Герцогу Георгию Николаевичу Лейхтенбергскому На предложенные мне вопросы имею честь сообщить нижеследующее… С июня 1916 г. по настоящее время лица еврейской национальности с просьбой о зачислении их в службу ко мне почти не обращались. Знающих бухгалтеров и счетоводов – русских – получить очень трудно. Зачисление на службу в Земский союз в качестве бухгалтеров и счетоводов права на освобождение от воинской службы не дает… Все выдачи из кассы проходят через контроль, во главе коего стоят исключительно люди русской национальности… Кроме отдела бухгалтерии, заведуют Отделом приемки товаров.

Среди служащих этого Отдела евреев (по национальности и по вероисповеданию) не было и нет. При этом прилагается список служащих…

Уполномоченный Всероссийского Земского Союза А. Юрьев.

В списке Главной бухгалтерии Комитета Юго-Западного фронта 93 человека, среди них "жидiв" – 19. (Эта запись сделана по-украински.) Далее в пояснительной записке о служащих Отдела бухгалтерии приведены следующие выкладки, по состоянию на 24 февраля 1916 г.: русских – 30, или почти 48%, поляков – 14, или 22%, евреев – 18, или около 29%, латышей – 1, или около 1%!

Другой документ – копия с копии – был отправлен 23 января 1916 г. генералу Сергеевскому, исполняющему должность помощника главного начальника снабжения армий Юго-Западного фронта, в ответ на телеграмму от 10 октября 1915 г. Как можно судить, копия эта о наличии "лиц иудейского вероисповедания с необходимыми сведениями". В списке Комитета всего 10 863 человека, из коих иудаистов 706, или 6,5%. Но этого мало: идет поиск среди членов Комитета по отделам лиц иудейского вероисповедания. В Отделе автомобильной тяги из 1030 человек евреев всего трое, т. е. 0,3%! В Главной бухгалтерии, где всего 44 работника, тоже трое, или 7%. В Заводском отделе на 35 душ – всего два еврея, или 6%. В Окопном отделе на 2 000 человек – 24 еврея, или 1,2%; в Кожевенном на те же 2 000 – 30, или 1,5%. Больше всего евреев в Медико-санитарном отделе: из 2 686 человек 458, или 17%. Можно было бы предположить, что в Отделе солдатских лавок иудаистов должно быть много: есть где "погреть руки", но, увы, из 210 работников их всего 10, или 4%. Зато в Отделе сохранения и эксплуатации лошадей из 34 сотрудников евреев 8, т. е. 23,5%.

В Управлении делами Комитета иудаистов тоже немало: из 33 человек – 9, или 27%.

А вот в Строительно-гидравлическом отделе среди 220 работников ни одного еврея, равно как в Отделе закупки скота. И в Ревизионную комиссию иудаистов не принимали. Но опять-таки в Отделе финансово-статистического учета без оных не обошлись: из 100 работников 10, т. е. 10%. В Складочно-заготовительном отделе из 550 работников евреев 17, или 3%. В Отделе с загадочным названием "Этапы" трудились 269 человек, из них иудейского вероисповедания 9, или 3,3%. В Отделе личного состава – 48, из них евреев 6, или 12,5%. В чрезвычайно важном для евреев Отделе помощи населению, пострадавшему от войны, числилось 680 сотрудников, из них иудейского вероисповедания 72, или почти 10,7%. В не менее таинственном, чем "Этапы", Отделе передовых отрядов из 440 душ, иудеев было 23, или 5%. А в "лакомой" Закупочной комиссии, состоявшей из 84 человек, – 9, т. е. почти 10,8%. В Отделе механических мастерских числился 201 человек, из них евреев – 7, т. е. 3,5%. И наконец, в Отделе известий на 51 душу приходилось всего 4 еврея, т. е. 8%.

Приведенные документы представляют несомненный интерес, в первую очередь потому, что развенчивают миф о возможном решении еврейского вопроса. Даже когда черта оседлости рухнула, а линия фронта неумолимо сдвигалась на восток, когда особенно остро стал ощущаться недостаток в добротном человеческом материале, в армии и в обслуживающих ее структурах неукоснительно соблюдалась процентная норма. Более того, из документов следует, что при приеме на работу практиковался и расовый подход. Помните, в одном из них: «установить, выкрест ли из евреев бухгалтер Михайлов, оказалось невозможным, ибо по наружности с виду он рыжеволосый и похож не то на ярославского лабазника ("расторопный ярославский мужик") не то на еврея(!?)».

И эту кафкианскую переписку вел член царствующей семьи герцог Лейхтенбергский (внук Николая II и правнук пасынка Наполеона принца Евгения Богарне), он носил титул императорского высочества, в начале войны состоял для поручений при генерале Я.Г.

Жилинском, тогда командующим Северо-Западным фронтом); послания адресованы командующему Юго-Западным фронтом, как будто бы не имевшему других дел, как установление процента евреев или поиска биологического еврея. Можно с уверенностью сказать, что власть предержащие – случись такое – не смирились бы с решением еврейского вопроса.

В своих мемуарах последний протопресвитер Русской армии и флота о. Георгий Шавельский коснулся еврейского вопроса в годы войны. Он был сыном дьячка села Дубокрай Витебской губернии. М.К. Лемке писал о нем: "по виду совершенный еврей, отдаленно и есть его потомок. Все относятся к нему с большим внешним почтением"45.

В других воспоминаниях о Шавельском написано со скрытой неприязнью, в первую очередь это связано с его участием в отречении царя. Мемуаристы отмечают его темное происхождение или даже масонское прошлое. Друзья советовали Лемке быть со священником предельно осторожным, памятуя о том, что ему покровительствуют и великие князья, и сам государь. Осведомленный генерал А.А. Самойло считал "святого отца человеком хитрым и ловким"46. И все же нелишне сказать, что о. Григорий Шавельский был одаренный человек; в эмиграции в звании профессора Богословского факультета читал лекции в Софийском университете; пережил Вторую мировую войну, дождался мести "тевтонам" и умер в Болгарии, в своей постели 2 октября 1951 г.

Итак, писал: «Если в постигших нас неудачах фронт обвинял Ставку и военного министра, Ставка – военного министра и фронт, военный министр валил все на великого князя, то все эти обвинители, бывшие одновременно и обвиняемыми, указывали еще одного виновного, в осуждении которого они проявили завидное единодушие: таким "виноватым" были евреи. С первых же дней войны на фронте начали усиленно говорить о евреях, что евреи-солдаты трусы и дезертиры, евреи-жители – шпионы и предатели. Рассказывалось множество примеров, как евреи-солдаты перебегали к неприятелю или удирали с фронта; как мирные жители-евреи сигнализировали неприятелю, при наступлениях противника выдавали задержанных солдат, офицеров и пр., и пр. Чем дальше шло время и чем более ухудшались наши дела, тем более усиливались ненависть и озлобление против евреев (здесь и далее курсив мой. – С. Д.). В Галиции ненависть подогревалась еще теми притеснениями, какие терпело в период австрийского владычества местное население от евреев-панов.

Там с евреями особенно не церемонились. С виновными расправлялись сами войска, быстро, но, несомненно, далеко не всегда справедливо» 47.

Прерву цитату. Мысль священника ясна: шел поиск виновных за поражения, военные сваливали вину друг на друга. Евреи – козел отпущения, объединяющая всех ненависть. Беззащитные, они были отданы на поругание физических и моральных мародеров – публицистов и литераторов. Не самый лучший друг еврейского народа генерал М.Д. Бонч-Бруевич поведал в мемуарах о том, как он предотвратил расправу над несчастными беженцами, обвиненными казаками в шпионаже: «Когда я подъехал к особнячку, около него, окруженные подвыпившими казаками, толпились испуганные евреи, вероятно хасиды, судя по бородатым лицам, люстриновым долгополым сюртукам и необычной формы "гамашам" поверх белых нитяных чулок. Было их человек двадцать.

– Кто это? – спросил я, подозвав к себе казачьего урядника.

– Так что, вашскородие, шпиены!..

– Как же они шпионили? – все еще ничего не понимая, заинтересовался я.

– Так что, вашскородь, провода они резали. От телефону, – сказал казак. На ногах он стоял не очень твердо, потное лицо его лоснилось.