– Вашей рубашкой я займусь потом, у вас ведь есть другие, – нахмурившись, проговорила Кристин, пытаясь скрыть охватившую ее тревогу. Потянув за собой Мосса, она направилась к дому. Пройдя несколько метров, она оглянулась. Бак в нерешительности стоял на пороге. – Идемте же, меня не удивишь обнаженным мужским торсом. Вы же знаете, у меня есть брат.

– Его загрызут волки и пумы.

– Кого загрызут, Мосс? – машинально спросила Кристин.

– Бака. Надо привязать его к лошади и дотащить по снегу.

Девушка пристально посмотрела на старика. На мгновение ей показалось, что на его лице промелькнуло нечто вроде тревоги или сочувствия.

– Мосс, что ты хочешь этим сказать? Старик заморгал глазами.

– В молоке плавают мухи.

– Да, конечно. Мне вдруг почудилось… Ладно, не важно.

Войдя в дом, Кристин первым делом усадила Мосса в кресло и сунула ему в руки покрывало. Затем пододвинула стул поближе к кухонному столу и бросилась к своему сундуку за чистой тканью для перевязки. Когда она вернулась в кухню. Бак стоял в дверях.

– Быстро садитесь.

– Вкусно пахнет.

– Я испекла хлеб.

Кристин сняла с раны мокрую тряпку и бросила в таз. Красная полоса открытой раны пересекала плечо так близко от шеи, что Кристин тихонько ахнула. У нее задрожали губы.

– Еще немного, на какой-нибудь дюйм ближе – и…

– Я везучий.

Кристин быстро отвернулась, добавила в миску с водой уксуса и намочила кусочек ткани. Потом без промедления приложила его к ране.

– Уф! Как щиплет!

– Разумеется, так и должно быть, не будьте ребенком. Может, расскажете, что произошло?

Кристин, чуть склонив голову, вопросительно посмотрела Баку в глаза. На мгновение ей показалось, что она утонет в его пристальном. взгляде.

– В меня стреляли.

Кристин попыталась унять дрожь.

– Я и не думала, что вы выстрелили в себя сами.

– Он ждал в засаде на уступе под тропой.

– Надеюсь, вы выстрелили в ответ!

– Выстрелил. – Он криво усмехнулся.

– И кто же оказался более метким стрелком?

Бак оставил вопрос без ответа. Кристин еще раз промыла рану, потом смазала ее какой-то желтой мазью, которую тоже достала из своего сундука. Ее теплые пальцы осторожно касались его обнаженного плеча. Бак вобрал в легкие побольше воздуха и задержал дыхание, когда она накладывала на уже обработанную рану узкую полосу ткани.

– Что это? – спросил он наконец.

– Карболовый вазелин. А вы чем пользуетесь в таких случаях?

– Сосновым дегтем.

– Но это же лекарство для лошадей!

В глазах Бака сверкнули веселые огоньки, но тотчас же погасли.

– Не так уж мы сильно отличаемся от животных.

Какая же она хорошенькая, нежная – такой и должна быть женщина – и в то же время сильная. Пусть Кристин жила в городе, привыкла к комфорту, но она совсем не неженка. Бак вдруг почувствовал острую, почти непреодолимую потребность привлечь ее к себе, усадить на колени и прижаться лицом к ее груди. Интересно, как бы она на это отреагировала? Влепила бы ему пощечину? Убежала бы в другую комнату и заперлась на засов?

– Вы его убили, верно?

Она наклонилась и посмотрела ему в лицо своими серо-голубыми глазами. Секунды бежали одна за другой, складываясь в минуту, в Бак все не решался заговорить. К горлу подкатил комок. В конце концов он прохрипел:

– Да, верно.

И что теперь? Она от него отвернется? Почувствует отвращение? Будет считать его убийцей?

Кристин едва заметно кивнула и положила руку на его обнаженное плечо:

– Вы сделали то, что должны были сделать.

Баку почудилось, что по ее руке в его тело перетекает живительное тепло. Он вздохнул с облегчением. Кристин убрала руку, и ему захотелось схватить ее маленькую ладошку и прижать к своей груди. Когда она пошла выливать воду, Бак вскочил, быстро прошел в комнату, где они с Моссом спали, и сорвал с вешалки выгоревшую голубую рубашку. Поспешно надев ее, он провел ладонью по спутанным мокрым волосам, пытаясь хоть как-то привести их в порядок.

