Свернув на улицу Маяковского и глядя в зеркало, как «девятка», показавшись из-за перекрестка, неумолимо настигает, повторяя все их маневры, Леонид пытался просчитать, что сейчас сидящий в ней человек будет делать: пойдет на обгон и вынудит их остановиться или, как показывают в боевиках, будет подрезать и таранить? Или, может, вообще вытащит базуку и пальнет по ним…

Несмотря на тревогу за сына, Леонида вдруг охватил азарт, который приходил к нему нечасто и в самые неподходящие моменты.

Предупредив сына, чтобы тот крепче держался, Леонид с криком: «Гады немцы!», – не показывая поворота, резко повернул влево в Манежный переулок, а потом тут же крутанул руль вправо, влетая в махонький переулочек Радищева, ведущий к улице Салтыкова-Щедрина.

Сзади раздался визг тормозов – преследующая их «девятка» с разгону проскочила поворот и теперь возвращалась к нему задним ходом.

Леонид прибавил газу и, выскочив на Салтыкова-Щедрина, рванул на другую сторону улицы перед носом отчаянно затормозившего грузовика и, повернув влево, понесся к перекрестку с Литейным проспектом. Под уже мигавший зеленый свет светофора Леонид быстро повернул направо, в сторону Литейного моста, и успел заметить, как позади, из переулка, появилась преследовавшая их «девятка».

«Интересно, он успел заметить, куда мы поехали?» – подумал Леонид, врубая полную скорость и мчась по направлению к мосту, благо на проспекте было свободно.

Заметив стоявшего у Большого дома одинокого гаишника, или «гибона», как их стали называть после переименования ГАИ в ГИБДД, Леонид вынужден был снизить скорость.

«Только бы он нас не остановил!» – взмолился он про себя, сосредоточенно глядя на дорогу.

Но «гибон» лишь равнодушно проводил их взглядом, пряча в воротник обожженное морозным ветром лицо.

«Дай Бог тебе здоровья и чтобы на бананы всегда хватало!» – мысленно поблагодарил его Леонид, въезжая на мост.

– Милиционер останавливает ту машину, – послышался сзади голос Лёни. – О! А он не остановился… гонится за нами…

– Не высовывайся! – прикрикнул на него Леонид, прибавляя газу.

Они съехали с моста и помчались по улице Академика Лебедева к повороту на Лесной проспект, при этом чуть не оторвав подвески на трамвайных рельсах при переезде Боткинской улицы.

Нужно было срочно отрываться, иначе их побег терял смысл…

«Дороги, черт бы их побрал!» – с досадой думал Леонид, жалея машину Марии Ивановны, подпрыгивающую на ухабах, когда Леонид лавировал, уворачиваясь от ям и выезжая на трамвайные пути.

Впереди уже виднелась станция метро «Выборгская», как вдруг со стороны Гренадерской улицы выехал старенький «москвич» и медленно потащился впереди них прямо посередине дороги.

Леонид, прижавшись к обочине, обогнал «москвич», и понесся дальше, поглядывая время от времени в зеркало заднего вида.

«Девятка», от которой они немного оторвались на Литейном, уже вновь настигала их, яростно сигналя оказавшемуся между ними «москвичу».

Водитель «москвича», то ли занервничав, то ли разозлившись, резко дал по тормозам, его машину потащило юзом по присыпанному снегом гололеду. Поелозив по шоссе, «москвич» наконец остановился, встав боком и перегородив дорогу.

«Девятка», которой некуда было деваться, со всего маха въехала носом в зад «москвича». Раздался характерный звук удара столкнувшихся машин, они отлетели друг от друга и, крутанувшись вокруг своей оси, остановились: одна – уткнувшись носом в тротуар, другая – развернувшись задом к движению.

Леонид, сбавив скорость, оглянулся.

– Что там такое? – послышался голос Лёни, который послушно распластался на заднем сиденье.

– Доездился наш голубок, – улыбаясь, прокомментировал аварию Леонид и вдруг заорал: – Ложись! – и тут же рывком послал машину вперед, резко набирая скорость.

Сзади раздались какие-то хлопки, потом треск и шорох осыпающегося стекла. Одновременно с этим ошеломленный Леонид увидел, как на лобовом стекле, прямо перед ним, вдруг появились одна за другой две аккуратные дырочки, от которых тут же побежали радиальные трещинки. В салоне моментально похолодало.

Проскочив поворот под железнодорожным мостом, Леонид, резко затормозив, остановил машину и оглянулся.

Заднего стекла практически не было, а Лёня, зажмурившись и закрыв голову руками, неподвижно лежал на сиденье под грудой стеклянных квадратиков, казавшихся под светом фонарей россыпью сверкающих льдинок.

– Лёня, тебя не ранило?! – Леонид выскочил из-за руля и, бросившись к задней дверце, распахнул ее, замирая от страха за сына.

Мальчик нерешительно открыл глаза и пошевелился.

– Что это было? – спросил он, покосившись на рассыпавшееся по его груди стекло.

– Ты не поверишь, но в нас стреляли! – не стал скрывать от него правды Леонид. – Ты можешь встать? Быстренько перебирайся ко мне на переднее сиденье, нам нужно срочно мотать отсюда.

Он помог сыну выбраться из машины, стряхнул с него оставшуюся стеклянную крошку, а потом подтолкнул к дверце:

– Забирайся скорее!

«Да, все это уже становится более чем серьезно!» – потрясенно думал Леонид, отъезжая и пытаясь сдержать нервную дрожь в руках. У него так и стояла перед глазами картина, когда из отброшенной в сторону «девятки» выскочил человек и остановился, вытянув руку в их направлении. В Леонида никогда раньше не стреляли, но по позе человека он сразу понял, что сейчас последует, и рванул что было мочи, пытаясь скрыться за поворотом. Но немного не успел… Счастье, что сына не задело! В какую же историю они влипли?!

Глянув на часы, Леонид удивился, что у них до встречи с Сергеем еще остается пятнадцать минут, а ему казалось, что прошло не меньше часа и они безнадежно опаздывают.

Пролетев Лесной и 1-й Муринский проспекты за несколько минут, Леонид повернул еще под один железнодорожный мост и выехал на Политехническую улицу.

Поглядывая в зеркало, он следил за дорогой, но не заметил больше никаких машин, которые бы их преследовали, – видимо, «девятка» застряла на месте аварии.

«Кажется, оторвались», – с облегчением подумал Леонид и посмотрел на Лёню.

Тот, нахохлившись и спрятав подбородок в воротник меховой куртки, сидел, сосредоточенно глядя на дорогу. Почувствовав взгляд отца, он повернул к нему голову и вдруг неожиданно улыбнулся.

Леонид невольно улыбнулся ему в ответ:

– Ну что, испугался?

– Еще как! – признался Лёня. – Хотя сначала даже не поверил, что такое может быть.

– Мне тоже не верится! – согласился Леонид и задумчиво добавил: – Кто-то очень чего-то боится… А ты, случайно, ничего больше не привез оттуда?..

– Ничего, только письмо и себя… – покачав головой, ответил Лёня.

Леонид машинально похлопал себя по карману куртки, в котором лежало второе, запечатанное письмо, и поежился то ли от нервного озноба, то ли просто от холода: поступавший через разбитое заднее стекло морозный воздух мигом выстудил машину, сравняв температуру в салоне с «температурой за бортом».

«Хорошо, что у Марии Ивановны спереди триплекс стоит, если бы калёнка была, как сзади, не представляю, как бы мы сейчас ехали…» – подумал Леонид, поглядев в зеркало назад, где вместо стекла теперь осталась только рама, ощетинившаяся осколками.

Чтобы не особо светиться на широком проспекте Мориса Тореза, Леонид решил проехать по Политехнической до улицы Курчатова и задворками выехать к Сосновскому парку.

Оставшийся путь они преодолели без приключений.

Уже подъезжая к тиру, Леонид увидел стоящий у обочины джип Сергея. В машине никого не было.

Притормозив у входа в тир, Леонид два раза посигналил. Дверь тут же распахнулась и на пороге появился Сергей.

С недоумением посмотрев на незнакомую ему «шестерку», он нахмурился, но, разглядев машущего ему из машины Леонида, ответно махнул рукой и пошел к ним.

Леонид открыл дверцу и протянул руку:

– Привет, Серёга! Куда можно поставить машину, чтобы ее не было видно?

– Привет, Лёнька! – поздоровался Сергей и спросил, улыбаясь: – Что стряслось у нашего боевого и задиристого бухгалтера? Переквалифицировался на угон машин, что ли? – Заглянув в салон и заметив Лёню, он рассмеялся: – Да еще и с напарником?..