– «Гибралтар», – пробормотал Джек.

– Ты ведь катался на этой посудине?

Джек кивнул. Он прослужил на борту «Гибралтара» семь лет. Это был самый большой вертолетоносец военного флота США, который уступал по размерам лишь гигантским авианосцам. «Гибралтар» входил в состав печально известной десантной группировки «морские аллигаторы», совмещавшей ударную мощь морской пехоты со скоростью и мобильностью военно-морских сил.

– Гляди! – окликнул его Роберт.

Слева по борту, рядом с буями, на воде качались какие-то обломки. Еще несколько секунд назад их там не было. Джек прищурился.

– Дайте мне бинокль.

Роберт отошел и вскоре вернулся с биноклем «Минолта». Джек поднес окуляры к глазам, отрегулировал фокус и увидел то, что привлекло их внимание. На воде покачивалась спинка самолетного кресла. На красной ткани отчетливо виднелась синяя эмблема президента Соединенных Штатов. Внезапно накатившаяся волна перевернула кресло, мелькнула бледная человеческая плоть… безвольно свисающая рука… В глазах у Джека потемнело.

– Ну что, – нетерпеливо спросил Роберт, – это обломок?

Джек не смог ответить. Он вспомнил, как двенадцать лет назад после катастрофы «Атлантиса» сам кувыркался в воздухе. Повези ему чуть меньше, тогда он мог бы выглядеть точно так же.

Лиза обеспокоенно прикоснулась к его плечу.

– Что с тобой, Джек?

Дрожащий, побледневший, он опустил бинокль.

– Не надо было нам сюда приходить, – проговорил он. – Ничего хорошего из этого не выйдет.

25 июля, 21 час 34 минуты

Овальный кабинет Белого дома,

Вашингтон, округ Колумбия

Дэвид Спенглер ожидал за дверьми Овального кабинета. Несмотря на поздний час, все вокруг бурлило. По коридорам Белого дома носились секретари, курьеры и прочая мелкая сошка. Такая же суматоха царила не только на Пенсильвания-авеню, а повсюду в границах Белтуэй – кольцевой автомагистрали, опоясывающей Вашингтон. Журналистов то и дело созывали на пресс-конференции, на Капитолийском холме происходило экстренное заседание обеих палат Конгресса, а в перерывах сенаторы и члены палаты представителей вступали друг с другом в ожесточенные перепалки.

И весь этот ад происходил из-за исчезновения одного-единственного человека – президента Бишопа.

Это же событие заставило сегодня утром прилететь из Турции и самого Дэвида. Он вместе со своими оперативниками в спешном порядке и без объяснения причин был отозван с задания, которое они выполняли на границе с Ираком.

– Кофе, сэр? – окликнула его плоскогрудая девица с подносом, заставленным чашками.

Он отрицательно мотнул головой.

Сидя в кожаном кресле, Дэвид продолжал рассматривать помещение – не двигаясь, лишь незаметно поводя глазами из стороны в сторону, но не упуская ни единой детали: приглушенного шепота, недосказанной шутки, легкого аромата духов. Он сделал глубокий вдох. В воздухе пахло новыми возможностями.

Его собственный босс, директор ЦРУ Николас Разиков, находился в кабинете у нового главы государства, вице-президента Лоренса Нейфа.

Нейф уже провел приватные встречи с каждым из членов бывшего кабинета министров Бишопа. Кого новая метла выметет из правительства? Слухи и догадки распространялись по коридорам власти подобно лесному пожару. Ни для кого не являлось секретом, что между политическими взглядами Бишопа и Нейфа лежала глубокая пропасть. Последнего пригласили в команду только затем, чтобы на президентских выборах завоевать голоса южан, а в результате эти двое почти постоянно конфликтовали. Дэвид подозревал, что сейчас все высокопоставленные чиновники соревнуются в том, кто из них окажется более удачлив в вылизывании задницы Нейфа. Единственным, к кому это не относилось, был директор ЦРУ. Нейф и Разиков всегда были близкими друзьями. Они вместе учились в Йельском университете и придерживались одинаковых позиций, когда речь заходила об иностранных посягательствах на интересы и безопасность страны.

На одном из официальных мероприятий в Белом доме Дэвиду как-то удалось наблюдать Нейфа вблизи, и тот со своей фальшивой улыбкой и снисходительным отношением к окружающим произвел на него впечатление слабого и неискреннего политика. И все равно, по мнению Дэвида, Нейф выгодно отличался от предыдущего хозяина Овального кабинета. Президент Бишоп был чересчур мягок, настоящий «голубь». Взять тех же китайцев. Он с ними нянчился, а Нейф предлагал занять значительно более жесткую позицию.

Всунув в ухо наушник от диктофона, секретарша Нейфа печатала на компьютере какой-то документ. Время от времени она смотрела на Дэвида и, когда он перехватывал эти взгляды, смущенно улыбалась. Высокий, широкоплечий и мускулистый Дэвид давно привык к такой реакции женщин. У него были коротко стриженные светлые волосы, рубленые черты лица, а кожа за годы выполнения заданий в различных жарких странах стала бронзовой. До прерванной операции в Турции Дэвид выполнял задание в Ливане, где он и его ребята ликвидировали известного террориста вместе со всей семьей и подожгли отель, в котором тот жил, уничтожив тем самым любые возможные улики убийства. Все было проделано исключительно чисто.

Он безмерно гордился своими парнями, каждого из которых готовил и тренировал лично и каждый из которых был готов отдать за него жизнь. Вместе они являлись наиболее успешной группой по проведению тайных операций, и счет врагам государства, которых они отправили на тот свет, давно перевалил за тысячу.

На столе секретарши зазвонил телефон, и взгляд Дэвида метнулся в ее сторону. Сняв трубку, секретарша произнесла только две фразы:

– Да, сэр. Сию минуту, сэр, – а затем положила трубку и повернулась к Дэвиду. – Президент…

Поняв, что допустила непростительную ошибку, женщина вспыхнула до корней волос. Пока не было неопровержимых доказательств того, что Бишоп погиб, Нейф формально не являлся президентом.

– Вице-президент Нейф просит вас присоединиться к ним с мистером Разиковым в Овальном кабинете.

Дэвид пружинисто поднялся с кресла. Его удивление в связи с неожиданным приглашением выдавала единственная морщинка на лбу. Секретарша указала ему на дверь, ведущую в Овальный кабинет, и вернулась к своей работе. Он пересек приемную, гадая, зачем его вызвали, и подошел к двери, которую открыл неизвестный ему агент секретной службы.

Войдя внутрь, Дэвид сделал три шага и остановился у края ковра с круглой президентской эмблемой. Изображенный на ней орел смотрел на него с таким же интересом, как и двое находившихся в кабинете мужчин. Босс Дэвида сидел в кресле. Бывший морской пехотинец, он, несмотря на свои почти шестьдесят, был столь же энергичен и бодр, как в молодости. И, как всегда, жесткий взгляд его синих глаз был непроницаем. Дэвид испытывал по отношению к Разикову глубочайшее уважение.

– Присоединяйтесь к нам, коммандер Спенглер, – пригласил его вице-президент после того, как дверь за вошедшим закрылась.

Лоренс Нейф стоял, опершись на край широкого стола. С виду он являл собой полную противоположность директору ЦРУ. Черты его лица были мягкими, словно тесто: пухлые губы, двойной подбородок, коровьи глаза. Из-за ремня слегка выпирало брюшко, а коричневый цвет волос – точнее, того, что от них осталось, – имел явно химическое происхождение.

– Садитесь, прошу вас.

Коротко кивнув, Дэвид, словно на параде, пересек кабинет.

Вице-президент обошел стол и непринужденно расположился в президентском кресле – так, словно делал это уже сотни раз. Переложив какую-то папку на столе, он заговорил:

– Мистер Разиков рассказывал мне о подвигах вашей команды. – Подняв глаза на Дэвида, вице-президент увидел, что он еще стоит, и немного раздраженно повторил свое приглашение: – Садитесь же.

Дэвид взглянул на своего командира, и тот указал ему на соседний к нему стул. Дэвид, с прямой спиной, сел на самый его краешек – как всегда подозрительный, настороже.

– Итак, – продолжал Нейф, – спецподразделение «Омега» верой и правдой служит нашей стране, вне зависимости от того, знает ли об этом общественность или нет.