– Представляешь, я ей говорю: «Давай родим ребенка!» А она мне: «Павел! Мне нужны гарантии! Когда ты положишь мне на это десять тысяч, я подумаю». А я ей: «Какие тебе гарантии нужны? Ты – моя жена!» Но ей этого, оказывается, мало. Ей деньги важнее… – Он всхлипнул и подпер ладонью красивое лицо. А потом взглянул на меня и неожиданно констатировал: – Вот ты – не такая. Ты хорошая.

Почему он сделал такой вывод, я уточнять не стала.

Неожиданно вспомнив, ради чего, собственно, мы с ним знакомились, я сказала:

– Знаешь, пожалуй, я знаю, кто мог бы тебя утешить. У меня есть такая замеча…

Договорить он мне не дал. Схватив мою руку, принялся осыпать ее поцелуями. От неожиданности я запнулась на полуслове и с полным непониманием происходящего воззрилась на него. Потом запоздало обнаружила, что уже месяц как не делала маникюр, и поджала пальцы внутрь ладони, не видя другой возможности высвободить руку.

Он уставился на меня умоляющим взглядом и произнес:

– А у тебя есть водка?

Я растерялась. Неужели и этот алкаш?! Везет же мне!

Или, что еще более оскорбительно, ко мне можно проникнуться симпатией только после определенного количества спиртного?

Словно почувствовав мое отчаяние, он прошептал:

– Не обижайся, у меня просто очень тяжелый период, и ни в чем я пока не вижу спасения. Не гони меня! Я тебе пригожусь.

Он хватался за меня как за соломинку, и я не смогла ему отказать. Как и никогда, впрочем, не могла отказывать нуждающимся…

Два месяца мы почти не разлучались. Он приезжал ко мне в любое время суток, когда ему это было необходимо, или вызывал меня к себе примерно так: «Если не увижу тебя в течение часа, я умру!»

И я не могла противостоять его напору. Никогда прежде на меня не обращали внимания столь красивые мужчины. Он сумел уверить меня, что я привлекательная. И умная. И тонкая. Душой.

Однажды, заснув на моем плече, он неожиданно встрепенулся и вскрикнул:

– Прошу тебя, прошу, умоляю!

– Да, Павлуша, что, что такое? – воскликнула я испуганно.

– Прошу тебя, – заплетающимся языком произнес он. – Никогда, ни-ког-да не надевай этот свой лиловый пуховик, да еще в комплекте с рюкзаком! Это страшно несексуально. – И вырубился.

Так и не поняв, сон ли ему плохой приснился или это его подсознание выдало подобный бред, но на следующий день я пошла на рынок.

На отложенные на черный день отпускные купила жутко дорогой плащ на подкладке из искусственного меха и симпатичную вместительную сумку с двумя лямками через плечо. Ну что делать, ну люблю я большие и практичные вещи! И чем ему мой пуховик не понравился? Пять лет сносу ему не было! Пришлось тем не менее потратиться, ведь я, кажется, почти потеряла голову. Настолько, что даже светлый лик кумира моей юности стал постепенно меркнуть в лучах неожиданно нахлынувшего чувства к новому возлюбленному.

А возлюбленный… возник однажды на пороге моей квартиры (как всегда, поздно вечером). Позволив накормить себя ужином, он взглянул на меня загадочно-отстраненно и произнес:

– Ох…

– Что такое, Павлуша, что случилось? – вновь закружилась я.

– Знаешь, – сказал он после короткой паузы, – я обожаю свою жену. – Быстро взглянул на меня и добавил: – Но сегодня вполне готов к разврату!

Разумеется, я выставила его вон.

И прорыдала всю ночь…

Через две недели он позвонил, справился обо мне и… попросил в долг двести долларов, извиняясь и уверяя, что я самый добрый человек на свете и потому пойму и не смогу отказать.

– Жена прилетает из Италии, – приняв мое молчание за сопереживание, объяснил простодушно. – Представляешь, она наконец поняла, что лучше меня никого нет, и потому именно мне позвонила и попросила ее встретить!

Я продала плащ той самой медсестре, которая «устроила» мне Павла, и поехала с обзорной экскурсией по Золотому кольцу. По маршруту Суздаль—Палех—Шуя. Мне необходимо было уехать прочь из города и прикоснуться к вечным ценностям.

