«И чем выше окажется цена, тем труднее будет стать свободным, — согласился Дюмарест. — Если раб вообще надеется заработать приличную сумму денег. Ни один хозяин не будет настолько глупым, чтобы потерять хорошее вложение капитала… ну а раб не вправе требовать оплаты за выполняемую им работу».

— Инженер, — продолжал аукционист, его голос звучал громко благодаря встроенным в трибуну электронным усилителям. — Он стар, но в течение долгого времени оттачивал свое мастерство, которое еще много лет сможет демонстрировать и вам. Господа, этот человек пригодится на любом заводе. Ваши предложения, прошу вас.

Среди празднично одетой толпы вознеслись вверх руки. Журчание фонтанов перекрывал смех.

«Отдыхающие отпускники, — подумал Дюма-рест. — Мужчины и женщины, вышедшие на улицу немного поразвлечься, дегенераты, желающие приобрести что-нибудь свеженькое, дабы развеять скуку. В нас они видят лишь животных, забавных и красивых, никто из них не считает нас людьми».

Дюмарест подавил гнев. Гнев — роскошь, которую не может себе позволить ни один раб.

Цепь дернула его запястье. Дюмарест взошел по ступенькам на более высокий помост и стал разглядывать толпу, когда старик аукционист назвал первоначальную цену. Ни одного знакомого лица, но это ничего не значило. Ни Акционеру Ледре, ни матери Джоселин не нужно было лично присутствовать на торгах.

Какой-то мужчина поднял руку, выкрикнул цену. Ее тут же перекрыли. Одна женщина с визгливым голосом прокричала свое предложение и тут же выругалась, услышав похабный комментарий, но снова произнесла свою цену. Аукционист удовлетворенно присвистнул. Нечасто доводилось ему продавать рабов за такую цену.

— Боец, — повторил он. — Тот, кто сражался на арене и кому удалось сбежать оттуда. Господа, поспешите!

Женщина первой назначила новую цену, за ней мужчина, еще один, потом юная девушка с обезображенным лицом, ту сменила старая карга, нелепо выглядевшая в излишне ярком одеянии. Рывок цепи подсказал Дюмаресту, что торги завершены.

— За тебя уплачена приличная сумма, — хмыкнул стражник, снимая наручники. — Хватит на покрытие всего нанесенного ущерба и еще кое-что останется. Достаточно, чтобы приобрести билет на перелет низшим классом.

«Стоимость целого перелета, — уныло подумал Дюмарест. — Бежать… но на это нет ни единого шанса».

Он посмотрел на хозяина — смуглого человека с завитыми сальными волосами и лицом, покрытым шрамами.

— Меня зовут Техон, — сказал тот. — Я справедливый человек. Добросовестно выполняй свою работу, не причиняй беспокойств — и мы с тобой прекрасно поладим. — Он кивнул слуге, внешне походившему на стражников Властителя Игрушки: семи футов ростом, с великолепной мускулатурой и ничего не выражающими, пустыми глазами.

«Слабоумный, — догадался Дюмарест. — Брак селекции. Больше животное, чем человек».

Он сделал шаг назад, когда раб потянулся к его горлу.

— Не двигайся, — предупредил его Техон. — Крул просто хочет надеть на тебя ошейник. Такой же, как у него, видишь? — Он поднял трость, которую нес словно оружие, и прикоснулся металлическим набалдашником к шее раба. — Ты должен позволить ему надеть эту вещь на свою шею, или он свалит тебя на землю и все равно сделает это. Неужели сломанная челюсть стоит минутного бесполезного сопротивления?

Дюмарест промолчал и позволил рабу надеть ошейник. Гладкий гибкий металл плотно сжал его шею.

— В тебе достаточно благоразумия, — заметил Техон. — А теперь надень эту рясу. Если изголодавшиеся по сексу суки захотят увидеть настоящего мужика, то им придется платить за эту привилегию. — Он кивнул, когда Дюмарест надел рясу, доходившую до колен, сшитую из дешевого материала. — Ты исхудал, — озабоченно закончил он. — Истощен. Но скоро мы это исправим. А теперь следуй за мной.

