Тяжелая дверь купе, лязгнув, отъехала в сторону.

— Вставайте, молодой человек! — Проводница энергично потрясла Павла за плечо. — Через полчаса — Глинск!

Сон как рукой сняло. Павел резко сел на верхней полке. Внизу недовольно заворочался мужик в тренировочных штанах. Одеялом была прикрыта только его голова, все же остальное, включая не совсем свежие носки, выставлено на всеобщее обозрение.

Павел осторожно, стараясь не задеть стаканы с недопитым чаем и пустые бутылки из-под пива, поставил ногу на столик и спрыгнул на пол. При тусклом свете крохотной лампочки в изголовье узкого ложа вытащил из бокового кармана рюкзака тюбик пасты и зубную щетку. Надо умыться.

Пять утра…

Тяжелая дверь купе еще раз отъехала в сторону, и Павел вышел в коридор. Здесь воздух был несравнимо свежее. Он бросил взгляд в окно. За грязным стеклом с несвежими занавесочками занимался серый рассвет.

— Похоже, будет дождь, — пробормотал Павел, сонно потирая ладонью колючую щеку. Черт! Бритву забыл. Он снова нырнул в душное купе, нашарил в рюкзаке бритву и, пошатываясь от толчков, двинулся в конец вагона.

Туалет окончательно нагнал на него тоску. Поезд только в полночь отошел от московского вокзала, так что было совершенно непонятно, как за такое короткое время это помещение успели столь основательно загадить. Аккуратист, Павел привык к чистеньким и удобным английским вагонам и сейчас страдал оттого, что из железного крана шел только кипяток, бумаги не было и в помине, а на полу стояли лужи. Нет, бриться здесь невозможно. Пожужжав электрической щеткой и наскоро прополоскав рот, он выскочил в коридор.

Поезд уже тормозил. Стащив с верхней полки рюкзак, Павел окинул прощальным взором свое ночное прибежище. Кажется, ничего не забыл. Под храп оставшихся досыпать соседей он задвинул громыхнувшую на прощание дверь и устремился в тамбур.

Вагон, выпустив из сизого прокуренного тамбура на влажный утренний перрон города Глинска одинокого пассажира, плавно поплыл дальше, в серые промозглые сумерки. Собственно, перрона тут не было, и Павлу пришлось спрыгивать с высокой подножки прямо на землю. Богом забытый городишко, затерянный среди многих других таких же. Пять часов к югу от Москвы, стоянка три минуты. Павел огляделся. Вокруг никого. Город Зеро. Сюда никто не приезжает, отсюда невозможно выбраться — совсем как в одном из тех фильмов, что в числе других рекомендовали ему посмотреть аборигены, чтобы он проникся историей и менталитетом соотечественников.

Павел встряхнул головой и решительно двинулся по направлению к зданию вокзала. Итак, заказать гостиницу, арендовать автомобиль и — в справочное бюро. Фамилию бабки он помнит, там должны поднять архивы, найти адрес, а уж дальше он сам разберется. Не впервой. Он на своем веку с такими гениями частного сыска работал — найдет иголку в стоге сена, способы известны.

А найти же ему необходимо сведения о своей бабке Анне Антиповне Карасевой, почившей двадцать пять лет назад в этом городе. Для того и прибыл в Глинск Павел Ткачев (он же Пол Тэйлор, англичанин по воспитанию и убеждениям).

Первой неожиданностью для него оказалось то, что в этот предрассветный час не только справочное бюро, но и вообще ничто здесь не работало. Ни гостиницу заказать, ни машину взять напрокат, ни газету в киоске купить. Даже касса закрыта. И в зале ожидания ни души. Ткачев бросил взгляд на часы.

Пять тридцать. Похоже, придется ждать начала рабочего дня. Если по субботам у них тут вообще рабочий день. А если нет?

Пожалуй, лучшим выходом из положения сейчас могло быть только ожидание. Ночной пассажир примостился на краешке неустойчивого пластикового кресла возле пыльной пальмы и приготовился коротать время до восьми.

Часы тянулись медленно. Павел вздремнул, как это могут делать люди его профессии, — не обязательно лежа и не обязательно с закрытыми глазами.