В автобусе сидели в основном пенсионеры со стажем. Один из них всю дорогу суетливо ерзал и кидал на меня призывные взгляды.

Он был в васильковом костюме с белыми лампасами и допотопной кепочке. Невзирая на отсутствие с моей стороны реакции на его неловкие призывы, тем же вечером он подкатил ко мне с предложением выпить с ним кофе с коньяком.

– Я не пью кофе после пяти, – сдержанно ответила я, чтобы не показаться грубой.

– Почему? – удивился он. – После пяти – самое то!

Не знаю, что он имел в виду, но я на всякий случай отошла. Купила в киоске женский журнал и поднялась в свой номер – подальше от пенсионера.

Все статьи в дамском журнале представляли собой своеобразные рекомендации по завоеванию мужчин. Советы, прогнозы, рецепты… От астрологических – до кулинарных. В подробностях разъясняющие, как, где и когда можно подкараулить, охмурить и захомутать любого из представителей мужского рода. Лучше бы девушки читали «Науку и жизнь» – там больше полезной информации. И гораздо более жизнеспособной. Но спрос рождает предложение, как известно. А моим мнением в данном случае никто не интересовался.

Из холла гостиницы раздавались звуки музыки. Накинув поверх спортивного костюма (нового, купленного в честь Павла и ни разу еще не надеванного) теплую шаль, я вышла из номера. Села в свободное кресло.

В центре зала резвились дети, а вдоль стен и несколько пар танцевали под музыку – значительно и старомодно. В основном, разумеется, танцевали дамы. В дальнем углу сидела молодая симпатичная женщина. Я сразу заметила ее. Она держалась особняком и смотрела на происходящее и окружающих равнодушно и отрешенно.

– Ага, попалась! – раздался голос сбоку.

Это был пенсионер в кепке.

– Что значит попалась? – оскорбленно отодвинулась от него я.

– Шутка! – тут же нашелся тот. – Потанцуем?

Я огляделась вокруг, ища спасения.

– Знаете, я не танцую. А почему бы вам не пригласить вот ту… – я указала на первую, кто попался на глаза, – миловидную особу?

– Вот ту?! – Он оскорбленно посмотрел на меня. – Она для меня слишком стара. И… как бы это выразиться? Не моего формата, вот.

Я выразительно оглядела его с ног до головы.

– Да не смотрите вы на меня так! Я, видите ли, совсем недавно расстался со своей подругой. Ей было… э-э-э… двадцать шесть. – Поймав мой еще более недоуменный взгляд, он добавил: – И она была от меня в восторге!

– Отчего же расстались? Она тоже оказалась не вашего формата? – съехидничала я.

– Не в этом дело, – проглотив ехидство, ответил он. – Ее родители воспротивились нашему союзу.

Чтобы избежать дальнейших расспросов, я сменила тему разговора:

– А что вы думаете по поводу во-о-он той девушки в дальнем углу?

– Я ее сразу заприметил, – оживился он. – Скорее всего, она поехала на экскурсию в поисках мужа или бойфренда, но никого подходящего пока не встретила. А вы как думаете?

– Я думаю, что она недавно рассталась с мужем (или бойфрендом) и приехала сюда зализывать раны.

– Не похоже! – запротестовал он. – В этом случае она стремилась бы к общению, я вам точно говорю! А она к себе никого не подпускает.

– Давайте спросим ее!

Победила я. Мы оказались подругами по несчастью. И очень скоро на все экскурсии стали ходить вместе.

– У тебя есть в доме животные? – задала я Анне свой сакраментальный вопрос.

Еще в детстве я таким образом тестировала всех, с кем знакомилась, и этот мною придуманный показатель человеческой доброты редко когда подводил. Все люди на земле делились у меня на две категории – тех, кто держал в доме животных, и наоборот. Со вторыми я даже не знала, о чем говорить, потому что девочкой росла застенчивой и трудно входящей в контакт с окружающим миром. А животные всегда представляли для меня неисчерпаемый источник радости, и говорить о них я могла с кем угодно и сколько угодно.

– У меня нет, но вот у моего дяди есть любимый пудель, и когда дядя с супругой на время отлучаются, то всегда доверяют его мне.