Никто не произнес ни слова, но все облегченно вздохнули. Дун подтолкнул плечом Лину, и оба широко улыбнулись.

— Вчера, когда оружие взорвалось и разгорелся огонь, дочь Эмбера пересекла разделявшую нас границу. И мы благодарны ей за то, что она первой пришла к нам на помощь.

— Лина! Лина! — закричали в толпе.

Лина удивилась, когда Дун чуть ли не в ухо ей крикнул:

— Лина храбрая!

— Я хочу сказать, — продолжала Мэри, — что мы наделали ошибок и сожалеем о них. У нас были хорошие намерения. Мы делали все, чтобы помочь вам. Но потом отвернулись от вас.

Уилмер Дент виновато улыбнулся:

— Мы встревожились…

Бен перебил его и, с трудом дыша, охрипшим голосом проговорил:

— У нас возникли обоснованные… опасения. Насчет нехватки… еды… Мы пытались… избавить от голода… обезопасить… своих… Это можно… понять.

Уилмер пожал плечами, нервно улыбаясь:

— Просто мы…

— Боялись, — закончила за него Мэри. — Мы боялись, давайте так прямо и скажем, что вы все погубите. А мы были на пути к процветанию. Мы боялись, что вы снова ввергнете нас в пропасть бедности.

В зале установилась тишина.

— Вот мы и пытались избавиться от проблемы, вместо того чтобы решать ее, — сказала Мэри. — К счастью, наши планы сорвались. — Она шагнула к краю сцены, встретилась взглядом с Дуном и некоторое время смотрела ему в глаза. — Вчера вечером мне сообщили факты, которые кардинально изменили мой взгляд на происходящее. Мы до сих пор не знаем, кто написал грязью те слова на площади, и, на верное, никогда не узнаем, но можем точно сказать, что жители Искры не имеют никакого отношения ни к оскорбительным надписям на стенах гостиницы, ни к листьям ядовитого дуба на ступенях.

Эмбериты недоуменно переглядывались и бормотали: «Как же так? Тогда кто? О чем вы говорите?»

— Юный Дун Харроу мне все объяснил, — ответила Мэри. — Я бы хотела, чтобы он объяснил и вам, если у него будет желание. — Она предложила Дуну подняться на сцену.

Дун рассказал эмберитам то же, что и Мэри, когда после тушения пожара пришел к ней в дом.

— Неправда! — крикнул кто–то, как показалось Дуну, это была Элли Брайт, правая рука Тика.

— Правда, — возразил Дун. — Тик мне сам сказал, что сознательно пошел на это. Мол, знал, что будет война, вот и хотел создать большую и сильную армию. Когда людей оскорбляют, сказал он, они злятся, а разъяренные люди — лучшие воины. Он сказал, что идея эта возникла у него после того, как он увидел слова, написанные грязью на площади.

Толпа взорвалась.

— Где он? — кричали эмбериты, оглядываясь в поисках Тика.

Некоторые бросились к лестнице, чтобы найти его и привести.

— Тихо! — крикнул Дун. — Послушайте! Его здесь нет!

Крики стихли. Все повернулись к Дуну.

— Прошлым вечером, когда я говорил с ним, Тик собирал вещи. Он сказал мне, что уезжает, что не может больше жить с трусами и предателями. Он услышал о сталкере, который сегодня должен прибыть в Искру, и собирался уехать с ним. Он и еще несколько человек. Они направляются в какое–то поселение на юге. Тик рассчитывает, что там им окажут лучший прием, чем здесь.

Судя по реакции эмберитов, никто не пожалел об отъезде Тика. Люди смеялись, кричали: «Попутного ветра!» — лишь некоторые хмурились и качали головами.

В конце концов Мэри вскинула вверх руки:

— Пожалуйста! Успокойтесь! Я должна продолжить разговор!

Шум стих, и все посмотрели на нее.

— Вчера мне также стали известны подробности инцидента, который положил начало всем этим печальным событиям. Как выяснилось, все произошло не так, как мы думали. Помидоры из тех двух ящиков уничтожил не Дун Харроу.

Эмберитов ее слова не удивили — никто не верил, что Дун способен на такое. Но жители Искры были изумлены. Дун заметил, как Марта Партон вскинула на него глаза, как удивленно посмотрел на него Ордни, и только Кении улыбнулся ему.

— Торрен Крейн взял свои слова назад. Он не видел, как Дун швырял помидоры в стену. Он отказывается говорить, кто это сделал. Пока эта личность не установлена. Но я точно знаю и могу сказать со всей ответственностью, что эмбериты тут ни при чем.