В восемь, конечно же, никакая справочная не открылась, зато в начале девятого за окошечком кассы Ткачеву почудилось неясное движение. Он не ошибся. Приветливая кассирша, тетка лет эдак за шестьдесят, охотно поведала ему, что ни о каком таком прокате машин у них в городе никто никогда не слышал, но на площади перед вокзалом полным-полно таксистов, и люди знающие до гостиницы больше полтинника не платят, хотя мастера частного извоза могут заломить и втрое, и вчетверо больше. Гостиниц в Глинске две: одна средненькая, а вторая еще более средненькая. Мест в обеих полно, так что московский гость не прогадает, если отправится в первую, «Турист» называется. Там в администрации Раиса Юрьевна, она и люкс подберет, и с питанием нормальным помочь сможет.

Поблагодарив словоохотливую кассиршу, Павел легко вскинул рюкзак на плечо и пошел к выходу вдоль стены, выкрашенной унылой зеленоватой краской. Оказавшись на привокзальной площади, он огляделся. Киоски «Союзпечать», «Мороженое», «Проездные билеты». Желтая бочка на колесах с надписью «Квас». Несколько бабок уже пристраиваются на тротуаре торговать — кто зеленью, кто солеными огурцами. Ага, вот и стоянка такси.

Увидев, что через площадь в его направлении идет высокий темноволосый молодой человек с рюкзаком — стало быть, приезжий, — таксист в клетчатой рубашке вылез из машины и вразвалочку двинулся навстречу Ткачеву.

— В город поедем? — вкрадчиво осведомился представитель транспортной службы. — До гостиницы? Договоримся, молодой человек!

Павел оглядел таксиста. Неопределенного возраста и неопределенной внешности. Глаза скрыты темными очками.

— Гостиница «Турист», — как можно небрежнее процедил Павел.

— Полтораста, — живо отреагировал таксист.

Павел пожал плечами и попытался обогнуть своего собеседника, всем своим видом демонстрируя, что таксистов в Глинске много, а турист всего один. Стало быть, на предложенные условия соглашаться не обязан.

— Сто двадцать, молодой человек, — сбавил цену таксист, в свою очередь оглядывая с ног до головы потенциального пассажира, желая, видимо, составить представление о его платежеспособности по качеству одежды и обуви. Не дождется — Павел весь свой прикид, как здесь говорят, приобрел в Москве, и отнюдь не в центральных магазинах. Так, на всякий случай, чтобы не выделяться.

— Сто, последняя цена, только для вас. — Таксист пошел за Павлом, стараясь не замечать того, что от второй машины уже отделился его конкурент и сейчас, очевидно, тоже вступит в торги. — Ну а сколько вы хотите, молодой человек?

— Полтинник, — бросил Павел и перевел взгляд на подходящего к ним второго таксиста.

— Вы меня грабите, молодой человек, — возмутился первый. — За такие деньги сейчас и прыщ не вскочит. Вы из Москвы?

Павел оставил вопрос без ответа. Из Москвы, из нее, родимой, а до того — из самой английской столицы. Но это не является достаточным основанием, чтобы драть с него втридорога. Не на лоха напади.

Вот именно — не на лоха.

Павел был очень доволен своими лингвистическими способностями. Молодец. Быстро схватывает современные языковые веяния.

— Ладно, садитесь, — сдался таксист. — В «Турист», говорите?

Павел бросил рюкзак на заднее сиденье, сам устроился рядом, чтобы избежать ненужных разговоров с водителем. Почему в этой стране считается особо почетным садиться возле шофера? Ведь гораздо безопаснее ехать сзади! Во всем мире так поступают, только здесь — особый русский путь…

Спустя десять минут такси затормозило возле гостиницы «Турист». Заурядное бетонное здание, серое, унылое. У входа — круглая клумба с парой чахлых цветочков. Над дверью в алюминиевом профиле — выложенная мозаикой картинка: то ли космонавты, то ли чемпионы Олимпийских игр. Не иначе уроженцы города Глинска.

Сунув таксисту новенький полтинник и не вняв его исполненному досады взгляду и многозначительному канюченью вроде «надо бы добавить, командир», Павел легко взбежал по ступенькам.