Трент. Катастрофой! Давайте. Глобальной катастрофой!

Стоун. Разберёмся в этом деле.

Трент. Разберёмся.

Стоун. Скажите мне, сэр, что общего у этих десяти стран: Индии, Египта, Ирака, Аргентины, Израиля, Японии, Южной Кореи, Южной Африки, Ливии, Бразилии.

Трент. Понятия не имею.

Стоун. Через десять лет, сэр, каждая из этих стран будет обладать ядерной бомбой.

Трент. Неужели!

Стоун. Да, сэр.

Трент. И с вашей точки зрения это значит, что мы обречены.

Стоун. Нет сэр. Зависимость не так пряма. Это лишь та глина, из которой лепится, формируется, создаётся наша обречённость.

Трент. Вы говорите об обречённости, будто это произведение искусства!

Стоун. Именно так! Для меня в этом и заключена какая-то частица её ужаса… и соблазна. (Улыбается.)

Трент откидывается на спинку стула и разглядывает Стоуна с новым интересом.

Скажите мне, сэр. Что вы знаете о ядерном оружии?

Трент (всё ещё потрясённый оборотом, какой приняла беседа). То, что знает большинство из нас.

Стоун. Иначе говоря — не так уж много.

Трент. Я бы сказал, наоборот. Довольно много.

Стоун. Знаете, что оно вредно для здоровья, так, что ли?

Трент. Да.

Стоун (с теплотой). Ну что ж, неплохо для начала. (После паузы.) Причина, заставляющая меня думать, что конец света приближается, имеет отношение к некой… информации. Я наткнулся на неё год назад. Не скажу, как. Во всяком случае, не сейчас… Эта информация, на первый взгляд, настолько невероятна, что раскрой я её вам просто так — вы бы ни за что не поверили, как в первый момент не поверил и я сам. И в какой-то степени всё ещё не верю, не могу! Хотя знаю наверняка — это правда. Понимаете, в чём дилемма? Если я расскажу вам то, что знаю, вы решите: Стоун с ума сошёл — и уйдёте. Конец замысла, конец надежд. С другой стороны, если вы всё-таки поверите в мой рассказ, тогда мне остаётся лишь заключить, что если кто-то и на самом деле сошёл с ума, так это — вы. Что же мне делать? Ответ очевиден. То, что я узнал сам, вам придётся узнать тоже самостоятельно… Каким образом? Доверяясь собственной интуиции, сэр.

Трент. Моя интуиция подсказывает: беги отсюда!

Стоун. Разумеется. Чтобы спасти себя от ужаса, о котором вы ещё не имеете представления. Отчего вы поглядываете на окно, сэр? Это не выход.

Трент. А при чём тут пьеса?

Стоун. В самом деле, при чём?!.. Потому что театр, сэр, — единственная муза, которая в равной степени затрагивает и душу и интеллект. А если мы хотим выжить, необходимо и то и другое.

Молчание.

Трент. А я тут при чём?

Стоун. Я уже предупредил, сэр, что не могу вам этого сказать.

Трент. Почему не можете?

Стоун. Потому что сейчас, сэр, ваша сила — в неосведомлённости.

Молчание.

Трент. Простите, сэр, но я так работать не могу. Мне нужно знать.

Стоун рассматривает его изучающим взглядом. Колеблется: сказать или нет. Не промолвив ни слова, отворачивается.

Ладно. Я возьмусь за работу. Идёт? Но только если скажете, что же в моих пьесах заставило вас подумать, что именно я гожусь для этого дела. Как — справедливо или нет?

Стоун. Справедливо, сэр, весьма справедливо и даже очень. (После паузы.) Вообще-то я не видел ни одной вашей пьесы.

Трент, совершенно не подготовленный к такому ответу, устремляет взгляд в пространство.

Правда, меня заверили, что они очень хороши.

Трент. Стоун, да вы просто спятили!

Стоун. Отнюдь нет. Стал бы я заниматься всем этим в таком случае.

Трент. Но кто-то здесь… того… И, если не возражаете, я, пожалуй, покину вас, пока это не стряслось со мной! (Порывается уйти.)

Стоун (доставая револьвер). Извините, сэр, я возражаю.

Трент, увидев револьвер, останавливается.

