— Двести кредитов… — неслышно прошептал Мартин, — в теперешнем положении с таким же успехом нам можно обещать хоть по две тысячи… хоть по двести тысяч, хоть звезду с неба и пожизненные привилегии.

— Ну, тогда принимаемся за работу! Встретимся уже на Меггидо. Обещаю придержать для вас кое-что на фуршетных столах… Ещё раз извините, что не смог явиться лично, ну, вы понимаете, у нас тут тоже ночная вахта. Столько ещё нужно успеть… Удачи вам, парни! Открывайте праздник!

Экран погас. Ликование стало всеобщим. Восхитительные новости требовали выхода эмоциям.

— Ну, чего стоишь? — Рой повернулся к Мартину. — Ещё и с резиновой улыбкой. Думаешь, я не заметил? Что, не оправдалась твоя версия?

Мартина буквально распирало изнутри желание рассказать всю правду хотя бы собравшимся в ремонтном ангаре орбитальщикам. Рассказать здесь и сейчас. Но какой-то чересчур уверенный внутренний голос задавал один и тот же резонный вопрос: «И что изменится?»

До предполагаемой встречи с флотом пришельцев осталось несколько часов. Расскажи он обо всём, и эти несколько часов станут пыткой для остальных. Это если ему поверят, а то ведь скрутят ещё и отправят в медблок, как сошедшего с ума. «Ожидание страшнее смерти» — вспомнил он слова флотского офицера. Промолчать — подарить несколько часов счастливого ощущения причастности к празднику и великолепного настроения. Рассказать — превратить несколько часов в кошмарное ожидание конца.

— Ничего, Рой, всё в порядке. Действительно, что-то я нафантазировал…

— Тогда пойдём! Твоей милостью «Хулиган» стоит крайним в обойме, нам стартовать первыми…

— Пошли, — обреченно выдохнул Мартин.

Он понял, что всё время, что отмеряно им, только ему одному предстоит терпеть эту муку ожидания. Один — за всех. Ну разве что, Рою он расскажет всё равно. Не здесь. На орбите. Он так решил, потому что считал Роя самым близким человеком, который имеет право на правду, какой бы тяжкой эта правда ни была. Мартину часто приходилось делиться с Роем радостью. Теперь, похоже, настало время поделиться и другой ношей.

— Ты беги, Рой. Я должен вернуться в каюту. Забыл — представляешь? — забыл отключить один прибор. Не хочу, чтобы перегорел микрочип.

— Давай, только быстрее. Я же говорил — твоя техника сведёт тебя с ума. Жду через двадцать минут, фантазёр…

Рой, всегда любивший поболтать с другими пилотами, задержался в ремонтном ангаре, где уже развернулась короткая, но интересная дискуссия на тему «как лучше потратить неожиданно свалившиеся двести кредитов». А Мартин, вместе с людьми из экипажа основного модуля георазведки, которым дольше всех предстояло готовить свою громоздкую посудину к старту, отправился к лифту.

— Что такой хмурый, хакер? — обгоняя, спросил его Ти-Патрик, первый пилот георазведчика. — Были какие-то планы на ночь? Вот узнают о твоих ночных подключениях к внешней антенне дальсвязи «Аллегана» и вместо двухсот призовых снимут со счёта половину кредитов… — и весело при этом подмигнул.

Вот тут Мартин не выдержал и рассмеялся. У любого хотя бы раз в жизни случается такой смех. Который вместо слёз.

Ти-Патрик улыбнулся, довольный своей шуткой, и подмигнул ещё раз.

— Половина со счёта! — короткий приступ истерии прошёл так же внезапно, как и начался. Знал бы Ти-Патрик, что это был за смех, он отдал бы со своего счёта всё до последнего кредита, лишь бы увидеть свет в конце туннеля…

Перед тем, как попасть к себе в каюту, Мартин вышел из лифта на палубе, где располагалась каюта Роя. Они доверяли друг другу — пилот и оператор одного корабля. Конечно, никто из них никогда не злоупотреблял этим доверием. Но сейчас наступил тот самый случай, когда Мартину пригодился цифровой ключ от двери Роя.

