– Выясни, разберись, кто это был. Найди его, иначе это может плохо кончиться.

– Что теперь с журналисткой делать? – задал вопрос Тимур.

– Ничего пока не делай. Пускай сидит, кормите ее. Тимур неопределенно покачал головой.

– Я пока решения не принял, ты головой не качай, а то она у тебя, Тимур, может с плеч слететь.

– Этого я не слышал, – вставил Тимур. – Выпить можно?

– Пей, – уже немного успокоившись, произнес Гаспаров. – Да и сам я выпью. Достали все, хоть возьми и уедь куда-нибудь. Так ты говоришь, тысяч четыреста пятьдесят потеряли?

– Может, и больше, еще цифры не подбил.

– Подбей, – резко бросил Гаспаров.

Тимур уже наливал себе и шефу коньяк.

– А мне? – сказал Супонев.

– И тебе можно, – Тимур налил в три хрустальных стакана.

– Мерзкий сегодня денек, просто мерзкий! Давно такого не случалось. Охранник сильно ранен?

– Бедро прострелили – мякоть.

– Чего же вы его не уложили? Нам же теперь надо свернуть все производство, спрятать концы.

– Что нам? Мы же клипы снимаем, никаких баб. Есть еще одна плохая новость, Эдуард, – Супонев поднялся, взял стакан с коньяком.

– Что тянешь? Говори сразу!

– Он альбомчик прихватил.

– Тот самый? – скосив глаза на Супонева, задал вопрос Гаспаров.

– Альбомчик с актрисами, мать их™ – Почему? Кто позволил?

– Он в монтажной лежал на столе, а в нем телефоны, адреса, имена…

– Вашу мать!.. – Гаспаров швырнул стакан на пол, тот разбился на несколько кусков. На ковре образовалось темное пятно. – Да вы что, совсем головы потеряли? Ты куда смотрел?

– Альбом всегда у режиссера. Мало ли кто ему понадобится?

– Свернуть все.

– Я уже отдал распоряжения.

– Чтобы там никого! Все законсервировать, все остановить. Мамонтова телефон давай.

Супонев вытащил мобильник из кармана, отошел к окну и принялся звонить. Через пару минут подошел со своим телефоном, подал его Гаспарову.

– Вот, на экранчике номер. Кнопочку нажми, Эдуард. Если Мамонтов возьмет, можешь с ним потолковать.

Гаспаров набрал воздуха, словно собирался нырнуть в глубокий омут, затем нажал клавишу, прижал маленькую трубку к уху.

– Алло! Мне нужен Мамонтов.

– Я слушаю, – сказал Петрович.

– Это Гаспаров.

– А, Гаспаров! Здравствуй, Эдуард Таирович.

– Слушай, ты понимаешь, что творишь?

– Я? – невозмутимо ответил Петрович.

– Ты, а то кто же? Зачем на Брехово наехал?

– Не наезжал я на Брехово.

– Как не наезжал? Брось финтить, Петрович, твоих рук дело!

– А шесть моих ребят и дом на Медвежьих озерах – это чьих рук дело? Ты думал, тебе все с рук сойдет? Так вот нет!

– Погоди, Петрович, надо дела решать. Давай встретимся, потолкуем, как мужик с мужиком. Что по телефону базарить?

Петрович молчал. После паузы произнес:

– Встретиться, конечно, можно, всегда лучше договориться, чем воевать. Ты меня в покое оставишь, я тебя трогать не буду. Рынок есть рынок, но если мы договоримся и не будем нарушать договоренности, то места нам обоим хватит. А если мало покажется, остальных потесним.

– Резон, – сказал Гаспаров. – Так это не ты на моих в Брехово наехал?

– Нет, не я.

– А кто?

– Мало ли у тебя недоброжелателей, Эдуард? Ты же сам знаешь, у каждого из нас врагов больше, чем друзей. Всегда лучше договариваться. Ты потеснишься, потому как ты мне должен, а не я тебе.

– Да-да, давай встретимся.

И два порнодельца договорились о встрече.

Наконец Гаспаров отключил телефон:

– Мамонтов говорит, что это не он.

– Да, рассказывать он станет! Кто же в таком признается? Мы, что ли, признаемся, что его людей положили и дом сожгли? Тоже ведь не признаемся.

– Похоже, не он.

– Тогда кто?

– Вот это вопрос. Супонев, Тимур, займитесь, узнайте, кто это был и какого хрена ему надо. А про всяких там баб – это бред, отговорки, повод наехать.

