– А рассказ-то интересный?
Он помнил, как в ранней юности, стянув у матери томик Цвейга и прочитав «В сумерках», ужасно возбудился и мечтал, чтобы ему самому повстречалась такая же раскрепощенная девушка, как в этом рассказе. Причем он был уверен, что не отступился бы от нее так просто, как это сделал герой рассказа, а, наоборот, выжал бы из ситуации все, что только возможно… Короче говоря, он потом несколько месяцев пребывал в плену жарких эротических фантазий, обуревавших его после прочтения Цвейга.
Лёня же, чуть покраснев, опустил глаза в книгу и кивнул:
– Ничего, читать можно.
Леонид хмыкнул и, помахав ему рукой, вышел.
Сергей и Ольга, уже одетые, стояли в прихожей.
В город они ехали на вишневой «девятке», которая для отвода глаз заменила джип Сергея. До клиники они добрались за полчаса.
Эдуард Абрамович, пожилой доктор с пышной седой шевелюрой, ждал их в ординаторской, читая какой-то медицинский журнал и попыхивая сигаретой, торчащей из короткого желтого мундштука.
Увидев входящих Ольгу, Сергея и Леонида, он встал из-за стола и пошел к ним навстречу.
– Здравствуй, Эдик, – сказала Ольга, целуя его в щеку.
– Здравствуй, Оленька, аппетитно выглядишь! – Поцеловав Ольгу в ответ, Эдуард Абрамович обнял ее за плечи и, повернувшись к мужчинам, сразу перешел к делу: – Господа, чем могу быть полезным?
Ольга что-то тихо сказала ему на ухо.
Кивнув, Эдуард Абрамович выпустил ее из объятий, приглашая всех к себе в кабинет.
Вымыв руки, он усадил Леонида в стоматологическое кресло и, осмотрев его, поинтересовался:
– Так, ну и что бы вы хотели иметь?
Сергей молча протянул ему фотографию Велло.
– Тэк-тэк, – сказал Эдуард Абрамович, переводя взгляд с фотографии на подбородок Леонида. – Понятненько: чуть повысим прикус… нижнюю челюсть выдвинем немного вперед… тэ-эк… а зубы полностью перекроем. Ну что ж, давайте, сделаем вам слепок, молодой человек.
Он вышел в соседнее помещение и через некоторое время вынес оттуда оттискную ложку – железную штуковину, похожую на совок, с зеленой массой внутри.
– Откройте рот, молодой человек, и пошире, мне это нужно в вас засунуть, – попросил Эдуард Абрамович, в речи которого постоянно проскальзывали местечковые еврейские интонации.
Леонид послушно распахнул рот. Доктор впихнул ему «совок» внутрь и прижал так, что Леониду показалось, будто зеленая каша тут же расползлась по нёбу, плотно облепляя рот целиком.
У Леонида мгновенно заломило зубы от этой «каши» с привкусом то ли мяты, то ли ментола. Ему даже начало казаться, что он задыхается.
– Все, можете пока закрыть рот, – сказал Эдуард Абрамович. – Теперь посидите так спокойно.
«Изнутри задушат!» – в панике подумал Леонид, сжимая челюсти, и жалобно посмотрел на Ольгу.
– Потерпите, это ненадолго, – успокаивающе улыбнулась она ему. – Вам что, никогда не делали слепков?
Леонид развел руками.
– Наверняка не делали, у молодого человека замечательные зубы, – ответил за него Эдуард Абрамович, одобрительно глядя на Леонида. – Я не нашел у него ни одного удаления. Видимо, хорошо следит за своим здоровьем, уважаю!
Но Леонид не обратил внимания на комплимент, потому что в этот момент усиленно боролся с неожиданно подкатившей тошнотой.
Через несколько долгих минут Эдуард Абрамович просунул Леониду в рот пальцы, слегка пахнущие табаком и, раскачав «совок», содрал его с окоченевших и ноющих зубов пациента.
Леонид облегченно вздохнул. Подобрав языком оставшиеся во рту крошки «каши», он выплюнул их в мисочку слева от кресла и вытер губы платком.
– На сегодня все, – сказал Эдуард Абрамович. – Приедете завтра в девять утра, я сделаю припасовку капы.
– А сколько это времени займет? – поинтересовался Сергей.
– Завтра и посмотрим. Возможно, придется повозиться.
– А можно это сделать как-нибудь побыстрее? – спросил Сергей.
– Уважаемый, быстро можно зубы только выбить, а чтобы новые сделать – требуется время. На все есть своя технология… Тем более на изготовление капы. Я и так оставляю нашего техника работать в ночь. А в спокойном состоянии это заняло бы около недели…
– И сколько мы будем должны за это удовольствие? – спросил Леонид, незаметно для себя переходя на еврейские интонации доктора – он всегда был «речевой промокашкой».
Эдуард Абрамович насмешливо взглянул на него:
– Попрошу не примазываться, молодой человек, еврея из вас все равно уже не получится, это надо впитать с молоком мамы. А ваша мама, я так думаю, далеко не еврейка.
– Извините, – сказал, покраснев, Леонид. – Я не хотел вас передразнивать, это случайно получилось. Мама говорит, что у меня с детства способность к языкам.
– И что вы себе думаете, с чего бы мне это обижаться? – рассмеялся Эдуард Абрамович. – Говорите, как хотите, и дай вам Бог здоровья!
Сергей нетерпеливо кашлянул, решив вернуть разговор в нужное русло.
– Ах да! Сколько это стоит… – вспомнил Эдуард Абрамович заданный вопрос. – По цене я буду разговаривать с заказчиком, я так понимаю, что заказчик это вы? – спросил он, глядя на Сергея.
– Ну, пусть буду я, – кивнул Сергей. – Так сколько же?
Повернувшись к Ольге, тихо сидящей на стуле в углу кабинета, Эдуард Абрамович спросил ее:
– Это тебе близкие люди?
– Очень близкие, – ответила та. – На задание идут…
– Ну тогда с вас сто долла́ров, – сказал Эдуард Абрамович. – И остальное меня не касается…
Расплатившись и попрощавшись с Эдуардом Абрамовичем, они вышли из клиники.
– Ольга, куда вас отвезти? – спросил Сергей, открывая перед ней дверцу «девятки».
– На Чапыгина, шесть, – ответила та, садясь в машину. – У меня еще сегодня съемка.
– Вас будут снимать? – с любопытством посмотрел на нее Леонид.
– Нет, снимать будут программу, а я привожу ее участников в надлежащий вид, – улыбнулась Ольга.
Высадив Ольгу у телецентра, Сергей свернул на улицу Академика Павлова, направляясь в сторону Кантемировского моста.
– Лёнь, я тебя отвезу на дачу, а сам съезжу домой, – сказал он. – А то Нинок еще подумает, что я завел себе любовницу, и бросит меня. А завтра я за тобой заеду, часов в восемь. Будь готов.
– Всегда готов! – шутливо откликнулся Леонид и, подумав, добавил: – Но, похоже, не ко всему…
На следующий день ровно к девяти утра Сергей привез Леонида к Эдуарду Абрамовичу, который ждал их с уже готовой «продукцией».
Увидев в руках доктора белую зубастую конструкцию, Леонид остановился, испуганно представив, что ему придется носить этот «щучий ряд» во рту. Но он терпеливо перенес примерку, пока доктор вкладывал копировальную бумагу в рот, заставляя то сжимать, то разжимать зубы, и стачивал с капы лишнюю пластмассу противно визжащей бормашиной.
Потратив полчаса на припасовку капы, доктор наконец удовлетворенно кивнул и, попросив фотографию прототипа, сравнил с ним Леонида.
– Ну что, вроде похожи? – спросил он, обращаясь к Сергею.
– Да, очень похожи, – согласился тот. – Лёнька, попробуй что-нибудь сказать, – попросил он Леонида. – Скажи: «терве»…
Но у Леонида, который ощущал жуткое неудобство от чужеродного предмета во рту, вместо «терве» получился какой-то рвотный звук.
– М-да… – сказал Сергей и расхохотался.
Быстро вытащив капу изо рта, Леонид спросил у Сергея с надеждой:
– А Велло не может быть глухонемым?
Сергей замахал на него руками:
– Да ты что, он этого не переживет!
– Ничего-ничего, с речью вы постепенно справитесь, нужно только поразговаривать побольше, – вмешался Эдуард Абрамович и, протянув Леониду зеркало и фотографию, попросил: – Вы лучше посмотрите на себя. Вас все удовлетворяет? Наденьте и посмотрите, чтобы вы потом не говорили, что Эдик Кацовский вас плохо обслужил.
Леонид снова надел капу и посмотрелся в зеркало.
Оттуда на него глянуло чужое лицо. Он и так не мог привыкнуть к новому облику, а тут, увидев, во что превратила капа его чудесный подбородок, чуть не упал.
