– Я никого не вижу, – сказал он, отпуская меня. – Тише! Что это?

Мы все притихли, но я не слышал ничего, кроме звука пульсирующей в ушах крови.

– Голоса, – почти шепотом сказал Этьен. – Слышите?

Я напряженно прислушался. Теперь мне удалось расслышать доносящиеся издалека голоса. Люди приближались.

– Это таиландцы.

Я чуть не поперхнулся.

– Черт возьми! Нужно быстрее сматываться отсюда! – Я собрался было дать деру, но Этьен удержал меня.

– Ричард, – сказал он. Несмотря на страх, я с удивлением отметил спокойное выражение его лица. – Если мы побежим, нас заметят.

– Что же делать?

Он показал рукой на темные заросли.

– Мы спрячемся там.

Распластавшись на земле и с тревогой всматриваясь в просветы между листьями, мы напряженно ждали, когда появятся таиландцы.

Через некоторое время нам показалось было, что они уже прошли мимо нас, а мы их просто не заметили, но неожиданно хрустнула ветка и на плато, почти на том же месте, где несколько минут назад стояли мы с Этьеном, появился человек. Это был юноша лет двадцати, с телосложением кикбоксера, одетый в темно-зеленые мешковатые военные брюки с боковыми карманами. Его мускулистая грудь была совершенно голой. В руке он держал длинное мачете, а на плече у него висел карабин.

Я почувствовал, как Франсуаза, дрожа, прижалась ко мне. Я повернул голову, пытаясь придумать какие-нибудь утешительные слова, но мое напряженное лицо выдало меня. Она пристально смотрела на меня, как будто ждала объяснений. Я лишь беспомощно покачал головой.

Появился второй человек, постарше и тоже вооруженный. Они обменялись несколькими словами. Несмотря на то что таиландцы стояли более чем в двадцати метрах, до нас отчетливо доносились причудливые звуки их речи. Затем кто-то третий позвал их из джунглей, и таиландцы отправились дальше. Вскоре они исчезли за краем выступа и стали спускаться по склону, по которому мы поднялись.

Через минуту-другую после того, как перестала доноситься их певучая речь, Франсуаза неожиданно расплакалась. Потом заплакал и Этьен. Он лег на спину и закрыл глаза. Его руки были сжаты в кулаки.

Я безучастно наблюдал за ними. Чувствовал себя между небом и землей. Шок, охвативший нас, когда мы обнаружили это поле, и напряжение, не покидавшее нас, пока мы прятались в зарослях, опустошили меня. Я опустился на колени. По лицу градом катился пот. Я ничего не соображал.

Наконец я взял себя в руки.

– О’кей, – сказал я. – Этьен был прав. Они не знали, что мы здесь, но нас скоро могут найти. – Я потянулся за своим мешком. – Пора сматываться.

Франсуаза села на землю, вытирая глаза забрызганной грязью майкой.

– Да, – пробормотала она. – Пошли, Этьен.

Этьен кивнул.

– Ричард, – твердо сказал он, – я не хочу умереть здесь.

Я открыл рот, пытаясь что-то ответить, но не знал, что сказать ему.

– Я не хочу умереть здесь, – повторил он. – Ты должен вытащить нас отсюда.

Я должен вытащить их отсюда? Я? Я не мог поверить своим ушам. Он был единственным, кто не потерял голову, когда к нам приближались охранники полей. Тогда как я просто наложил в штаны. Мне хотелось крикнуть: «Сам выводи нас отсюда, сволочь!»

Но, глядя на него, становилось понятно, что он не может справиться с ситуацией. Франсуаза тоже ничего не могла сделать. Она смотрела на меня с тем же испуганным, ожидающим выражением, что и Этьен.

Поэтому у меня просто не было выбора. Мне пришлось принимать решение, и я решил идти дальше. Позади находились охранники – брели по тропам, которые, как мы наивно предположили, проделали звери. Охранники, наверное, уже на пути к берегу, где вскоре обнаружат обертку от шоколада или следы на песке, которые и выдадут наше присутствие. А впереди нас ждала неизвестность. Может быть, другие поля, другие охранники, а может, пляж, полный европейцев и американцев. Или же – вообще ничего.

