Джулия ощутила, как упало ее сердце, стучавшее, как барабан. Она почувствовала ядовитый укус ревности. Ее бесил его интерес к этой прекрасной, высокообразованной молодой вдове.

– Я не понимаю, – начала она, но он жестом остановил ее.

– Миссис Логан перенесла большой стресс и гостевой дом Ксантии Делейни – идеальное место, где можно расслабиться, – ответил он, пока Джулия смотрела как завороженная, как он своими тонкими, аристократическими пальцами лениво играл изящной игрушкой, которая стояла на его письменном столе, прекрасно сбалансированными черными, с никелем, противовесами Ньютона. Тук-тук – стучали шарики, двигаясь взад и вперед. И сердце Джулии эхом повторяло этот звук, когда она вспоминала о том, как его яйца мягко шлепались о ее промежность, а она с высоко поднятыми ногами обнимала его за талию, когда он имел ее.

– Почему вы пригласили меня? – прошептала она так, будто сама ее жизнь зависела от его ответа.

Андре учтиво встал, элегантный в своем прекрасно сшитом костюме. Он подошел ближе, и Джулия затаила дыхание, ее чувства обострились при ощущении смеси аромата его прекрасной туалетной воды и его собственного сексуального запаха. Он протянул руку и слегка прикоснулся к ее левому соску. Не в силах устоять, она застонала, ее глаза закрылись, голова откинулась, губы раскрылись в ожидании поцелуя.

– Джулия, дорогая, – произнес он мягко, – ты, как и миссис Логан, слишком серьезно относишься к жизни. Я хочу научить тебе наслаждаться ею и понимать, что любовь не должна направляться только на одного мужчину или женщину. Ты научишься этому в Тоставин-Гранж.

Теперь две женщины сидели за обедом одна напротив другой. Обе были взволнованы, но по разным причинам. Джулия была возмущена поступком Хизер, которая, едва зная секретаршу Андре, спросила, зачем он взял ее с собой. Но когда «бентли» покинул гостиницу и выехал на петлявшие загородные дороги, они стали спокойнее. К тому времени, когда они въехали в Сент-Остель, они принимали путешествие как должное. Их успокаивал главный волшебник Андре, который хорошо чувствовал незримое, неожиданное напряжение, царившее в машине. Они выехали из порта, где лучи солнца особенно ослепительно играли на воде и где чайки кружили над головами, и ехали по очаровательным деревенькам с крытыми соломой домиками, разбросанными тут и там по узким центральным улочкам. Андре, который интересовался историей почти так же, как Хизер, указывал им на церквушки с башнями, украшенными сияющими водостоками в форме фантастических фигур и кельтскими крестами на зеленых крышах. Окружающий ландшафт был равнинным, и низкорослые деревья сгибались в одном направлении под напором могучего ветра, постоянно дувшего с моря.

Хизер сидела на пассажирском месте спереди, притянутая ремнем безопасности, который пересекал и разделял ее грудь. Андре, держа руки на руле, краем глаза поглядывал на нее, замечая, как ее заостренные соски слегка оттопыривают белоснежную майку, как тонкий, коричневый с бежевым, хлопок брюк открывает взору стройные, длинные ноги. Он бы хотел увидеть ее в маленьком, тесном купальнике, впивающемся ей между ног. Он вообразил, как крохотный завиток темных волос показался бы при ходьбе, ягодицы разделялись бы только тонкой полоской.

Они доехали до конца шоссе, где море с шипением разбивалось о скалы вдали, а дорога через каменные ворота вела в лес. Фронтон дома и закрытые решетками окна выглядывали из покрытых мхом стен. Дом, наверное, был старинным, но вход был оборудован электронными сенсорами. Ворота беззвучно отворились, и «бентли» въехал. Хизер было очень интересно, когда ворота за ними закрылись. Она ощущала трепет, будто очутилась в ином, очаровывающем, мире, далеком от обычной, повседневной жизни, мире, где может произойти что угодно.

Дом находился в конце аллеи. У него бы все признаки георгианской загородной усадьбы. Хизер оценила его архитектуру, размер и великолепие. «Бентли» подъехал к стоянке у ступенек из белого камня, ведущих к портику с коринфскими колоннами. Входная дверь немедленно распахнулась, и вниз сбежала женщина.

