Лаури смотрел на меня с большим подозрением.

– Что ты имеешь в виду, черт возьми? Что значит «не взять меня в долю»?

– Да я просто спросил.

– Откуда мне знать, что он станет делать?

Он замолчал. Мы оба наблюдали, как девушка наливала воду в миску, окунала тарелки в мыльную воду, полоскала и ставила на сушильную полку.

Я взглянул на часы и сказал:

– Черт возьми, как странно, что Элджин не связался с вами. А я думал, что он придет сюда.

– Он что, сказал, что придет?

– Я выдал ему всю информацию по делу и попросил, чтобы он мне порекомендовал человека, который помог бы мне в случае, если бы дело приняло крутой оборот. И я ему сказал также, сколько этот человек получит за помощь. И он мне назвал ваше имя и адрес. Я ему сказал, что вы уже пытались со мной встретиться. А он засмеялся и сказал: «Люди, с которыми вы хотите встретиться, не всегда хотят встретиться с вами», или что-то в этом духе. Я точно не помню. Я ему сказал, что еду к вам. Я, конечно, был уверен, что он или позвонит вам, или сам приедет.

Опять наступила тишина.

– Как вы думаете, не хочет ли он надуть нас обоих? – спросил я.

– Я у него не компаньон, – сказал Лаури. – Я у него вышибала.

– Однако предполагалось, что вы будете участвовать в этом деле.

– Сколько, вы говорите, тысяч?

– Восемьдесят тысяч монет.

– Откуда?

– Почитайте вчерашнюю газету. И посчитайте сами. Доувер Фултон найден мертвым. Он совершил самоубийство. Страховка не выплачивается его семье, потому что не прошло еще и года. Семье возвращают только взнос за первый год. Если же он не совершал самоубийства, семье положена двойная компенсация. Значит, если он застраховался на сорок тысяч, семье должны выплатить восемьдесят.

– Восемьдесят тысяч! – воскликнул Лаури и облизал губы.

– Наша доля составит двадцать тысяч. Ваша доля позволит вам завести собственное дело, купить красивые платья малышке. Тогда она сможет сниматься в кино, при соответствующей поддержке, конечно.

– Вы думаете, я смогу? – спросила она.

Лаури разозлился.

– Ты со мной разговариваешь, Лэм, или с ней? И не надо за меня тратить мои деньги. Я потрачу их по собственному усмотрению.

Теперь разозлилась рыжеволосая.

– Неужели ты мне ничего не выделишь, Сэм, если...

– Заткнись, малышка, – приказал он. – Мне нужно серьезно подумать.

В наступившей тишине слышалось только тиканье будильника. Девушка закончила мытье посуды и повесила посудное полотенце.

Я протянул свою чашку, и она вылила туда остатки густого черного кофе.

– Согрей ему кофе, малышка, – сказал Лаури.

– Не беспокойтесь, – сказал я. – Я люблю холодный кофе.

Я сидел у стола, держа чашку в руке.

Неожиданно Лаури сказал:

– Мне нужно позвонить Бобу Элджину, детка.

– Но ты же не оставишь меня с ним наедине, Сэм.

– Послушай, крошка, я оставлю тебе пистолет. Садись напротив и держи его на мушке. Если он сделает хоть одно движение, всади в него пулю. У тебя на это есть все права. Он убийца. Полиция ищет его, а он пытается скрыться. Если что-нибудь случится, помни, что я пошел в холл, чтобы позвонить в полицию.

– Я не хочу оставаться с ним наедине.

– Но это единственный выход, – сказал Лаури. – Я должен позвонить.

– Давай я позвоню.

Он засмеялся и сказал:

– Ты ведь знаешь, что скажет Боб, если узнает, что ты здесь.

– А что мы будем делать, если он вдруг придет?

– Ты улизнешь через черный ход.

– Лучше я это сделаю сейчас.

– Нет. Пока я не позвоню, ты останешься здесь и будешь за ним присматривать.

– Я тебе уже говорила. Я не хочу оставаться с ним наедине.

– Послушай, детка, садись вот здесь, прямо у входной двери. Если он сделает хоть одно движение – стреляй. Ведь я же не ухожу далеко. Я иду в холл и услышу, если ты выстрелишь. Я даже крик твой услышу. Я мигом вернусь. Если будешь стрелять, долго не возись. Застрели его как собаку.

