С утра Кам велел Нову изменить внешность. Не то привяжется какой-нибудь не в меру ретивый стражник, который видел портрет беглого ученика ютшколы, но пропустил мимо ушей, что того давно изловили. Лес, не мудрствуя лукаво, придал себе черты брата Ножа, каким тот был в четырнадцать лет. На этом спутники расстались. Рой ушел по своим делам, а юноша шатался по столице один, заглядывался на высокие листвяжные дома в два, а то и три этажа, изукрашенные презатейливой резьбой, толкался по базару с невиданными товарами, смотрел представление ярмарочных акробатов и фокусников, слушал хор берегинь. Водяные женщины сидели в деревянном ушате, как корюшки в бочке, трясли колоссальных размеров грудями и жалобно выли:
Вся наша жизнь — один звенящий
невнятный шорох камыша.
Им усыплен журавель спящий,
как наша общая душа.
В реке мелькают, торопливо
чучунов жадных корабли.
И в тинных зарослях залива
уснула грусть, как гнет земли.
Но всхлип, из трепета рожденный,
уснет в шуршанье камыша.
Но вздрогнет кулик пробужденный,
как наша общая душа.
Взмахнет крылами в мир свободы,
где кедры вторят вздохам бурь
и в переменчивые воды
глядится вечная лазурь.
И там мы встретимся с тобою,
красавец лесич, милый друг.
Возляжешь ты тогда с любою,
которую полюбишь вдруг.
[2] Какие журавли, какие кулики, не понимал Лес. Что такое общая душа у иножити? И почему мужики вокруг дуреют? Зачем берегинь держат в ушатах с водой, когда любому известно, что водяные женщины прекрасно могут обходиться и без нее? Часами бегают по лесу или сидят на бережке, прядут свои холсты…
Мужики между тем со всех сторон ринулись к ушату, суя на бегу хозяину хора монеты и хватая берегинь кто под мышки, а кто и за смоляные волосы, украшенные зелеными венками. Берегинь волокли куда-то за торговые лавки. В ушате осталась всего одна — старая, но сильно накрашенная клюквенным
соком и присыпанная мукой. Она воздела тоненькую
морщинистую шею и раскрыла рот, как волчица,
воющая на луну.
Когда заботами торговли ты волнуем,
на твой неверный поцелуй
я отвечаю страстным поцелуем, —
меня напрасно не ревнуй.
Моя любовь в мечте веселой,
что грезит, но зато не спит,
от бед и нужд тебя спасает, как тяжелый,
любви ударами избитый щит.
Не изменю тебе, как старая кольчуга
на старой воинской груди;
во дни торговых битв она вернее друга,
но лживый — верности не жди.
Не изменю тебе, покуда сам ты не изменишь.
И, оклеветанная вновь,
я уплыву, тогда ты вспомнишь и оценишь
Певица пела так горестно, что Нову стало жалко ее до слез, но никто из взрослых мужиков водяную женщину почему-то не пожалел, не дал за нее ни монетки хозяину хора. Тогда Лес сам бросил монетку прямо в ушат, но берегиня поняла его неправильно.
— Ступай отсюда, мальчик, — сказала она. — У тебя еще женилка не выросла.
Юноша почувствовал, что краснеет, и поскорее покинул рынок. На постоялый двор он вернулся под вечер, а вскоре появился маг.
— Спускаемся в трапезную, — сказал он. Внизу за отдельным столиком уже сидел Мое Лов.
Многие посетители дружно приветствовали Роя. Видимо, им вчера понравились Камовы истории.
— Фома! — кричали из-за столиков. — Давай к нам!
— Беренников, ступай сюда, я угощаю!
— Да тебя тут все знают, — удивился Мое.
— Веселых все любят, сам же говорил.
— Что ж, давай тогда сначала повеселимся, а затем уж о деле поговорим.
— Нет, Мое, давай наоборот. Сначала с делами разберемся.
Они заговорили о своем, и никто к ним не лез, не мешал. Лесу понравилась деликатность земляков: видят, что люди заняты, не суются.
— Вот что, Беренников, — сказал дюжинник, — завтра по первой звезде можешь с братом подъехать к южным воротам. Спросишь дюжинника Ога Нева, скажешь, что от меня. Он вас пристроит где-нибудь в уголке княжьего стола. На ужин всегда приглашают человек по сто, так что поди проверь — приглашенные вы либо незваные. Вот и поглазеешь на князя.
— Спасибо, Мое. Вот что значит друг. Сказал — сделал…
Потом мужчины принялись обсуждать положение патрулей в княжестве, пришли к выводу, что юты сильно обнаглели. Непонятно, как это у Роя получалось, но вскоре Мое стал союзником мага и обещал поддержку во всем, включая штурм Дома ютов, хотя Кам и словом не обмолвился, что собирается его брать приступом.
— Хватит о делах, — сказал наконец Рой. — Повеселимся?
— Кто бы стал возражать?
— Мужики! — призвал маг. — Сдвигайте столики, я чего-нибудь веселого расскажу.
Столы сдвинули, появились кувшины с вином и медами.
— Кстати о зелье, — сказал Кам, опрокидывая в себя кружку. — Трясущийся лесич приходит к лекарю и просит вылечить от запоя. «Причина вашего несчастья, — говорит лекарь, — хмель». — «Вот спасибо, — обрадовался пьяница, — что вы не сваливаете вину на меня!» За столами грохнули.
— И еще про лекаря. Стучатся к нему в дом. Он открывает дверь и видит на пороге скелет. «Вот так всегда, — бормочет лекарь. — Эти больные вечно тянут до последнего момента, прежде чем прийти ко мне…»
— А про дюжинника знаешь? — спросил Мое.
Дюжинник распекает подчиненных: «На кого вы похожи? У тройников бляхи не чищены, у одного патрульного сапоги не смазаны, у другого ширинка распахнута, третий — не чесан. А вдруг война?»
— Нужно их держать в строгости, чтобы жизнь медом не казалась, — прокомментировал анекдот смеющийся дюжинник.
— А про детей чего, — попросил кто-то из слушателей. — У меня жена как раз ждет ребенка.
— По случаю рождения второго ребенка семья лесичей решила переехать в более просторный дом. «Не поможет, — сказал им первенец. — Он все равно нас догонит!»