Сэр, я в отчаянии. К тому же я игрок. Сделаю одну ставку… Скажу вам вот что. Мы с вами встречались.

Трент (ошеломлённо). Где?

Стоун. Не могу сказать.

Трент. О боже мой!

Стоун. Прошу вас, сэр! Прошу вас! Я вполне нормален. У меня веские причины вести себя с вами таким образом.

Трент. Не припомню, чтобы когда-либо я встречался с вами.

Стоун. А я вспомнил, как только пришёл к вам в тот вечер в офис. И не заметил ни малейшего намёка на то, что вы меня узнали.

Трент. Вы ожидали, что я вспомню?

Стоун. Уверенности не было.

Трент. На что же надеялись?

Стоун. Узнаете — не узнаете… Второе в данном случае предпочтительнее.

Трент. Имеете в виду мою неосведомлённость…

Стоун. Именно её, сэр, вашу неосведомлённость.

Трент. Не верю в эту сказку.

Стоун. Что ещё сказать вам, сэр: этот случай врезался мне в память. Уверен, со временем он вспомнится и вам.

Трент. Когда это произошло?

Стоун. Не могу вам этого сказать.

Трент. Это было недавно?

Стоун. «Недавно» — растяжимое понятие.

Трент. В последние пять лет?

Стоун. Сэр!

Трент. В последние пять лет?

Стоун. Нет, сэр!

Трент. Десять?

Стоун. Ближе к истине. Вот и всё, что я вам скажу, сэр. И не настаивайте.

Трент. Там были только мы с вами?

Стоун. Сэр! Прошу вас!

Трент. Там были только мы с вами?

Стоун. Нет, сэр. Ну, теперь всё?

Трент. Сколько человек там было?

Стоун. Не могу вспомнить. Не считал. Несколько. Много.

Трент. А что они делали?

Стоун. То же, что и я, сэр… Наблюдали.

Трент. Какого дьявола, о чём вы говорите?

Стоун. Сэр, не могу и не хочу больше рассказывать.

Трент. Хорошо. Отлично. Угадайте, куда я иду. (Направляется к двери.)

Стоун (наставляя на него револьвер). Сэр!

Трент. Оставляю вам право выбора. (Направляется к выходу.)

Стоун. Ну хорошо, сэр. Хорошо. Скажу вам только вот что…

Трент останавливается, возвращается.

Но только это… Чуть больше — и мой замысел рухнет. (После паузы.) Тот случай… убедил меня… что у вас тонкое понимание того, что есть зло.

Трент. У меня?

Стоун. Да, сэр. У вас.

Трент, потрясённый, задумывается.

Ещё одна деталь: вдруг ни с того, ни с сего меня потянуло на щедрость! Хочу предостеречь вас, сэр. Будьте осторожны: вообще-то говоря, я не совсем ваш союзник во всём этом.

Трент. О, потрясающе отрадная новость!

Стоун. А теперь, сэр, настал мой черёд вас покинуть. Чарльз вас проводит. Всего хорошего.

Трент поворачивается лицом к зрительному залу. Сцена погружается в темноту. Но небо за окном остаётся светлым. В тёмной комнате угадывается лишь неподвижный силуэт Стоуна.

Трент. Я взялся за работу… по двум причинам… (Достаёт пачку сигарет.) Первая, конечно, — это деньги: какой писатель откажется от такой сделки? (Достаёт сигарету.) Другая, конечно, — это любопытство. (Зажигает сигарету. Его рука дрожит.)

Тем временем за окном светлеет. Трент постепенно погружается в темноту. На фоне ярко сияющего неба виден лишь его силуэт. Трент дымит сигаретой, её огонёк мерцает, как глаз. Затем — полное затемнение.

Музыка: медленный блюз, каким обычно сопровождают телесериалы про бывалых детективов. Это — музыкальная тема Трента. Она продолжается в то время, как…

Высвечивается замызганный гостиничный номер. Трент сидит в обшарпанном кресле с сигаретой в зубах. Справа от него окно, из которого видна красная неоновая вывеска, вспыхивающая на той стороне улицы. Другой источник света, кроме вывески, — лампа у окна. На столике рядом с Трентом бутылка виски, наполненный до половины стакан, пачка сигарет, пепельница, заваленная окурками.