Войдя внутрь, он прислонился спиной к стене каюты, оглядывая её скромное убранство, имея вполне определённую цель: угадать, что из своих вещей захотел бы увидеть перед гибелью Рой? С чем бы ему хотелось соединить свой прах, когда придут чужие…

Первым делом он взял голографическое фото в рамке из оникса, где Рой улыбался, стоя в обнимку с отцом, матерью и сестрой. У них даже был уговор с пилотом — после окончания контракта Рой приглашает Мартина к себе, чтобы познакомить с сестричкой. Она тоже, по словам пилота, спала в обнимку с компьютером…

Быстро переворошив затем содержимое пластикового шкафа, Мартин остановился взглядом на тонкой серебряной цепочке, с подвешенным вместо кулона простым камнем, размером с крупную фасолину. Камень был обыкновенный, серый, с идеально ровным отверстием, через которое и была продета цепочка. По утверждению Роя, он нашёл камень на морском побережье, где побывал лишь однажды в детстве. И сохранил именно из-за этого отверстия. Потому что считал, будто его сделало само море.

Но Мартин знал, что эту цепочку с камнем Рой носил разве что в кармане. Потому что на груди пилота красовался другой талисман — осколок метеорита, чёрный, с вкраплениями металла. Три года назад, на другом корабле, Рой попал в спорадический метеорный поток. Один из множества камней, летящих со скоростью около шести тысяч километров в секунду, прошил внешнюю прочную оболочку, попав в стык четырёх защитных пластин. Хотя оболочка поглотила почти всю энергию метеорита, небольшой осколок, тот самый, что потом оказался вставлен в платиновую оправу и прикреплён к платиновой же цепочке, влетел в кабину, по пути раскрошив внутренности навигационного блока, и, окончательно потеряв скорость, плюхнулся в раскрытую ладонь пилота.

«Письмо от самого космоса!» — шутил потом Рой, с гордостью демонстрируя осколок.

Но сейчас этого талисмана нигде не было.

«Неужели Рой не снимает его даже перед сном?» — изумился Мартин, ещё раз обшарив полку со всякими мелочами.

Вместо так и не обнаруженного метеорита-талисмана, он прихватил видеорекордер, который сам же и дарил когда-то. Мартин знал, что в видеорекордере хранятся семейные послания, которые Рой получал каждый месяц.

Мартину было трудно понять, зачем он это всё делает. Но что-то словно толкнуло его, там, ещё в ремонтном ангаре, подсказав, что в последние минуты, кроме пустоты пространства, из которого пришла смерть, рядом с Роем должно находиться хоть что-то, что способно сделать эти последние минуты немного милосердней.

Затем он отправился к себе, проделав то же самое в собственной каюте.

Талисманом Мартина являлся видеочип, точно такой же, которым он убеждал диспетчера «Аллегана» пойти на опрометчивый шаг… Только цепочка была не серебряной, не платиновой, а золотой. Подарок очень хорошего человека…

Воспоминания захлестнули Мартина, и он понял, что больше ему ничего не взять, потому что самое лучшее, самое светлое — оно всегда рядом, всегда внутри, не снаружи… Через десять минут он входил на причальный пирс.

Надеть полётный комбинезон. Пройти мимо сканера медконтроля, который сейчас был отключен… Эскалатор поднял его к стартовому коридору, который пришлось пройти до самого окончания. Последний шаг — внутри короткого переходника, ведущего в кабину модуля. Позади трижды щёлкнули фиксаторы, и зажглась зелёная полоска контролёра герметичности…

Рой уже готовил «Хулиган» к вылету. Предстартовая процедура обычно отнимала минут тридцать — сорок. Сейчас она оказалась короче, потому что не нужно было загружать в навигационный блок задания планировщиков. Да и проверка подвесного оборудования не проводилась. Вместо серебристых футляров с геодезическими запускаемыми зондами на подвесках «Хулигана» пугающе выпирали два чёрных прямоугольных контейнера с невразумительной маркировкой, состоящей из абракадабры буквенно-цифрового ряда, и с эмблемами ВКС на тупых оконечностях.

— Как тебе пара гробов у нас под брюхом? — не оборачиваясь, поинтересовался Рой.

— Нормально. Чему удивляться? Нас же двое… — с полной серьёзностью в голосе ответил Мартин.

И тут же запустил базу данных по вооружениям ВКС, пока в памяти ещё сохранялись пятнадцать цифр и букв маркировки контейнеров.