И тот, кто находится в четвертом состоянии, обязательно молчит об этом. А все определения Божественного приходят от первых трех. Если же тот, кто находится в четвертом, что-либо и сказал, то его речи кажутся нелепыми, нелогичными, иррациональными. Он противоречит самому себе. Через эти противоречия он пытается что-то показать. Не сказать что-то, а показать.

Витгенштейн21 указал на это различие. Он утверждал, что есть истины, которые можно высказать, а есть и такие, которые могут быть только показаны, но не высказаны. Предмет можно определить, потому что он существует среди других предметов. Он может быть соотнесен с ними, сравнен. Например, можно всегда сказать, что стол это не стул. Можно определить его, соотнеся еще с чем-нибудь. Предмет имеет границы, очертания, за пределами которых начинается что-то еще. По сути, мы определяем границу. Любое определение означает границу, от которой начинается что-то иное.

Однако о Божественном сказать ничего нельзя. Божественное является целым, у него нет границ; нет такого места, где начиналось бы что-либо иное. Нет "чего-то иного". Божественное безгранично и потому не может быть определено.

Четвертое может только показывать, только указывать. Вот почему четвертое осталось тайным. И четвертое -- самое истинное, потому что оно не окрашено человеческим восприятием. Все великие святые только указывали; они ничего не сказали. Не имеет значения, Иисус или Будда, Махавира или Кришна. Они ничего не говорят; они на что-то указывают -- просто палец, указывающий на луну.

Однако всегда существует опасность, что вы слишком увлечетесь пальцем. Палец не имеет значения, он только указывает на что-то. На него не нужно смотреть. Если хотите увидеть луну, совершенно забудьте о пальце.

Это всегда представляло наибольшую трудность в отношении Божественного. Вы видите указатель, и вам кажется, что он и есть истина. И тогда теряется весь смысл. Палец -- не луна, они совершенно отличны друг от друга. На луну можно указать пальцем, но не нужно цепляться за палец. Если христианин не может забыть Библию, а индус -- свою Гиту, тогда разрушается весь замысел. И все становится бессмысленным, бесцельным и даже нерелигиозным, антирелигиозным.

Приближаясь к Божественному, нужно помнить о своем уме. Если подходить к Божественному через ум, Божественное окрашивается им. Если подходить к Божественному без ума, без себя, не привнося человеческое, если подходить к Божественному как к пустоте, как к ничто, без предвзятых мнений, без пристрастия к определенной точке зрения, только тогда можно познать бескачественность Божественного, и никак иначе. В противном случае все те качества, которыми мы наделяем Божественное, принадлежат нашим человеческим окнам. Мы навязываем их Божественному.

Означает ли это, что не следует использовать окна, чтобы смотреть на небо?

Да. Лучше смотреть из окна, чем вообще не смотреть, но ничто не сравнится с небом, не ограниченным окнами.

Но как же выйти из комнаты под открытое небо без помощи окна?

Можно пройти через окно, но не нужно оставаться у окна. Иначе окно так навсегда и останется. Окно нужно оставить позади. Через него нужно пройти и трансцендировать.

Когда находишься под открытым небом, слов нет -- пока не возвратишься назад в комнату. Тогда все и начинается...

Да, можно вернуться назад. Но уже не таким, каким вы были раньше. Вы познали не ограниченное моделями бесконечное. Тогда, даже глядя из окна, вы знаете, что небо бескрайне. Окно вас уже не обманет. Даже если в комнате темно и окна закрыты, вы все равно знаете, что есть бескрайнее небо. И вы уже не можете быть прежним.

Однажды познав бесконечность, вы становитесь ею. Мы есть то, что мы познали, прочувствовали. Познав безбрежное, бесконечное, вы и сами становитесь бесконечностью. Узнать что-то значит быть этим. Знать любовь значит быть любовью, знать молитву значит быть молитвой, знать Божественное значит быть божественным. Знание есть реализация, видение есть бытие.

Могут ли все три окна стать одним?

Нет. Каждое окно остается таким, какое оно есть. Окно не изменяется, изменяетесь вы. Эмоциональный человек выйдет и вернется через то же окно, но теперь он не будет отрицать существования других окон, не будет против них. Теперь он будет понимать других, он будет знать, что другие окна ведут в то же самое небо.

Только побывав под открытым небом, узнаешь, что другие окна являются частью того же самого дома. Теперь можно подходить к другим окнам, а можно и не подходить. Все зависит от вас. В этом нет необходимости, одного окна вполне достаточно. А такой, как Рамакришна, может ходить от окна к окну, чтобы удостовериться в том, что небо везде одно. Все зависит от человека. Можно заглядывать в другие окна, а можно и не заглядывать.

Вообще-то в этом нет необходимости. Достаточно один раз познать небо. Но любознательный может заглядывать и в другие окна. Однако человек, познавший открытое небо, уже не будет отрицать иные подходы. Он подтвердит, что все окна выходят в одно и то же небо. Познавший небо становится религиозным человеком, а не сектантом. Сектантский ум остается у окна; ум религиозный выходит за его пределы.

Увидевший небо может бродить, подходить к разным окнам. Окон бесконечное множество. Это основные окна, но не единственные. Есть так много комбинаций.

Существует ли окно для каждого сознания, для каждого человека?

Да. Можно сказать, что каждый человек приходит к Божественному через свое окно. И каждое окно значительно отличается от другого. Бесконечно количество окон, бесконечно количество сект. Каждый человек -- это уже отдельная секта. Два христианина не одинаковы. Один христианин может отличаться от другого, как христианство отличается от индуизма.

Когда вы выходите под открытое небо, узнаете, что все различия принадлежат дому, а не вам. Они никогда не принадлежали вам. Они относятся к дому, в котором вы жили, через окна которого вы смотрели и чувствовали, но не к вам как таковому.

Оказавшись под открытым небом, вы узнаете, что вы тоже часть неба, но только живущая в доме, пространство внутри которого ничем не отличается от пространства вне его. Выйдя на улицу, мы понимаем, что перегородки не настоящие. Даже стена не является барьером для неба, она не разделяет небо как таковое, она только создает видимость разделения -- это мой дом, а это твой; пространство внутри моего дома -- мое, а внутри твоего дома -- твое. Когда вы узнаете само небо, разделения исчезают. Тогда нет и индивидуумов. Тогда волны теряются, и остается лишь океан. Вы возвращаетесь в дом. Теперь вы ничем не отличаетесь от неба.