Но, оказывается, существуют и более удивительные свойства, которыми должно обладать живое вещество (и даже продукты его жизнедеятельности), свойство, которое позволяет отличать любое неживое вещество от живого. К сожалению, и это свойство тоже только необходимое и обладание им тоже недостаточно, чтобы ответить на вопрос: а что все-таки означает словосочетание “живое вещество”?

В начале 40-х годов прошлого века Луи Пастер обнаружил, что любое живое вещество и многие продукты его жизнедеятельности в одном отношении подобны кристаллам: они обладают способностью поляризовать свет. Еще через 30 лет Пьер Кюри объяснил причины этого явления. Оказалось, что атомы и молекулы любого вещества всегда расположены определенным образом: они образуют некоторую структуру. Впрочем, это знали еще и до Кюри. Но именно он установил, что кроме данной структуры атомы и молекулы могут образовать и ее зеркальное отображение, обладающее теми же физико-химическими свойствами.

Другими словами, молекулы могут быть правыми и левыми. Но еще раз: по своим химическим свойствам они неразличимы! Обычное косное вещество обладает свойством хиральности: левые и правые молекулы смешаны в нем приблизительно в одинаковой пропорции. Благодаря этому они и не поляризуют свет. А вот живое, как объяснил Кюри, этим свойством не обладает. Вещество может входить (или усваиваться живым организмом) только в том случае, если оно обладает вполне определенным типом симметрии. Так, например, молекулы всех аминокислот в любом организме могут быть только левыми, а сахара - только правыми! Это свойство живого вещества носит название диссимметрии. Благодаря ему оно и поляризует свет.

Факт, установленный Пастером и объясненный Кюри, получил название закона Пастера-Кюри. Он носит совершенно фундаментальный характер!

Таким образом, если вещество не поляризует свет, то оно заведомо не может быть живым. Но обратного утверждения мы, к сожалению, сделать не можем, поскольку существует множество заведомо неживых объектов косного мира, которые поляризуют свет. Пример тому - кристаллы. И все же закон Пастера-Кюри имеет совершенно исключительное значение в нашем мире, и его возможности до конца не поняты. Так, по своим химическим свойствам правые и левые молекулы неразличимы. Мы их не можем различить ни в какой химической лаборатории, а живое вещество их различает! Оно подобно физику, владеющему электронным микроскопом и прочей современной оптической и рентгеновской техникой. Оно не только их различает, но и способно делать выбор: отбраковывать один тип молекул и использовать другой!

Другими словами, живое вещество каким-то непостижимым образом получает информацию о природе симметрии молекул, с которыми оно взаимодействует, и распоряжается ею по непонятным для нас правилам. Оно отбраковывает и не использует молекулы, не обладающие нужной ему структурой - типом симметрии. Живое вещество обладает новым и для нас непонятным принципом отбора. Может, это отбор по принципу устойчивости. И не наводит ли он на размышление о принципах отбора возможных общественных структур?

Закон Пастера-Кюри позволяет сделать еще одно важнейшее заключение.

Сегодня в руках ученых есть довольно много веществ космического происхождения. Это и остатки метеоритов, и некоторое количество лунного грунта. Но все это вещество космического происхождения не обладает какими-либо признаками диссимметрии: оно свет не поляризует! Такой факт переоценить невозможно, ибо он позволяет сделать вывод о том, что в ближнем космосе нет живого вещества или вещества, являющегося результатом его жизнедеятельности. Это обстоятельство является одним из важнейших аргументов в пользу гипотезы о том, что земная жизнь имеет чисто земное происхождение!

Но если принять эту, весьма правдоподобную гипотезу, то мы придем в противоречие со знаменитым законом Пастера-Редди: все живое - только от живого! Этот принцип - одно из важнейших эмпирических обобщений рационалистической мысли: мы не знаем примеров, которые бы ему противоречили. И тем не менее мы должны поставить под сомнение этот великий принцип, который как догадка был высказан Редди еще в средние века и экспериментально подтвержден Пастером, что принесло ему мировую славу.

В самом деле, коль скоро мы приняли гипотезу о начальном взрыве и основные постулаты универсального эволюционизма, то необходимо должны принять и гипотезу о принципиальной возможности возникновения живого из неживого и войти в противоречие с принципом Пастера-Редди. Заметим еще раз, что гипотеза панспермии Сванте Аррениуса проблемы не решает, поскольку она описывает лишь возможный механизм переноса элементов живого вещества через космические пространства. Даже если он однажды и состоялся, мы все равно вынуждены были бы предположить, что в процессе эволюции в какой-то момент в какой-то точке пространства живое вещество возникло из неживого.

Но приняв это, логично предположить, что земная жизнь возникла на Земле, когда условия на ней были качественно иными, нежели сейчас. Это нам сократит перечень принимаемых гипотез. А принцип Пастера-Редди нам придется переформулировать более точно: все живое в современных условиях происходит только от живого!

Строя эту систему умозаключений, связанных с принципом Пастера-Редди, я испытываю определенную неловкость, ибо понимаю сколь шатки мои аргументы в пользу предлагаемой системы предположений и той картины мира, которую я представляю читателю. И все же я рискую ее излагать, ибо она не противоречит эмпирическим знаниям, вместе с теми уточнениями, которые я сделал.

Существующих эмпирических данных недостаточно для построения замкнутой непротиворечивой картины мира. Для создания о ней целостного представления систему возможных эмпирических обощений приходится дополнять неким количеством “правдоподобных гипотез”. Их обоснование всегда остается на совести автора и его интуиции. Важно, чтобы они не противоречили имеющемуся эмпирическому материалу! Подобные гипотезы и были сформулированы в этом параграфе.

Мы должны принять неизбежность их включения в картину мира, поскольку нам нужна некоторая целостность. Хотя говоря об этом дополнении я употребил термин “философия естествознания”, но на самом деле я пытаюсь построить некоторое прагматическое основание для практической оценки происходящего. Без целостности миропредставления его построить невозможно. Только целостность открывает исследователю горизонты, дает широту в выборе направлений, расставляет основные приоритеты. К тому же она закрывает возможность различных спекуляций.

Моя манера рассуждений может вызвать различные возражения. И вот одно из них. Гипотезы - всего лишь домыслы, всего лишь предположения. Можно ли на их основе принимать какие-либо решения? Всегда есть риск, что они окажутся ошибочными.

Подобное возражение трудно опровергнуть. Риск всегда присутствует! И у меня, на самом деле, нет гарантий в правильности решений, принятых на основе тех или иных гипотез. Но не следует забывать, что предлагаемые гипотезы не просто домыслы. Это утверждения, которые предлагает исследователь на основе своего опыта и интуиции. А последнее - один из важнейших путей познания, которым человечество обязано, может быть, самыми важными ПРОЗРЕНИЯМИ. Все современное естествознание, начиная с революции Коперника-Ньютона, начиналось с гипотез.

Исследователь всегда использует те или иные, не очень обоснованные гипотезы, но далеко не всегда обращает внимание на шаткость исходных предположений.