– Если бы это был Мамонтов, – продолжал рассуждать Супонев, – он наверняка наших людей положил бы. Мы его людей хлопнули, он бы наших хлопнул.

– С одной стороны, логично, – сказал Гаспаров.

– Ас другой? – негромко уточнил Супонев. Дверь в гостиную отворилась, появился помощник с телефоном в руках.

– Что тебе? – рявкнул на него Гаспаров. Даже Супонев с Тимуром вздрогнули.

– Говорит, срочно, очень срочно.

– Я занят.

– Это Якубовский.

– Ладно, давай. Ну, что еще? Какие у тебя проблемы? Тоже какую-нибудь гадость скажешь?

Якубовский даже опешил от подобного тона. Раньше Гаспаров с ним никогда так не разговаривал.

– Да нет, у меня хорошая новость, Эдуард Таирович, добрый день.

– Какой, к черту, добрый? Хуже не бывает. Чего тебе, говори быстрее, у меня люди.

– Я деньги нашел.

– Какие?

– Триста тысяч.

Гаспаров отвел трубку от уха, прижал палец к губам, дескать, тихо, молчать, ни звука. Супонев с Тимуром даже дышать перестали.

– Триста тысяч, говоришь, нашел? В своем сейфе, что ли?

– Один человек появился у меня…

– Что за человек?

– Да как вам сказать.., в общем, он с Белкиной сотрудничал.

– Откуда он узнал? Я же тебя просил никому, я сам этим делом занимаюсь.

– Они позвонили и как раз на него напоролись, он у меня в кабинете сидел.

– Почему сидел? – Гаспаров посмотрел на Тимура так, что, если бы его взгляд обладал хоть малейшим волшебством, Тимур превратился бы в горку пепла. – Быстро ко мне! Садись в машину и бегом, все расскажешь у меня. – Отключив телефон, Гаспаров вытер вспотевшее лицо. – Херня какая-то… Вы слыхали, деньги нашел!

– Деньги – это всегда хорошо, – заметил Супонев.

– Без тебя знаю, что хорошо. Откуда у него деньги? На улице такие бабки не валяются.

– Врет, наверное, на вшивость проверяет.

– Ладно, сейчас приедет, разберемся. А ты возьми сейчас и посчитай, в какую сумму мы влетели.

– Сейчас прикину, – Супонев уселся в кресло, извлек из кармана калькулятор, вытащил из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот, настолько маленький, что его впору было бы носить какой-нибудь светской дамочке, чтобы записывать телефончики подружек, и принялся считать.

Тимур курил, время от времени отхлебывая из стакана коньяк. Гаспаров ходил вокруг бильярда. Он морщил лоб, тер виски, ладони все время потели.

– Что-то здесь не так, – проронил он, ни к кому из присутствующих не обращаясь. – Такого не бывает, чтобы нашлись деньги. Не бывает. Значит, кто-то хочет нас подставить. Кто же этот хитрец? Меня он не проведет. Итак неприятностей выше крыши, а тут еще деньги появились. Черт бы всех подрал! Не день, а сплошная мерзость, сплошные сюрпризы, и хорошо бы приятные!

– Деньги же нашлись, Эдуард Таирович, – сказал Тимур.

– Деньги, говоришь? Нам к ним прикасаться нельзя, к этим деньгам. Ты откуда знаешь, что это за деньги, чьи они, кто их дает? Есть ли они вообще? День ото дня не легче…

«И с какими идиотами я работаю? – думал про себя Гаспаров. – Может, не надо было мне в порнобизнес лезть? Сидел бы тихо, и все было бы чики-чики. Денег мне хватило бы и тех, что остались от братьев. Зачем мне все это? Журналистка долбаная всунулась… Как было все хорошо, как катилось! На ровном месте затык. Вот день никчемный, скорее бы он кончился.»

Гаспаров знал, сколько ни кляни время, в котором живешь, другого тебе не дано, будешь барахтаться там, где ты есть.

– Ничего, разгребем. Я всех разведу, всех выставлю. Эдуард Гаспаров – это вам не фунт изюма, не стакан водки хлопнуть. С Гаспаровым шутки плохи!

Тимур, попивая коньяк, наблюдал за шефом. Ни выражение лица, ни невнятное бурчание Гаспарова ничего хорошего не предвещали. «Да, расстроился. Сильно тебя достали. А как ты нас достаешь?»

Главный редактор «Свободных новостей плюс» Яков Павлович Якубовский влетел в гостиную вспотевший. Гаспаров подошел к нему, подал руку.

– Что это ты, Яков Павлович, словно собаки за тобой гнались?