– Я согласен назначить вам выгодные проценты, если вы позволите выплачивать долг по частям, скажем – раз в три месяца начиная со следующего года. Расплачусь окончательно лет через семь.

– У меня идея получше, – ответила Джиджи. – Почему бы вам не жениться на мне?

Среди прочих возможностей брак с новым наследником герцогского титула всегда стоял на первом месте, хотя Джиджи без восторга относилась к этой затее. У Каррингтона было множество недостатков, но с ними она кое-как могла бы смириться, а при случае даже оценить их. Но Джиджи морщилась при мысли о сентиментальном муженьке, который сохнет по другой девице – к тому же эту девицу она откровенно презирала.

Но вот сейчас, встретившись с лордом Тремейном, она изменила свое мнение о нем. И теперь уже мысль о том, чтобы выйти за него замуж, все сильнее ее распаляла.

– После свадьбы я отменю семьдесят процентов долга, – сказала Джиджи.

Маркиз внимательно посмотрел на нее, ж в какой-то момент ей показалось, что он искренне возмутился. Но он лишь усмехнулся и спросил:

– Почему только семьдесят?

– Ведь пока вы еще не герцог… И неизвестно, когда им станете. – Она намеревалась проявить сдержанность и дать ему время подумать. Но в следующую секунду у нее с языка сорвалось: – Ну, что скажете?

Маркиз немного помолчал, потом ответил:

– Я весьма польщен, но мое сердце уже отдано другой.

– Сердце переменчиво. – «Боже правый, я говорю точно дьявол, вознамерившийся купить его душу», – мысленно добавила Джиджи.

– Я все же склонен думать, что мой характер отличается постоянством.

Черт бы побрал эту мисс фон Швеппенбург! Ну почему ей так повезло?

– Может, вы и правы. – Джиджи пожала плечами. – Но мне нужна ваша рука, а не сердце.

Тремейн остановился и похлопал жеребца по холке, приказывая ему стоять. Она тоже остановилась.

– Мисс Роуленд, вы еще очень молоды, но уже так беспощадны к себе. Почему? – спросил он, заглядывая ей в глаза.

Джиджи вдруг захотелось схватить его за руку и рассказать обо всем – рассказать о том, что ожесточило ее душу. Но она снова пожала плечами.

– Я с четырнадцати лет имею дело с охотниками за богатыми невестами и великосветскими дамами, которые меня совершенно не замечают.

– По-вашему, любовь и уважение для брака не обязательны?

– Насчет любви вы правы. Поэтому любите, кого хотите. Пропадайте у дамы сердца хоть целыми днями. Как только мы скрепим брак, можете вообще уйти и не возвращаться, пока вам не понадобится наследник.

Наверное, зря она это сказала. Даже ей собственные слова показались чересчур дерзкими и бестактными. Когда же маркиз посмотрел на нее потемневшими глазами, у нее пересохло во рту.

– Я иначе представляю себе супружескую жизнь, – ответил Тремейн. – Боюсь, мы не подходим друг другу.

До чего же он хорош! К тому же красив и умен. Только слишком уж принципиальный… Немного разочарованная словами маркиза, Джиджи спросила:

– А что, если я захочу взыскать долг?

– Вы ничего не выиграете, – с невозмутимым видом ответил Тремейн. – Даже обобрав нас до нитки, вы не вернете и половины тех денег, которые задолжал мой покойный кузен. И вам это известно.

Они снова зашагали по тропинке. Размышляя, Джиджи то и дело хмурилась – она ужасно досадовала на мисс фон Швеппенбург. Чем же Теодора так приворожила маркиза? И какое право имела на него эта девица, готовая покорно принять предложение любого влиятельного богача, если тот заслужит благосклонность ее матери? Неужели красота, элегантность и безупречная игра на фортепиано так много значили?

Покосившись на Джиджи, маркиз спросил:

– Я вас обидел?

Чем он мог ее обидеть? Ей все в нем нравилось – все, кроме его возлюбленной.

– Нет, сэр. Вы не обязаны жениться только для того, чтобы доставить мне удовольствие.

– Не знаю, утешит ли это вас, но я польщен, мисс Роуленд. До сих пор никто не просил моей руки, – добавил маркиз с усмешкой.

– Дело в том, сэр, что раньше вы не представляли совершенно никакого интереса. Зато теперь… Теперь готовьтесь – молоденькие девушки будут ходить за вами по пятам, предлагая руку и сердце.

– Но вы навсегда останетесь первой, – заметил маркиз.

Первой? Он что, насмехается над ней?

– Да, первой, кому отказали, – пробурчала Джиджи.

Лорд Тремейн ничего не ответил, и они довольно долго шли молча. Ветер усиливался, а снег, заметавший тропинку, поскрипывал у них под ногами. Где-то в полумиле от дома они встретили миссис Роуленд – ее сопровождали трое слуг с фонарями. Увидев дочь, она воскликнула:

– Ах, Джиджи!

Подобрав юбки, миссис Роуленд бросилась им навстречу. Заключив Джиджи в объятия, она принялась целовать ее, приговаривая:

– Ах, Джиджи, ах, глупенькая… Но где же ты была? Посмотри, какая ужасная погода. Ты могла замерзнуть… и умереть!

– Не беспокойся, мама, – в смущении пробормотала Джиджи; ей было неудобно, что мать говорит так в присутствии лорда Тремейна. – Я же не путешествовала по Антарктиде. Просто вышла немного прогуляться.

– Я беспокоилась, потому что в последнее время ты была сама не своя. А теперь давай-ка…

Тут миссис Роуленд наконец-то заметила рядом с Джиджи красивого незнакомца. Она вопросительно взглянула на дочь, и та, тихо вздохнув, сказала:

– Мама, позволь представить тебе маркиза Тремейна. Лорд Тремейн, это моя мать, миссис Роуленд. Маркиз любезно согласился проводить меня, чтобы я не заблудилась при таком страшном буране.

Миссис Роуленд расплылась в улыбке:

– Ах, лорд Тремейн, а мы думали, что вы все еще в Париже…

– Семестр закончился неделю назад, мадам. – Он поклонился. – Надеюсь, вы меня простите. Я по незнанию вторгся в ваши владения и случайно встретил мисс Роуленд. Она позволила составить ей компанию.

Маркиз повернулся к Джиджи и снова поклонился.

– Чрезвычайно рад нашему знакомству, мисс Роуленд. Полагаю, теперь вы в надежных руках.

– Сэр, вы шутите? Неужели вы действительно собираетесь ехать куда-то в такую ужасную погоду?! – изумилась миссис Роуленд. – Да вы ведь наверняка заблудитесь в темноте! Нет уж, вы непременно должны зайти к нам.