Под воздействием энтеогенов и благодаря медитации я осознал, что моя душа не ограничена ни размерами моего тела, ни сроком его существования. Хотя тело умрёт, я знаю, что сознанию смерть не грозит. Сегодня мне кажется, что смерть будет похожей на кислотное путешествие, в конце которого меня встретит гуру. Меня ждут бурные переживания, но он будет за этим наблюдать. Не думаю, что этот опыт будет травмирующим, ибо я связан с гуру на уровне души. Сила веры и преданности преодолевает страх. Я в это не просто верю; это глубинное знание, и вам тоже нужно обрести его. Вы узнаете, что являетесь чем-то большим, чем материя, и поймёте, что смерть — просто порог в излучине реки, за которым открываются новые просторы.

Момент смерти не обязательно трансформирует нас. В конце концов, мы умираем такими, какие есть: не лучше и не хуже, не умнее и не глупее. Каждый из нас приближается к мгновению ухода с суммой всего, что сделал, и поэтому нужно как можно быстрее начинать готовиться к последнему переходу — пробуждаясь, завершая дела и превращаясь в мудрого старца, способного навсегда смежить очи без сожалений. Так как никто не знает часа своей кончины, необходимо обрести способность полностью сознавать каждый момент жизни. Наблюдая в медитации за своим дыханием, мы осознаём, сколь хрупок этот процесс, который в любой момент может прерваться. Но такое понимание должно не порождать страх, а обострять нашу чувствительность и внимательность.

Учась встречать смерть с открытыми глазами и сердцем, полезно побольше узнать о смерти некоторых великих людей. Когда в Махатму Ганди выстрелили в упор на дорожке сада, он умер с именем «Рам» на устах — потому что всю жизнь повторял имя Бога. Мой гуру, Ним-Кароли Баба, перед смертью повторял «Ом джая Джагадиша Харе» — «Слава Господу Вседержителю». Когда к японскому мастеру дзэн приблизилась смерть и напомнила, что ему надо сочинить предсмертное стихотворение, он за мгновение до своей кончины взял перо и написал:

Рожденье есть рожденье, А смерть — всего лишь смерть. О том стихотворенье, Что не о чем скорбеть.

Филлис, моя мачеха, перед смертью попросила: «Ричард, посади меня». Я поднял её, придерживая одной рукой её спину, чтобы она не упала назад, другой поддерживал, чтобы она не упала вперёд. Филлис медленно сделала три глубоких вдоха и испустила дух. Не каждому дано умереть так легко. Когда умирал сварливый основатель гештальттерапии Фриц Перле, он доставил немало проблем своей сиделке. «Доктор Перле, пожалуйста, лягте, — просила она. — Вам нельзя сидеть». Тот ответил: «Не учите Фрица Перлса жить», — и умер. А последними словами моего приятеля Тима Лири было: «Почему? А почему бы и нет?»

Есть прекрасная старая история о военачальнике и монахе, которая демонстрирует, насколько осознанно можно встречать момент смерти.

Армия завоевателей проходила через города, грабя и убивая людей. Все жители боялись захватчиков, которые были особенно жестоки по отношению к монахам. Они не только не жалели их, но и подвергали изощрённым пыткам.

В этой армии был один особенно жестокий военачальник. Войдя в город, он приказал своему адъютанту отчитаться о состоянии горожан. Тот сказал: «Все люди страшатся тебя и склоняются пред тобой». Понятно, что военачальнику было очень приятно это слышать. А помощник продолжал: «Все монахи из местного монастыря в ужасе бежали в горы. Кроме одного».

Военачальник рассвирепел и помчался в монастырь, в котором обитал монах, посмевший бросить ему вызов. Распахнув ворота, он увидел спокойно стоящего посреди двора монаха. Грозный завоеватель подошёл к нему и надменно спросил:

— Ты что, не знаешь, кто я? Да я могу, не моргнув глазом, проткнуть твоё брюхо мечом!