– Да он в любом случае заслуживает казни, – сказала она, – как только подумаю о той девушке... Какая у нее красивая фигурка... и... я готова убить его собственными руками.

– Конечно, может быть, Боб и не собирался брать вас в долю, – сказал я, – но я почему-то подумал, что у него было такое намерение.

– Он обязан был это сделать, – сказал Лаури.

– Как я понимаю, – сказал я, – Боб Элджин был хорошо осведомлен об убийстве в мотеле. Он знал, кто туда выезжал и...

– Погоди-ка, – сказал Лаури, – уж не собираешься ли ты обвинить Боба? У него приличное заведение, и он его содержит в порядке. Не позволяет всяким там воришкам и гангстерам околачиваться в клубе. Изредка какая-нибудь бабенка может отхватить себе кусок пирога, но дальше этого дело не идет.

– Но он вел себя так, как будто ему все известно об этом деле. И он сказал, что мы с вами сможем его распутать. Может быть, я сказал ему слишком много?

– Возьми пистолет, детка, – сказал Лаури. – Я позвоню Элджину.

– А что ты ему скажешь? – сказала она. – Все, что ты сейчас слышал, – это пустые разговоры, ничем не подтвержденные.

Я увидел, что последняя фраза произвела на него впечатление. Он сел.

– Кажется, этот малый – очень ловкий враль.

– А чего вы ожидали? – спросил я. – Чтобы вам все это показали по телевидению? Я вам говорю, и этого достаточно.

– А что вы нам говорите? – спросила она. – Вы же еще ничего не сказали. Нельзя ли поподробнее?

– Хорошо, – сказал я. – Я расскажу. Том Дэрхэм и Боб Элджин участвуют в какой-то афере. Я не знаю, что это за дельце, но знаю, что оно выгодное. Лично мне, кстати, это глубоко безразлично. Не знаю, на что ставил Дэрхэм в этой темной игре, но знаю, что она имеет отношение к так называемому двойному самоубийству. Боб тоже в этом замешан. У меня есть шанс на спасение и возможность получить долю от восьмидесяти тысяч. Боб Элджин тоже проявил интерес к этому делу. Он велел мне прийти сюда... Хотя... Черт его знает... Может быть, он нас провел. И мне совсем не светит сидеть здесь и ждать, пока я попаду за решетку.

– Ты будешь сидеть еще очень долго, не здесь... но в других местах наверняка, – сказал Лаури.

– Нет, я не буду сидеть. Я уверен, что с меня снимут обвинение в убийстве. А дело это я все-таки завершу и свою долю получу.

– Уж не пытаешься ли ты убедить нас, что ты не убивал?

– Конечно, не убивал.

– Я иду звонить Бобу, и это решение окончательное. Возьми пистолет, малышка. – Лаури передал пистолет девушке. Она встала между мной и дверью. – Я оставлю дверь открытой, – сказал Лаури.

Он окинул комнату взглядом, еще раз оценивая обстановку, кивнул девушке и вышел.

Итак, девушка стояла между мной и полуоткрытой дверью с пистолетом в руке. Пистолет был нацелен на меня. Я видел, как от напряжения побелела кожа на суставах ее пальцев.

– Попробуй только шевельнись, – сказала она, – и я нажму курок, грязная скотина! А на вид такой приличный... Я действительно могу выстрелить...

– Я уже говорил: я никакого отношения к этому убийству не имею. В любом случае убийство было совершено не на сексуальной почве.

– А помада на носовом платке?

– Она меня поцеловала.

– А что вы делали в ее спальне?

– Разговаривал с ней.

– Но она была не одета.

– Она сама меня пригласила в спальню.

– Звучит правдоподобно.

Я потянулся за чашкой и незаметно наклонил ее, пролив кофе на скатерть.

Надо сказать, что инстинктивные реакции бывают очень сильными.

– Неуклюжая свинья! – закричала она. – Надо что-нибудь подложить под скатерть. Быстрей! Быстрей! Попадет на стол!

Я вытащил платок из кармана и сделал несколько неловких попыток промакнуть пролитый кофе.

– Не так! Не так! – кричала она. – Нужно под низ! Быстрей! Нельзя, чтобы попало на стол!

И тут она не выдержала... Пулей кинулась к столу... Как только она ухватилась за край стола, я тут же набросил ей на голову скатерть со всем содержимым; перегнулся через стол, схватил ее за запястье и вывернул руку; выхватил у нее пистолет и сказал: