– Видимо, мне хотелось отличиться, – заметил мужичина и полез в карман за портсигаром.

– Сожгите это! – приказал генерал.

Монтэгю молча направился в ванную.

Ундервуд – в халате и домашних тапочках – подошел к телевизору и переключил программу, затем, подумав секунду, вновь вернулся к прежней передаче. Звук был на минимуме. Генерал устроился в кресле, вытянув вперед старческие ноги, потом закинул одну ногу на другую, сложил руки на груди и стал слегка разминать себе грудь.

Когда Монтэгю вышел из ванной, Ундервуд смерил его полным пренебрежения взглядом и снова принялся массировать себе грудь, сосредоточив все внимание на телевизоре.

– Только поглядите, как ребята играют в футбол! – воскликнул генерал. – Смотреть на этих мартышек – одно удовольствие!

– Я тоже в свое время поигрывал в футбол, – вставил Монтэгю.

– Сэр, – заметил Ундервуд, не глядя на собеседника, – вы многим занимались, отлично со всем справляясь. Вы были моим доверенным лицом, лучшим из сотрудников, сэр. И я первым подтвержу это. Однако в данное время, господин Монтэгю, вы не имеете права на непростительные ошибки.

– Я полагал, что вам будет приятно взглянуть на записи, – ответил Монтэгю, сделав необходимую оговорку. – Очевидно, я свалял дурака, ошибся.

– Вы гордитесь своими заблуждениями, – продолжил генерал. – Да, да, уж поверьте мне: ваша гордость всякий раз будет ставить вас под удар.

Когда дежурный офицер попробовал наконец объяснить все более или менее подробно и когда мужчина на другом конце провода стал лучше слышать и смог окончательно понять, насколько он пьян, связь была прервана.

По этому поводу дежурный решил выпить еще. Однако, как ни пил он, он не мог достичь того состояния алкогольного опьянения, в котором пребывал шериф графства Мелвин Андерсон-Слим.

Шериф связался по телефону с десятком должностных федеральных лиц, на которых имел выход. Всем он задал один и тот же вопрос:

– Что за чертовщина здесь происходит? И с какой стати я должен что-то отправлять?

Никто, никто из четырнадцати, кому он звонил, не смог сказать шерифу ничего вразумительного.

Но Мелвину Андерсону необходимо было все же выяснить вопрос, который сам по себе, как он считал, лишен здравого смысла.

Стоило ли шерифу поступить так, как об этом просил звонивший по телефону незнакомец, или он должен действовать, как считал нужным. Второе означало, что вообще не следовало ничего предпринимать. Поэтому Мелвин Андерсон и решил напиться до чертиков, что всегда являлось лучшим способом принятия благоразумного решения.

За два часа, пока шериф Андерсон осушил почти литр виски, сообщение, переданное им в Вашингтон, уже разошлось по всей столице.

Мелвин Андерсон вскоре полностью отключился и остался лежать на ковре в собственном кабинете.

Первый заместитель шерифа Хекмэн решил не трогать своего начальника.

«Пусть, – подумал Хекмэн, – шерифы, которым хочется поспать, спокойно поспят».

Валери Крейг наводила дома порядок, готовясь к приезду мужа. Она прибрала на кухне и в спальне, затем включила плиту, чтобы приготовить курицу на гриле.

После этого Валери прошла в ванную, разделась, бросила белье в корзину и наполнила ванну. Она опустила в воду несколько фиолетовых кристалликов, напоминавших грубую морскую соль, затем добавила жидкости янтарного цвета, видимо масла. И наконец погрузилась в темно-синюю воду почти с головой.

Все в порядке, в доме прибрано, ужин готовится, жена в ожидании мужа наслаждается в ванне, полной ароматов экзотических трав.

Валери протянула руку к медной корзиночке, стоявшей неподалеку, отобрала несколько серебряных заколок и с их помощью уложила длинные каштановые волосы в элегантный пучок.

Она с наслаждением вытянулась в ванне, любуясь своим телом. Красота ее, однако, почти ничего не значила для человека, который был ее мужем. Для Томми в жизни нет ничего важнее его собственных дел, бизнеса, который он сам называл «пантеоном» вечной античности.

Валери прикрыла глаза и вспомнила Макферрина.

Жизнь удалась, и она это хорошо знала. В свои тридцать два года Валери Крейг занимала должность заместителя заведующего отделом в Форт-Миде и в настоящий момент руководила группой из двадцати трех шифровальщиков. Валери являлась также автором двух учебников, которые использовались Управлением национальной безопасности в процессе обучения основам криптографии на базе вычислительной техники.

Можно с уверенностью утверждать, что Валери достигла вершины своей карьеры. При необходимости Крейг обязан сопровождать вооруженный до зубов телохранитель, по желанию в любое время суток она могла пользоваться служебным автомобилем марки «линкольн» с водителем. В перспективе Валери ожидала солидная пенсия и все соответствующие блага, реши она покинуть свой нынешний пост.

И наконец, Валери была связана нерасторжимыми брачными узами с процветающим, хотя и несколько невнимательным к ней человеком. Но замужество, видимо, не очень-то обременяло женщину, принимая во внимание ее большую профессиональную занятость и любовный роман по совместительству.

У Валери практически не было выбора. Брак был ей необходим, чтобы добиться уже обещанного ей продвижения по службе, и Томми тогда оказался самым подходящим ухажером. Вопрос о замужестве решился довольно быстро, и Валери об этом особенно не жалела.

Работа для нее превыше всего. Кроме того, теперь у Валери появился Колин Макферрин, непревзойденный любовник с точки зрения самых взыскательных дам. Колин был тем мужчиной, пройдя мимо которого по улице женщина тут же понимала, что только с ним найдет свое счастье.

Жизнь с Томми, таким образом, была вполне терпимой и не такой уж беспросветной. У Валери есть любимая работа, свобода, независимость… и Колин.

– Колин, – ласково прошептала женщина, погружаясь в дремоту.

Валери продолжала звать Колина уже где-то в забытьи и про себя, когда муж открыл дверь квартиры, поставил чемодан в прихожей и окликнул ее:

– Валери, я дома.

Наконец в поисках жены Томми заглянул в ванную и несколько раздраженно проговорил:

– Я сказал, что уже дома.

Валери была просто очаровательна. От воды поднимался легкий пар. Она элегантно повернула головку в сторону мужа, демонстрируя божественную шею. Перед ним предстала сама женственность с несколько затуманенным взором и жемчужными блестками пены на коже.

– Как все прошло в Бостоне, дорогой? – безмятежно поинтересовалась Валери.

Они собрались в Золотом зале, названном так по цвету стен и обивке кресел, отделанных золотистой кожей. Пять высоких кресел полукольцом окружали белый круглый стол в центре зала. Обычно здесь стояли десять кресел, поскольку каждого начальника штаба того или иного вида вооруженных сил сопровождал, как правило, его ближайший помощник.

Однако нынешнее заседание комитета начальников штабов было необычным во всех отношениях. Исключение составлял лишь установленный в Пентагоне протокол относительно очередности появления в зале представителей различных видов вооруженных сил. Другие формальности на этот раз не соблюдались.

Первым в зал вошел генерал Пучер и сел на место председателя. Когда он устроился в кресле, места за столом заняли и остальные присутствующие: Келлер, военно-воздушные силы; Гриссл, сухопутные войска; Джарк, военно-морские силы; Торн, корпус морской пехоты.

Пучер ждал, он хотел начать заседание в точно назначенное время, подчеркнув тем самым важность их встречи. До начала заседания оставалось больше двух минут. Пучер снял часы и положил их рядом. Стол был абсолютно пуст, и большие часы служили прекрасным украшением этой безупречно белой поверхности.

– Не хватает пепельниц, – заметил адмирал Джарк.

Пучер ногой нажал на специальный звонок, спрятанный под ковром. В ответ в зале прозвучал глухой сигнал. Тогда Пучер дважды нажал на кнопку под ковром.