— А ты что, не знаешь, кто я? — спокойно ответил монах. — Я могу, не моргнув глазом, наблюдать за тем, как ты протыкаешь моё брюхо мечом.

Военный, признав высшую истину, вложил меч в ножны, поклонился и ушёл.

Справедливости ради следует отметить — то, что беспокоит нас сегодня, будет беспокоить нас и на смертном ложе. Люди нередко умирают тяжело, и, чтобы пройти через это испытание достойно и с минимальными страданиями, необходимы максимальное самообладание и ясность ума. Шервин Наленд в своей книге «Как мы умираем» описывает связанные с моментом смерти физические и психические страдания: замедление кровообращения и омертвение сердечной мышцы (нарушение естественного ритма сердцебиения и переход сердца в состояние «хаотичных судорог и фибрилляции желудочков»), недостаточное поступление в ткани кислорода, отказ органов, разрушение жизненно важных центров. Грудь умирающего может сдавить, как тисками; его может пробрать холодный пот. Не исключено затруднённое дыхание, рвота и мучительная боль. На чём же нам, мудрым старцам, нужно будет сосредоточиться в таких болезненных условиях, чтобы умереть в ясном уме и без протеста? На сознании души, конечно.

Необходимо максимально отстраниться от смерти тела и воспринимать происходящее в перспективе Сознания. Это чрезвычайно трудно, но, как доказали осознанные существа, не невозможно. В любом случае, надо стремиться к этому, понимая, что, насколько мы в момент смерти погрузимся в сознание души, настолько сможем быть спокойными среди сумятицы умирания. В связи с этим практика медитации приобретает новое значение. Как атлет готовится к состязанию, накачивая мускулы, так мы можем готовиться к смерти, уравновешивая свой ум и шлифуя способность входить в состояние внутреннего свидетеля.

Чем больше помощи получает умирающий человек, тем лучше. Подобно тому как акушерки помогают появиться на свет ребёнку, в обществе должны быть обученные специалисты, помогающие людям умирать. К несчастью, в нашей культуре большинство умирающих уходят из мира в одиночестве, ночью, на больничной койке. Разве относиться так к умирающему — не всё равно что отправить матроса на лодке в море ночью, без карты, маяка и компаса, без напутствия?

Насколько всё иначе в традиционных духовных культурах! Например, в Тибете монахов и монахинь учат ориентировать умирающих в верном направлении. Зная, что умирающий человек задыхается, чувствует жажду, холод, тяжесть, они побуждают его не фиксироваться на этих феноменах. Они дают примерно такие инструкции: «Когда избавляешься от элемента Земля, чувствуешь тяжесть. Когда избавляешься от элемента Вода, чувствуешь сухость. Когда избавляешься от элемента Огонь, чувствуешь холод. Когда избавляешься от элемента Воздух, твой выдох становится длиннее, чем вдох. Появляются образы. Не потеряйся в деталях. Не привязывайся ни к какому феномену. Они все — часть естественного процесса. Да будет твоё сознание свободным».

В наших силах стать такими существами, которые способны воспринимать все эти феномены спокойно, без сопротивления. Хотя последние мгновения жизни могут по своей интенсивности отличаться от всего предыдущего опыта, готовиться к ним следует точно так же, а именно: учиться воспринимать каждую мысль и ощущение с открытым сердцем и любовью, не держаться ни за приятное, ни за неприятное, возвращаться к чистому сознанию.

Я нахожу восхитительным, что оптимальный способ жить от момента к моменту одновременно является оптимальным методом подготовки к смерти. Не менее восхитительно то, что примирение с будущей смертью является необходимым условием воистину радостной жизни. Если в нашем сознании присутствует смерть — как великая тайна и возможность преображения, — то настоящий момент обогатится той энергией, которая раньше расходовалась на отрицание. Конфуций однажды сказал: «Тот, кто утром нашёл свой путь, вечером может радостно умереть». Хотя это парадоксальное высказывание, возможно, смутило вас, оно является величайшим благословением — если смотреть на него с точки зрения души.