За площадью их ждал плот. Он быстро поднялся в воздух и вскоре опустился на плоскую крышу какого-то невысокого здания, в комнатах и коридорах которого удивительным образом сочетались спартанская простота и экстравагантная роскошь. В маленьких спальнях, кроме узких кроватей, почти что ничего и не было, тогда как в других комнатах, раз в десять больших и украшенных сверкающими гобеленами, стояли широкие кровати со множеством мягчайших подушек и сочетаемой с ними мебелью.

— Для посетителей, — пояснил Техон. Он захлопнул дверь и повел его по коридору. — Они приходят сюда ради развлечений. Удивительно, какое восхищение может вызывать у определенного типа людей атлетично сложенное тело. Однако ублажать их желания — не главное мое занятие. Основная же моя профессия — подготовка бойцов.

Хозяин дома провел его на нижний этаж. За обитой мягким материалом дверью оказалась небольшая комната, где явственно ощущался слабый запах пота и масла. За ней была еще одна, размерами побольше, оборудованная свисающими вниз канатами, матами, тренажерами, предназначенными для развития мускульной силы.

— Вот здесь ты будешь тренироваться, — показал Техон и внезапно, без предупреждения, метнул прямо в лицо Дюмареста свою трость. Дюмарест успел пригнуться, и трость лишь просвистела там, где он только что стоял. — Ты быстр. Или тебе просто повезло. Посмотрим. Крул!

Раб протрусил к одной стене, потом вернулся с тремя прутами, двумя тонкими металлическими и одним деревянным, потолще. Деревянный шест он дал Дюмаресту.

— Значит, так, — сверкнул глазами Техон. — Мы с Крулом попытаемся пощекотать тебя этими стальными прутами. А ты будешь стараться отразить наши удары деревянным. Готов?

— Минуточку. — Уперев конец деревянного шеста в пол, Дюмарест изо всех сил надавил на него, притоптывая босыми ногами. Шест не выдержал и сломался посередине. Отбросив в сторону один из обломков, он схватил другой.

Техон удивленно прищурил глаза:

— Ты что, умеешь обращаться с ножом?

— Мне доводилось несколько раз применять его в деле.

— И поэтому ты, несомненно, считаешь себя опытным бойцом. — Техон облизнул губы. — Ладно, проверим.

Он прыгнул вперед, с размаху нанося первый удар, потом принялся осыпать Дюмареста рубящими и колющими ударами. Тот отбивался быстрыми движениями своего обрубка; при столкновении металла с деревом раздавался резкий треск. Вскоре в поединок вступил и Крул, нанеся внезапный короткий обжигающий, как кнут, удар металлическим прутом по плечу. Дюмарест глухо вскрикнул. И поспешно попятился, пытаясь быть лицом к обоим врагам, атаковавшим сначала как-то лениво, но потом, когда бисеринки пота покатились по лицу, они стали действовать быстрее и скоординированнее. И вот чей-то стальной прут содрал кожу нового гладиатора, прикрытую лишь тонкой рясой, — на той появились следы крови.

— Ты не настолько хорош, как воображаешь, мой друг, — прокомментировал бой Техон, убирая прут. — Да, ты быстр, но недостаточно. И еще ты немного неуклюж, но это, возможно, от недостатка опыта. — Он сделал шаг назад. — Крул! Достаточно!

Раб с недовольным видом прервал атаку.

— Раздевайся, — приказал Техон Дюмаресту. Поджав губы, он стал изучать свое новое приобретение. На белой коже новичка выступили рубцы, потемневшие от запекшейся крови. — Сто часов замедленного времени лечения, — решил он. — Три часа обычного. Дорого, но мне кажется, в данном случае это себя оправдает. В любом случае мы не можем зря терять время. По требованию Властителя Игрушки готовится большое представление, призванное развлечь его гостей, и я не тот человек, чтобы упустить такой шанс. — Он звонко хлопнул Дюмареста по плечу. — Лечение, а потом изнурительные тренировки. Согласен?

— Неужели у меня есть выбор? — отрывисто прохрипел Дюмарест.

— Нет, однако лучший боец — тот, который хочет сражаться. Я заплатил деньги не за идиота, способного лишь развлекать дам. Будут сделаны крупные ставки. Я хочу выиграть кучу денег. Мы хотим выиграть кучу денег. — Он еще раз хлопнул Дюмареста по плечу. — Пирог достается хозяину, и лишь крохи от него — рабу, я признаю это, но такова жизнь! — Он внимательно разглядывал лицо Дюмареста. — Или ты возражаешь, что я называю тебя рабом?