«Лучше иметь дело со знакомым чертом…» – вот клише, которое я теперь не приемлю. Прячась в кустах, дрожа от страха, я понял, что если черт, которого я знаю, – это охранник плантации с марихуаной, тогда все остальные черти в подметки ему не годятся.

Я почти не помню, что происходило на протяжении нескольких часов после того, как мы покинули плато. Наверное, я настолько сосредоточился на текущем моменте, что в моей голове просто больше ни для чего не осталось места. А чтобы сохранить что-то в памяти, нужно время, чтобы осмыслить происходящее.

У меня в памяти остались лишь два мимолетных образа: вид на поля с марихуаной внизу, под нами, и еще один, куда более сюрреалистический. Сюрреалистический – потому что такого я точно не мог увидеть. Но, закрывая глаза, я так отчетливо вижу эту картину.

Мы втроем спускаемся по склону с другой стороны от полей. Я будто наблюдаю за происходящим сзади, поэтому вижу только наши спины, как будто стою выше. Полиэтиленовых мешков у нас с собой нет. Я иду, вытянув вперед руки – словно пытаясь сохранить равновесие. Этьен держит за руку Франсуазу.

Странно, что впереди, над верхушками деревьев, я вижу лагуну и белый песок. Это невозможно. А лагуну мы увидели, только когда подошли к водопаду.

Водопад был с четырехэтажный дом, а я терпеть не могу высоту. Чтобы понять, как лучше спуститься, мне пришлось подползти на животе к самому краю утеса: я боялся, что чувство равновесия, позволяющее стоять, скажем, на стуле, мне изменит и я камнем полечу навстречу смерти.

Склоны утеса устремлялись вниз по обе стороны от водопада и, смыкаясь, спускались в море. Таким образом, от острова как бы отсекался гигантский круг, опоясывавший скалистой стеной лагуну, – именно так описывал это место Зеф. Оттуда, где мы сидели, было хорошо видно, что эта скалистая стена насчитывает не более тридцати метров в толщину, но, проплывая мимо нее на лодке, никогда не догадаешься, что за ней скрывается. С моря видна только непрерывная береговая линия, заросшая джунглями. По-видимому, лагуну связывали с морем подводные пещеры и каналы.

Внизу водопад образовывал небольшое озеро. Быстрый ручей исчезал среди деревьев. Самые высокие деревья поднимались выше того места, где мы находились. Если бы они росли немного ближе, мы могли бы воспользоваться ими, чтобы спуститься вниз. А спуститься было очень сложно. Склон с водопадом был слишком отвесным.

– И что вы обо всем этом думаете? – спросил я Этьена и Франсуазу после того, как ползком возвратился от края утеса.

– А что думаешь ты? – ответил вопросом на вопрос Этьен, очевидно еще не готовый принять руководство.

Я вздохнул:

– Думаю, мы попали туда, куда хотели. Все сходится с картой мистера Дака, и место полностью соответствует описаниям Зефа.

– Так близко и так далеко.

– Так близко и вместе с тем так далеко, – рассеянно поправил я его. – Это точнее.

Поднявшись, Франсуаза окинула взглядом лагуну и окружавшие ее морские скалы.

– Может, стоит еще поискать? – предложила она. – Вдруг мы наткнемся на удобный спуск?

– Это самое низкое место. Видишь, с других сторон склон выше?

– Можно прыгнуть в море. Тут не слишком высоко.

– До воды мы не допрыгнем – разобьемся о скалы.

Она выглядела сердитой и усталой.

– Ладно, Ричард, но должен же здесь быть какой-то спуск. Если люди приезжают на этот пляж, тут просто обязана быть какая-нибудь тропа.

– Если люди приезжают на этот пляж… – эхом отозвался я.

Мы не заметили никаких признаков, что там, внизу, находятся люди. Я-то думал, добравшись до пляжа, мы увидим приветливых путешественников с загорелыми лицами, беззаботно слоняющихся по округе, ныряющих за кораллами, играющих во фрисби. Ну и все такое. В действительности же оказалось, что пляж очень красивый, но совершенно пустынный.

– Может, нам удастся спрыгнуть с водопада? – предложил Этьен. – Его высота меньше тех утесов, что выходят в море.