— А ты позвонить не можешь? — сказала она, взглянув на телефон.

— Куда позвонить? — насторожился Рафик.

— Домой, ну, чтобы братья сами смогли приехать.

— Нет, этого нельзя делать, тетушка, возможно, телефон прослушивается.

— А кто прослушивает?

— Есть кому, — почти ласково сказал о своих врагах Рафик.

— Ну, тебе виднее. Я тебе помогу, — и старуха стала собираться.

А через три дня такси, вызванное к подъезду, завезло ее на вокзал. Перед тем как покинуть квартиру, Фатима закрыла дверь в кабинет своего мужа, а ключ положила в кошелек.

Продуктов было закуплено, как на свадьбу, столько, сколько вмещал старый холодильник, и еще килограммов десять мяса лежало на балконе.

«Так что за продуктами в магазин Рафику ходить не придется». — С волнением старая Фатима покинула свою московскую квартиру, из которой не выбиралась уже лет двадцать пять.

Рафик остался один. Дни проходили в унынии и тоске, в бесплодном ожидании. Телефон молчал, словно был обрезан шнур. Рафик время от времени снимал трубку, чтобы убедиться, работает аппарат или нет. Телефон работал, из трубки слышались гудки.

— Хоть бы позвонил кто…

Звонить самому Рафику было не с руки, да он и не собирался это делать, слишком он был осторожен и понимал, что сейчас его ищут так тщательно и настойчиво, как не искали никогда. Рафику было куда позвонить, и телефоны верных людей он знал. Но понимал, что там уже, вероятно, побывали люди Чекана и милиция. И те и другие для него были смертельно опасны: небось предупредили, что если те не скажут им о визите Рафика или его звонке, пощады не жди.

«И как я так вляпался? Захотел больших денег, дернул меня шайтан попытаться взять воровской общак! И, если бы взял, тогда мне дорога была бы открыта в любую сторону. А так ни денег больших, и неприятности такие, что двумя руками не разгребешь. В общем, положение мое хуже некуда, одна надежда на братьев. Инструкции старой карге я дал четкие, думаю, она передаст мой приказ и мою просьбу слово в слово. Ведь три раза перепроверил, повторяла при мне, ни разу не сбилась. Старая-старая, а память почище, чем у меня. Хотя почему память у нее должна быть плохой? Что, у Фатимы жизнь была тяжелая? Жила себе припеваючи, вот и сохранилась».

Подожди Рафик еще неделю, и его положение могло измениться кардинально. Но, наверное, шайтан толкнул его под локоть, и Рафик, уже несколько месяцев не имевший женщину, но даже не задумывавшийся об этом, понемногу здесь, в квартире старой Фатимы, пришел в себя, набрался сил. Нервы успокоил, отъелся, выбрился, отоспался, в общем, выглядел хоть куда. И тут ему под руку попалась старая газета, нашел он ее на холодильнике. Рафик просмотрел ее всю вдоль и поперек. Газета была бесплатная, такие рассовывают по почтовым ящикам. В этой газете имелись объявления на все случаи жизни. Если хочешь что купить или продать, то пожалуйста, найти работу или нанять работника — тоже пожалуйста. Но самые интересные и любопытные для Рафика объявления содержались в разделе «Встречи и знакомства». Здесь в абсолютно не завуалированном виде проститутки предлагали свои услуги. Выглядело это как экзотический массаж на дому. И Рафик выбрал одно из объявлений:

«Высокая длинноногая блондинка выполнит экзотический массаж на дому по вашему желанию».

Что из себя представлял этот массаж, Рафик знал прекрасно. И как-то вечером, когда не хотелось смотреть телевизор, тем более он был старый, черно-белый, а лежать одному на диване, смотреть в потолок и курить одну за другой сигареты стало уже невмоготу, Рафик подошел к телефону, взял его, подтащил к дивану.

«Ну что, позвонить? — спросил он сам себя. — Чем я рискую? Ничем. Называться не обязательною. Деньги у меня есть, за сотку баксов, думаю, девчонка расстарается, и мне будет хорошо».

Указательный палец скользнул в отверстие диска старомодного аппарата, и Магомедов набрал номер. Некоторое время трубку никто не снимал, затем Рафик услышал вкрадчиво-приятный женский голос.

— Алло, вас слушают.

