. — Суиза крепко сжал руки. — Просто я намеревался поговорить со Слоуном кое о чем. Войдя в галерею, я понял, что Слоун у себя, поскольку из-под двери пробивался свет.

Квины разом двинулись, словно сидели на электрических стульях.

— А-а, из-под двери, — со странной интонацией протянул Эллери. — Значит, перед тем как вы вошли, дверь в кабинет Слоуна была закрыта?

Суиза был озадачен.

— Ну да, естественно. Это так важно? Мне казалось, я упомянул об этом, инспектор.

— Ничего подобного! — рявкнул инспектор. — А убегая отсюда, вы оставили дверь открытой?

Суиза промямлил:

— Да. Я запаниковал и не подумал... А какой у вас вопрос, мистер Квин?

— Вы уже на него ответили, — сухо проговорил Эллери.

Все вдруг переменилось. Полчаса спустя Джуна был совершенно сбит с толку, увидев инспектора в отвратительном настроении и чрезвычайно веселого Эллери. Молодой Квин даже что-то напевал и резвился перед огнем, который поспешно разжег ошарашенный Джуна. Инспектор сделал два звонка, и больше никто из них не произнес ни слова. Эллери успокоился, растянулся в своем любимом кресле, пристроил ноги на подставке для дров и принялся изучать картины, создаваемые пламенем, — но глаза его так и сияли.