Толпа ответила оглушительными, радостными криками. Дун был так поражен, что у него едва не подкосились ноги. Лина схватила его за руку.

— Я заставила Торрена написать это на бумаге и отнесла ее Мэри! — прокричала она ему в ухо.

Когда шум стих, Мэри продолжила:

— Мы все должны признать, как легко в нас проявляются худшие черты. Два человека без труда превратили взаимную неприязнь в ненависть. И только благодаря случаю мы не начали убивать друг друга. — Она повернулась к Бену, который лежал, повернув голову на бок и закрыв глаза. — Бен хочет вам что–то сказать. Бен, ты скажешь?

Доктор, которая стояла у носилок, коснулась его руки, и он открыл глаз.

— Сможешь сказать?

Бен хмурился, глядя в потолок. Все ждали. Наконец он заговорил:

— Мне сказали… Я хочу поблагодарить… молодого человека, которого зовут Дун Харроу… — Он вздохнул… — За спасение… глупого племянника.

«Кого? — недоумевал Дун. — Что он такое говорит?»

Бен хмурился и, похоже, собирался с силами.

— Глупого племянника Торрена Крейна, который забрался на сосну. Который мог погибнуть… — упавшим голосом произнес он, — из–за моих глупых действий.

Дун остолбенел. Торрен — племянник Бена. Вот это сюрприз! Но извинения Бена — сюрприз не меньший.

Лина барабанила Дуна по спине. Кто–то крикнул: «Трижды ура Дуну!» И эмбериты трижды прокричали «ура». А Дун стоял, как ему казалось, с глупой улыбкой на лице.

И вновь Мэри призвала всех к тишине. Ее голос стал деловым:

— А теперь мы должны заглянуть в наше будущее. Вы не получите все, что хотите. Мы тоже. Всем нам придется пойти на определенные ограничения. Возможно, мы окажемся в опасности. Нужно кормить больше людей, зато увеличивается число рабочих рук. И если еды может не хватить, то в работе недостатка не предвидится. — Она улыбнулась, оглядела стоящих в зале людей, и Дун почувствовал, как ее теплый взгляд вселял во всех надежду. — Первое и главное — мы перестанем видеть друг в друге врагов. Мы отвергаем насилие, которому так легко дать волю, но которое так трудно остановить. Мы построим город, где все сможем жить в мире. И если будем помнить об этом, для нас не будет ничего невозможного.

Кто—то стал аплодировать. Повернувшись, Дун увидел своего отца, который хлопал, подняв руки над головой.

— Нам со многим надо определиться. Это нелегко, но, думаю, сообща мы найдем решение всех проблем. — Она помолчала, а потом на ее лице появилась легкая улыбка. — И вот что еще. Больше у нас не будет жителей Искры и эмберитов. Отныне мы все — жители Искры.

В толпе зароптали. Дун и Лина, как и все остальные, опечалились. Становясь жителями Искры, они обрывали последнюю ниточку, связывавшую их с тем местом, где они родились и выросли. А коренные жители Искры… Они, конечно, почувствовали страх. Теперь эмбериты — такие же, как они? А смогут ли они ужиться?

Но печаль и страх прожили недолго. Всем уже надоело печалиться и бояться, тем более что впереди их ждало лучшее будущее. И они хотели приложить все силы, чтобы оно стало явью.

После этого стали обсуждать, как жить дальше.

— Вообще–то на складе достаточно много еды, — заявила Олма Хоган, управляющая складом. — Просто нам не хотелось израсходовать ее всю. В этом году мы, скорее всего, подчистим все запасы, и остается только надеяться, что в следующем удастся их восполнить. У нас много солений, так что в конце зимы именно они составят основную часть нашего рациона.

Отец Дуна вежливо напомнил, что эмбериты хотели бы переселиться в более комфортабельные дома. Мэри ответила, что строительство начнется немедленно, на другой стороне луга, и руководить им будут лучшие строители Искры, они научат эмберитов всему, что умеют сами.

— Дома, конечно, будут маленькие, — пояснила Мэри, — и до сезона дождей мы успеем построить не так много, поэтому большинству придется все–таки провести зиму в гостинице. Клэри взяла слово, чтобы сообщить, что урожай на ее огороде ожидается неплохой. Помимо огурцов, дынь и перца, она вырастила около ста тыкв, которые могут храниться всю зиму. Все с любопытством посмотрели на Клэри. Тыквы? В Искре никогда о них не слышали.