– Кто это? – спросила Берта. – Господи, что с вами? На вас лица нет.

– Какой-то Селлерс, – ответила она. – Сержант Селлерс из полиции.

– А, это Фрэнк, – сказала Берта, – славный малый. Он из криминальной полиции. Интересно, какого черта ему здесь нужно?

Через несколько секунд я услышал громкий, повелительный стук в дверь. Клэр впустила его.

– Вы Клэр Бушнелл? – спросил Селлерс.

– Да.

– Привет, Фрэнк, – сказала Берта.

– Привет, Берта, – сказал Селлерс. – Поверь мне, я не хотел этого делать, но монета упала не той стороной.

– Я тебя не обвиняю, – сказала Берта. – Если то, что я слышала по радио, правда, то пусть получает по заслугам. Беда с этими умниками... Вообще он всегда был довольно скрытный.

– Никогда не имел нормальных отношений с женщинами? – спросил Селлерс.

– Откуда мне знать, черт возьми? – рассвирепела она. – Женщины просто с ума по нему сходят... Возьмите его секретаршу... Она ведь помешалась на нем. А он обращается с ней как с младшей сестренкой. Каждый раз, как он входит в комнату, ее глаза загораются, как автомобильные фары. За каждым его движением следит, глаз не спускает. А он даже не замечает... Но надо отдать ему должное, он всегда к ней хорошо относился, добивался для нее повышения зарплаты, всячески старался облегчить работу и вообще сделать что-нибудь приятное.

– Типичные симптомы, – сказал Селлерс с категоричной самоуверенностью доморощенного психоаналитика. – Черт возьми, и как я не догадался раньше?!

– Могу я спросить у вас, о чем вы разговариваете? – спросила Клэр.

– Ее компаньон Дональд Лэм – убийца, сексуальный маньяк. Что вы знаете о нем?

– Ну, как вам сказать... Я видела его... разговаривала...

– К черту! Не будем ходить вокруг да около. Где он?

– Что вы имеете в виду?

– Вы знаете, что я имею в виду. Ведь вы прячете его у себя.

– Не понимаю, о чем вы говорите! – воскликнула Клэр с негодованием.

– Я знал, что, как только это дело откроется, Дональд ни за что не придет в контору. Уж слишком он сообразительный. Он обязательно пойдет туда, где, как он думает, его никто не станет искать. А оттуда позвонит Берте и попросит, чтоб она пришла к нему. Поэтому я и не стал его искать, а просто торчал у конторы и следил за Бертой. Как только она отправилась сюда, я потащился за ней. Я совершенно уверен, что она приехала сюда, чтобы встретиться с Лэмом. Он или уже здесь, или придет попозже.

– Ты ненормальный, Фрэнк! Ни с каким Дональдом я не разговаривала. Я представления не имею, где находится этот поросенок.

– Меня не проведешь, Берта. Ты можешь верить или не верить в то, что он убийца, но вы ведь компаньоны... И ты наверняка постараешься заполучить у него всю информацию по делу, прежде чем его упекут за решетку. Ведь расследование придется завершить тебе, если, конечно, ты хочешь немного заработать.

– Великолепная идея! Если бы я знала, как с ним связаться, я бы обязательно сделала это. А приехала я сюда потому, что эта молодая особа дала нам чек на двести долларов, не обеспеченный денежными средствами.

– А, да-да. Знаю, – сказал Селлерс. – Я хочу осмотреть квартиру.

– Осматривай, – сказала Берта. – Но ты все равно его не найдешь, потому что его здесь нет. Держу пари. Согласен?

– Сколько ставишь? – спросил Селлерс.

– Пятьдесят долларов, – быстро сказала Берта.

– Давай! Согласен.

Этот вызов явно обеспокоил Селлерса. Он долго молчал и наконец сказал:

– Пари не заключаю, а квартиру все равно осмотрю.

– Вы не имеете права устраивать обыск в моей квартире, – сказала Клэр.

– Такова награда за труды. Увы! – заметил Селлерс.

– Но вы не имеете права. У вас нет ордера на обыск. Вы врываетесь в чужой дом и... Откуда я знаю, что вы полицейский?

– Берта знает, что я полицейский, – сказал Селлерс. – Почему ты не хочешь, чтобы я обыскал квартиру, сестренка?

– Потому что это моя квартира. И мне не нравится, что полиция врывается в дом и устраивает обыск в любое время, когда ей вздумается.