Еще никогда в жизни Бак Леннинг не был столь неуверен в себе. Он просто не представлял, как обращаться с такой женщиной, как Кристин. В городе Бак не появлялся почти год, да если бы и появлялся, вряд ли бы он нашел там женщину, подобную этой. Не сказать, чтобы он страдал от одиночества, нет, Бак привык жить сам по себе; к тому же с ним были Мосс и Джилли, иногда заглядывали какие-нибудь гости. Все дело в том, что в присутствии Кристин он чувствовал себя неуклюжим и косноязычным. Правда, при их первой встрече он был даже чересчур боек на язык, но тогда ему помогла злость на непрошеную гостью. Но чем лучше он узнавал Кристин… Да, как ни стыдно в этом признаться, чем больше от нее зависел, тем все более робел в ее присутствии.

На кухне Кристин разговаривала с Моссом. Он прижимал к груди какой-то мягкий узел, а она осторожно пыталась его забрать.

– Кто ты?

– Я Кристин. Ужин готов, Мосс. Ты можешь заняться этим позже.

– Ты моя мама?

– Нет, я твой друг.

– Я бросил свой фургон и мулов.

– Я рассчитывала, что эта работа займет тебя на день, а то и на два, но боюсь, такими темпами ты распустишь покрывало за два часа. – Наконец она взяла из его рук покрывало, свернула и положила на стул.

– Он доволен, как пьяная сова, – сказал Мосс и вопросительно посмотрел на девушку.

– Да, он должен быть счастлив.

Кристин взяла старика за руку и подвела к умывальнику.

– Помой руки.

Девушка стояла рядом с полотенцем наготове. Хотя Мосс, казалось, понимал, что от него требуется, иногда он продолжал мыть руки до тех пор, пока его не оттаскивали от умывальника и не давали полотенце.

– Доить коров – женское занятие. Мосс вытер руки и уронил полотенце па пол. – Верно. Если бы у нас была корова, я с радостью бы этим занялась.

Кристин подняла полотенце, повесила на крючок и причесала Мосса расческой Бака.

– Я добуду вам корову, – раздался за ее спиной голос Бака. Кристин повернулась к нему и небрежно махнула рукой.

– Что вы, я просто разговаривала с Моссом. К тому же я не знаю, сколько здесь пробуду, и тогда вам придется доить ее самому. Вряд ли вам это понравится, мужчинам не по душе подобные занятия.

– Вы уезжаете? – тихо спросил Бак.

– Нет… не сейчас. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я уехала.

– Мне казалось, мы договорились.

– Да. Я останусь… пока мы не установим границу между моей землей и вашей.

– Возможно, это будет сделать нелегко. Может статься, этот дом стоит как раз на границе.

К величайшему изумлению и удовольствию Бака, Кристин вдруг залилась звонким смехом. Этот смех, наполнивший всю кухню, показался Баку мелодичнее любой музыки. Он прищурился и, наклонившись, заглянул ей в лицо. Как же она прекрасна, особенно когда смеется! Вся светится изнутри, а глаза горят, точно звезды.

– Если нам придется делить дом, я подаю заявку на заднюю половину, – дерзко заявила Кристин, все еще улыбаясь, – У вас очень уютный дом, но больше всего мне нравится кухня, особенно печь. А вы можете оставить себе поленницу.

Губы Бака дрогнули и медленно растянулись в неуверенной улыбке; вокруг его сияющих зеленых глаз разбежались лучики морщинок.

– Чтобы разжечь вашу печку, вам понадобятся мои дрова.

– Тогда мы можем заключить сделку: вы снабжаете меня дровами, а я в обмен пеку печенье.

– Что ж, по-моему, справедливо.

– Наверное, мы с вами па некоторое время., , как бы привязаны друг к другу. – Она обошла стол, чтобы снова забрать у старика клубок. – Мосс, займемся этим после ужина. – Она усадила его за стол.

– Чем это он рвется заняться?

– Я дала ему распускать покрывало. Похоже, Моссу понравилось вытягивать нить и сматывать в клубки.

– Местами тропинка вьется вокруг валуна, – изрек Мосс, поглядывая то на Кристин, то на Бака.

Бак потрогал рукой мягкую шерсть и вопросительно вскинул брови.

– Что за покрывало?

– На кровать.