– Ксантия, дорогая! – Андре выскочил из машины, и она оказалась в его руках, смеясь и глядя ему в лицо, пока они обнимались, счастливые от встречи. Они поцеловались в губы, а его рука шарила под короткой шифоновой накидкой и нахально похлопывала ее по ягодицам, укрывавшимся под крохотным бикини.

– Привет, Андре. – У нее был низкий, но очень нежный голос, у этой невероятно прекрасной женщины.

Он выпустил ее из своих объятий и открыл дверцу машины.

– Итак, это мои новые гости! – воскликнула Ксантия и заключила их в свои пахнущие духами объятия. – Добро пожаловать в Тоставин-Гранж!

Это было самое необычное создание, которое Хизер когда-либо доводилось встречать, с густой гривой блестящих от влаги цыганских волос и живыми зелеными глазами. С узкой талией, по-мальчишечьи поджарая, она обняла Хизер с интимностью, которую та не ожидала от женщины. Когда Ксантия прижалась к груди Хизер, последняя почувствовала, что груди у нее были большими и прекрасной формы. Темные кружки вокруг сосков просвечивали через слегка мокрую прозрачную ткань.

– Я выскочила из бассейна, когда услышала машину, – объяснила она, – я люблю плавать и загорать. А вы? Так прекрасно ничего не делать.

Под прозрачной одеждой было видно, что у нее коричневые от загара, прекрасные длинные и стройные ноги с великолепной формы подъемом и ногтями, покрытыми золотым с перламутром лаком.

Все в ней подчеркивало непреднамеренный, неофициальный характер встречи, кроме старинных изумрудных серег, проблескивавших сквозь водопад темных волос. Они напомнили Хизер драгоценности, выставлявшиеся на распродаже на аукционах. «Она что, не снимала их во время плавания?» – подумала Хизер. И решила, что, наверное, она так и делала. Это было бы вполне в ее стиле – импульсивном, эксцентрическом, экстравагантном. Ее мысли переключились на Ксантию. Она производила впечатление леди, живущей в роскоши. Прекрасный дом, тщательно ухоженные парк и ландшафт говорили об изысканном вкусе, но в то же время ее нагота и эта дикая, безнравственная аура, которую она излучала, свидетельствовали о ее гедонистическом отношении к жизни.

Ксантия, обняв Хизер за талию, обменялась с Андре восторженными взглядами и сказала:

– Проходите внутрь. Я до смерти хочу все о вас узнать.

Джулия, поколебавшись, последовала за ними. Ей было неловко от того, как она была одета, и она чувствовала себя не в своей тарелке. Ей было жарко в цветастом по щиколотку платье, которое она считала весьма модным до того, как увидела Хизер в ее легком, цвета кофе, наряде и пока не появилась почти голая Ксантия. Эта женщина! Джулии очень не понравилась та интимность, с которой с ней обнимался Андре. Напряжение, установившееся между женщинами, можно было почти услышать. Как он гладил ее задницу, как будто это была его собственность! Джулия почувствовала себя дурно. Ну и поездочка это будет!

Ксантия провела их через полукруглый зал, украшенный фризами, в гостиную. Каждая деталь в ней была великолепна, темно-красная, с серебром, обивка вольтеровских кресел, расположившихся у мраморного камина, резной орнамент, богато отделанный листьями и гроздьями винограда, медные приспособления для дров и каминная решетка, столики из персикового дерева, бесценные китайские вазы на эбонитовых подставках, персидские ковры лежали на тщательно отполированном полу из кедрового паркета.

Для Хизер было не в новинку бывать в роскошных интерьерах, но это было что-то превышающее просто роскошь, хотя и не пересекалась грань допустимого, обстановка не становилась вульгарной.

Очень высокий, с соколиным профилем, слуга-араб, одетый в черный кафтан и тюрбан, подал розовые хрустальные бокалы с шампанским. Ксантия взяла один с серебряного подноса и поблагодарила слугу с восхитительной улыбкой.

– Спасибо, Самир, – сказала она и, к изумлению Хизер, протянула свободную руку и слегка потрепала его за яйца.