– Все еще хочешь заключить пари? – спросил Селлерс Берту.

Последовала долгая пауза, потом Берта сказала с большим сомнением в голосе:

– Ставлю десять долларов.

– Поставь двадцать пять, – сказал Селлерс.

– Нет, десять. Это мой предел.

– Ты сбросила сорок долларов.

– А ты запел на другой лад.

– Ладно, – сказал Селлерс, – ставлю десять долларов. Посторонись, сестричка. Что за этой дверью?

Я слышал, как Клэр самоотверженно сражается с Селлерсом.

– Черт бы вас побрал, – говорила она, задыхаясь, – вы не имеете права. Вы...

– Посторонись, сестра, посторонись, – говорил Селлерс.

Замок щелкнул, дверца распахнулась, и... я вывалился наружу.

– Так-так, – сказал Селлерс. – Первая погремушка вывалилась из ящика. Входи, Лэм.

Я вошел в комнату.

Берта вскочила как ошпаренная. Глаза ее метали молнии.

– Ах ты чертов сукин сын! – визжала она. – Ты обошелся мне в десять долларов.

Фрэнк Селлерс покатился со смеху.

– Хорошо, – сказал он, – очень хорошо.

– Как ты мог, ты, неблагодарный... – Берту душил гнев.

Клэр беспомощно на меня посмотрела.

– Все в порядке, Клэр, – сказал я. – Вы, должно быть, вышли позвонить. Дверь была открыта, и я вошел, решил подождать, когда вы вернетесь. Но вдруг раздался звонок. Я не знал, кто это, поэтому спрятался в шкафу и дверцу за собой захлопнул. Очень сожалею, что причинил вам неприятность.

– Я действительно выходила. А вы, наверное, появились здесь перед самым приходом Берты? – сказала Клэр.

– Да.

Селлерс вдруг перестал смеяться. Он подошел к шкафу, в котором я прятался, и сказал:

– А ну-ка покажи мне, Лэм, как ты захлопнул за собой дверцу.

Я понял, что попался. На внутренней стороне дверцы не было ручек.

Селлерс ухмыльнулся:

– Да. Это очень странно. Давай-ка свои руки, Дональд.

– Погоди, Фрэнк, я хочу...

– Руки! – сказал он властно.

Я знал, что означает этот тон. Я понимал, что означает этот блеск в глазах. Поэтому я протянул руки, и он защелкнул на них наручники. Потом он обыскал меня, но оружия, естественно, не нашел.

– Ладно, теперь можешь сесть, – сказал он. – Ты арестован. Тебе предъявлено обвинение в убийстве Люсиль Холлистер. Если хочешь что-то сказать, говори. Но учти: все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя. А теперь можешь говорить хоть до одурения.

– Я не убивал, – сказал я.

– Конечно, ты не убивал. Я знаю. Ты пришел и увидел, что она уже мертва. И тогда ты размазал ее помаду по своему лицу, пошел в спальню сестры и стал ждать... Не ожидал я от тебя такого, Дональд. Я знал, что ты странный... Но чтобы ты был способен на такое, никогда бы не подумал!

– Давай вернемся к самому началу, Селлерс, – предложил я.

– Еще чего захотел! – возмутился он, но быстро спохватился: – Ну ладно, валяй! Говори!

– Надеешься, что я проговорюсь. Хочешь использовать это против меня. А ты расслабься, Селлерс. Забудь, что ты полицейский. Освободись от предвзятых мнений, и давай вместе подумаем, что можно сделать.

– Нет уж. Это твоя вечеринка. Ты и сервируй стол.

– Давайте вернемся к истории вопроса: Люсиль Холлистер обожала свою младшую сестру Розалинду; Розалинда была влюблена в Стэнвика Карлтона; жена Карлтона любила... порезвиться – так думала Люсиль; она хотела развести Стэнвика с женой.

– Кто сказал тебе все это? – спросил Селлерс.

– Люсиль.

– Когда?

– Перед самой смертью.

В глазах Селлерса засветился огонек. Такой бывает у охотника, напавшего на свежий след.

– Итак, ты признаешь, что находился в ее спальне перед самой ее смертью?

– Да.

– Почему ты убил ее, Дональд? Это было сексуальное убийство?

– Глупости! Во-первых, я ее не убивал. Во-вторых, это не было сексуальное убийство. Кто-то убил ее, опасаясь разоблачений.

– Каких разоблачений?

– Вот об этом-то я и пытаюсь тебе рассказать.