— Длинноногая блондинка? — спросил Рафик.

— Да. Мой рост сто семьдесят два, бедра — девяносто.

— А ты блондинка?

— Блондинка.

— Крашеная? — спросил Рафик.

— А какая разница, могу стать и брюнеткой, надену парик. А вам кто больше нравится — брюнетки или блондинки? — заискивающим голосом спросила начинающая проститутка.

— Мне нравятся блондинки.

— Тогда я блондинка.

— Одна работаешь или с мужиками, с прикрытием?

— Одна, — поняв по тону Рафика, что видеть кого-то, кроме нее, ему не хочется.

— Тогда, может, приедешь?

— Могу приехать. Только давайте договоримся, я дорогая, массажистка.

— Дорогая — это сколько?

— Час работы — сто.

— Что — сто?

— Условных единиц, — сказала проститутка и расхохоталась.

— Меня это устраивает, если ты умеешь работать.

Ты где живешь?

Девица, которой он звонил, услышала восточный акцент в голосе Рафика и немного насторожилась.

— А ты один будешь?

— Один, совсем один, — сказал Рафик.

— Только учти, твой адрес будет записан, и если что случится, с тобой разберутся.

— Ха-ха, — в ответ послышался смех, веселый и беззаботный, так тяжело давшийся Магомедову.

— Не вижу ничего смешного.

— Ты смешная, хотел бы изнасиловать — словил бы тебя в темном переулке, а не вел бы разговор о деньгах и цвете волос.

— Твой адрес я запишу и оставлю записку.

— — Пиши.

Через полтора часа в дверь позвонили. Рафик припал к дверному глазку, держа в руке пистолет. На площадке действительно стояла высокая девушка — блондинка.

Крашеная она или нет, Рафик не понял, да это его и не интересовало. Он открыл дверь, впуская гостью, и тут же захлопнул.

— Я по объявлению.

— Я объявления не давал, — рассмеялся азербайджанец.

— Но.., это вы звонили, заказ на.., массаж?

— Проходи, не бойся, — чуть грубовато сказал он, осматривая девицу с ног до головы. Да, это было то, что нужно изголодавшемуся мужику.

— Сапоги снять?

— И сапоги тоже.

Уже стояли сумерки, но свет в квартире Рафик не зажигал. Он остановил девушку, когда та хотела щелкнуть выключателем.

— Не люблю при свете, — сказал он, — может быть, потом.

— Как знаешь, — привыкшая ко всяким причудам своих клиентов, согласилась проститутка.

— Как тебя зовут?

— Это важно? — спросила девушка. — Кстати, такси тоже за твой счет, — напомнила она.

— Хорошо, — кивнул Рафик, — в этом доме денег не считают.

Девица засмеялась.

— Но я-то считать буду.

— Давно этим занимаешься? — спросил Рафик.

— А тебя что, такие разговоры заводят? — проститутка расстегнула шубу, повернулась к Магомедову спиной, ожидая, что тот ее примет.

Но Рафик лишь толкнул ее ладонью под зад. Та сама разделась, аккуратно повесила шубу, пригладила мех.

Сапоги, правда, не сняла. Затем вошла в гостиную и осмотрелась. Она поняла сразу, что эта квартира не принадлежит кавказцу. Мебель старая, хоть и добротная, никакой аппаратуры: ни видеомагнитофона, ни музыкального центра, лишь старый черно-белый телевизор, добитая радиола и картины с видами гор на стенах.

Она взглянула на часы и сказала:

— Время пошло, мне все равно, чем мы будем заниматься целый час.

— Почему час? Может, ты мне так понравишься, что останешься на всю ночь?

— Тогда тебе будет скидка. Каждый следующий час идет по полтиннику.

— Лады, — сказал Рафик, указывая на диван. — Выпьешь?

— Не откажусь, только сам не напивайся, не люблю с пьяными кувыркаться. Ты бы хоть музыку какую включил. Тишина, как в могиле.

Рафик подошел к старой радиоле и вдавил желтую кнопку в панель, затем принялся вертеть ручку настройки.

Наконец поймал какую-то гнусную, с точки зрения проститутки, восточную мелодию — барабаны с зурной.

— Повеселее ничего нет?

— Главное, чтобы мне нравилось, — буркнул Магомедов и отправился на кухню.